Страница 3 из 16
Одним из позитивных моментов Соборного уложения можно отметить то, что после отбытия наказания освобождающемуся выдавался документ («письмо с дьячей припесью, что он за воровство в тюрьме урочные годы отсидел, и из тюрьмы выпущен»). Необходимо отметить, что в некоторых случаях тюремное заключение сопрягалось с членовредительским наказанием (например, «отсечь руку», «урезать ухо» и др.). Власти, вводя данное требование, конечно, ориентировались на возможную борьбу с рецидивистами и беглыми. Если такие лица с различными телесными повреждениями появлялись у какого-нибудь губернатора, а соответствующих доказательств того, что их выпустили из тюрьмы законно нет, то их следовало задержать и держать в тюрьме «до государеву указу»[28].
Имущественные наказания – могло конфисковываться движимое и недвижимое имущество, снижаться оклад, назначаться штраф[29]. Последние, кстати, назначались за те преступления, которые нарушают имущественные отношения, за совершение преступлений против жизни и здоровья, за понесение бесчестья. Например, в главе 22 статья 10 указывала: «А будет кто не бояся Бога, и не опасаяся государьския опалы и казни, учинит над кем нибудь мучителское наругательство, отсечет руку или ногу, или нос, или ухо, или губы обрежет, или глаз выколет, а сыщется про то допряма, и за такое его наругателство самому ему то же учинити, да на нем же взяти из вотчин его и из животов тому, над кем он такое наругательство учинит, будет отсечет руку, и за руку пятдесят рублев, а будет отсечет ногу, и за ногу пятдесят же рублев, а за нос, и за ухо, и за губы, и за глас, по тому же за всякую рану, по пятидесят рублев»[30].
Исходя из вышеизложенного, можно выделить следующие цели наказания: устрашение; возмездие; политика изоляции преступника и выделение его из окружающей среды (последнее, кстати, достигалось путем клеймения, отсечения каких-либо органов и т. д.).
Уголовно-исполнительное законодательство, кроме указанного Соборного уложения, включало и другие нормативные правовые акты, регламентирующие порядок содержания осужденных: например, в 1663 г. был издан Память губному старосте[31]; в 1671 г. вступает в силу Акт о выборах в тюремные сторожа и поручные записи, в котором прописывалась обязанность тюремного сторожа следить за тюремными сидельцами (никакими мерами не выпускать, за город не выводить, воровать не давать, к тюрьме никого не подпускать, соблюдать определенные правила заключения, кроме того, следовало самому тюремному сторожу не воровать, «зернью и карты не играть… самому пьяно не напиватца»), в 1688 г. выходит в свет Поручная грамота, в соответствии с которой целовальник имел практически те же обязанности, что тюремный сторож в соответствии с Актом 1671 г. («из тюрем тюремных сидельцев, татей и разбойников и всяких воровских людей не пускать и пил, и резцов тюремным сидельцам не подносить и от того у них посулов не имать»[32]).
С конца XVII в. новый глава государства – Петр I требовал повышения эффективности расходования средств, выделяющихся на систему исполнения наказаний, при сокращении трат. В 1697 г. Петр пишет в наказе боярину, воеводе Черкасскому: «Пересмотри в Тобольску тюремных сидельцев и переписати накрепко и сделать тому статейный список подлинный, кто именно и в каком деле и сколь давно в тюрьме сидят и пытаны ль и что с пытки. говорил»[33]. Экономические аспекты, по мнению проф. И.В. Упорова, с течением времени начинают превалировать. В результате колодников из европейской части России перебрасывают за Урал. Что касается системы исполнения наказаний, то здесь, хотя государство и имело специальный аппарат, занимающийся исполнением тюремного заключения, но единого общероссийского законодательства пока еще нет в полной мере, что сказывается на практике исполнения наказаний, большем нарушении прав человека в исправительных учреждениях (М.П. Шабанов, цитату которого приводит проф. И.В. Упоров, пишет, что «попытки обнаружить единое общероссийское законодательство о преступниках ни к чему не приводят. что вело к вопиющему произволу чиновников, которые делали с осужденными все, что хотели»[34]). Негативная ситуация в тюремных учреждениях (к таковому можно отнести проникновение в тюрьмы алкогольных напитков, других неподобающих средств при сохранении общего тяжелого положения осужденных – пропитание, например, приходилось или на средства родственников или по результатам сбора подаяния) фиксировалась властью, но сделать что-либо власти либо не хотели, либо, видимо, уже не могли. Именно в это время начинает формироваться основа тюремного внутреннего самоуправления[35].
Еще один вид наказания, который так или иначе интересует исследователя – ссылка. Однако при исполнении данного вида наказания были следующие проблемы: порядок и условия отбывания ссылки не определялись в нормативных правовых актах, условия жизни ссылаемых, несмотря на предоставление определенных ссуд со стороны власти, оставалось тяжелым (известна челобитная, направленная в 1682 г. на имя Федора Алексеевича, от албазинских ссыльных: «… Сосланы мы бедные за своя согрешения в такую далную украину и посажены в пашню на пень да на колоду; а ссуда нам давана из твоей великого государя казны неболшая: даваны были кони старые и жеребята молодые, ни в соху ни в борону не годились, и с нужи многие у нас перепропали; а ралники даваны нам старые и ломаные. И мы сироты твои, надеяся на твою великого государя милость и на жалованье, имали кони в долги у торговых людей дорогою ценою, рублев по двенадцати и болши, а ралники рубли по три; а иные ссуды никакие нам не давано против иных городов…», добавляя в конце просьбу пожаловать «своим великого государя жалованием…, чтоб нам бедным сиротам твоим в конец не погибнуть» [36]).
Интенсификация уголовно-правовой деятельности началась при Петре I, который уже был упомянут нами в рамках рассмотрения деятельности пенитенциарных учреждений. Император-реформатор активно взялся на уголовное право: исследователи насчитали не менее 392 указов в данной сфере, кроме того, часть уголовно-правовых норм содержалась в общих актах[37].
Наибольший интерес исследователя представляет, конечно, Артикул воинский 1715 г. – нормативный правовой акт, содержащий основные принципы уголовной ответственности, понятия преступления и наказания, вины, целей наказания, необходимой обороны, смягчающих и отягчающих обстоятельств.
В Артикуле, как и в Соборном уложении, была выстроена стройная система преступлений: на первом месте стояли религиозные преступления, потом шли государственные, должностные и воинские преступления, следующей группой были преступления против порядка управления, суда и благочиния; преступления против личности и имущества, против нравственности. Основная цель наказания остается той же – устрашение (в Воинском уставе бунтовщиков следовало казнить «дабы чрез то другим страх подать и оных от таких непристойностей удержать»). Кроме того, в целях наказания было возмездие в форме, как указывает проф. В.Н. Латкин, материального талиона; «обеспечении общества от преступников путем принятия мер, долженствовавших гарантировать население от проявления злой воли лиц, впавших в преступление»[38]. Кроме того, режим содержания осужденных, который был и без того антигуманным, предельно ужесточился – было введено заключение простое и жестокое, а также заключение в железных (в Артикуле значилось – «заковать в железа») или в деревянных оковах[39].
28
См.: Там же. С. 22.
29
Шатковская Т.В. История отечественного государства и права: Учебник. М., Ростов-на-Дону, 2008.
30
Тихомиров М.Н., Епифанов П.П. Соборное уложение 1649 года. М., 1961.
31
«…в городех тюрмы ведают губные старосты, и губным старостам доведется тюрмы и тюремных стрельцов осматривать почасту, чтобы тюрмы были крепки и у тюремных бы сидельцев ничего не было чем им ис тюрмы вырезатися…». См.: Захаров В.В. Генезис отечественной системы исполнения уголовных наказаний в XIV – середине XVII в. // Историко-правовые проблемы: новый ракурс. 2012. № 5. С. 275–315.
32
См.: Упоров И.В. Указ. соч. С. 95.
33
См.: Там же. С. 97.
34
См.: Там же. С. 98.
35
См.: Там же. С. 100.
36
См.: Дополнения к актам историческим. Т. X, СПб., 1867. № 57. С. 204–206. О ситуации в Албазинском остроге лучше всего написал нерчинский воевода Воейков: «.приезжали в Албазинской острог китайского богдыхана бояра и воеводы, восмь человек, а с ними де было у Албазинского острогу китайских людей сотников и пяти десятков и всяких воинских людей с тысячью человек и больше конницы… А из Албазинского де острога те китайские люди назад поехали. А как де в Албазинской остроги из Албазинского те китайские людим и мозаимки ехали смирно и русских людей никого не били и не грабили… А как де они китайские люди в Албазине были и из них де небольшие люди на Амур реку выходили и с речную сторону Албазинской острог осматривали, а иные де мужики по заречной и по Албазинской стороне ездя на конях и на Албазинской острог смотрели, каковы де в Албазипском остроге крепости… русских людей спрашивали, неведомо для чего: сколько де русских людей живет в Албазине». См.: Там же. С. 228–229.
37
Проф. И.В. Упоров ссылается на Ромашкина П.С., который как раз и произвел подсчет. См.: Ромашкин П.С. Основные начала уголовного и военно-уголовного законодательства Петра I. М., 1947. С. 16.
38
См.: Латкин В.Н. Учебник истории русского права периода империи (XVIII и XIX вв.) / под ред. и с пред. В.А. Томсинова. М., 2004. С. 427–429.
39
Артикул воинский. URL:// http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/articul.htm (дата обращения: 22.02.2015).