Страница 30 из 121
— Ты пытаешься торговаться, очень интересно, — кивнул Мизар.
— Это не торг, это необходимое условие. То, без чего весь твой план пойдет прахом. Пусть ты внушаешь им страх, пусть ты не признаешь эту страну — они простят тебе все, поскольку ты принадлежишь этой стране по праву вхождения в семью Фон Грассе. У меня же нет такого права, и чтобы получить его, я должна войти в семью Фон Грассе Рейгн в соответствии с Законом и правилами этикета. Иными словами, — Охара набрала полную грудь воздуха, — стать не невестой, а законной супругой, что скажешь?
Пауза затянулась. Но, наконец:
— Ты все–таки нашла эту лазейку, бесчестная интриганка, — белоснежные зубы Мизара блеснули в крайне опасной улыбке. — А что, если я откажусь?
— У тебя уже нет пути назад, ты просто выигрываешь время, согласись и этим ты решишь большую часть своих проблем, — Охара развела руками. — Это так просто, назвать меня своей супругой, более того, что это ни к чему не будет обязывать тебя. Я не собираюсь претендовать на место в твоем сердце.
— Нет…
— Если так, у меня не остается иного выхода… — рука Охары молниеносно скользнула за спину и обратно, и Мизар уставился на кинжал, который она держала между ним и собой.
— Этом мы уже проходили, ты ничуть не изменилась, Адель, и я не потерплю подобных глупостей. Думаешь, может ставить мне условия? — а дальше все произошло очень быстро. Мизар метнулся вперед смазанной тенью, скрутив запястья Охары и развернув ее к себе спиной. Он притянул ее голову так, чтобы видеть ее лицо. Кинжал был выкручен из ее цепких пальцев. — Кажется, это все же больше чем то, на что ты могла рассчитывать даже в самых своих дерзких мечтах.
Но в этот момент:
— Какая сцена. Вы прямо как влюбленная парочка, не думал, Мизар, что твои вкусы так изменились. Ты пробуждаешь во мне ревность.
От этого голоса оба вздрогнули. Тот, кто появился, был обладателем длинных, черных волос, против обыкновения собранных в свободный хвост. Несмотря на теплую погоду, этот человек никогда не расставался со своими кожаными курткой, брюками и плащом, в черно–красной гамме. Перчатки на его руках полностью скрывали длинные, тонкие, но при этом сильные пальцы. Несмотря на то, что его лицо скрывала простая черная маска, никого из присутствующих нельзя было ей обмануть.
— Почему–то я ожидал, что это произойдет, — Мизар позволил запястьям девушки освободиться, отстраняясь от Охары. Жгучие глаза девушки прожигали фигуру в маске.
— Грейс, ты здесь, но почему? Неужели ты и Мизар… Это правда, что ты причастен к убийству Франциза? — Охара ступила на шаг вперед, вглядываясь в лицо Грейслейна.
Да, это были те далекие времена, когда она в последний раз видела этого человека. Тогда он был просто братом того, за кого она однажды должна была выйти замуж. Многие сторонились этого человека из–за его мрачного характера, но Охара уважала этого молчаливого юношу, так похожего на ее жениха, хотя они не приходились друг другу кровными родственниками.
— Это правда, Адель, жестокая правда, — Грейслейн кивнул. — Я предал Ксанаду и предал Мизара и сейчас пришел сюда не для любезного разговора. Я уже не тот, каким ты знала меня.
— Охара, ступай, здесь тебе больше нечего делать, — приказал Мизар.
— Я не уйду, — упрямо возразила она. — Что с вами произошло? Разве ты и Грейс не были самыми близкими друзьями? Вы и сейчас остаетесь братьями.
— Я сказал, уходи, это не твое дело, — резко бросил Мизар.
— Ты так волнуешься за свою невесту, я думал, она тебе безразлична. Ведь она только мешает тебе следовать за королем Астала, — мрачно заметил Грейслейн. — Признаюсь, я действительно не ожидал увидеть здесь вас двоих. Но, — Грейслейн сделал паузу, — что это был за фарс, Мизар? Я был удивлен, хотя и предсказуемо, узнав, что ты устроил во дворце. Несомненно, это лишь еще один приказ твоего короля. Ты ловко расправился с половиной оппозиционеров, воспользовавшись лазейкой и их страхом перед этикетом. А вторая половина слишком хорошо знакома с твоими методами, чтобы противостоять тебе. Ксанада — и не королевство? Протекторат Астала. Не думал, что тебе столько удастся, хотя…
— Для чего ты здесь? Что тебе понадобилось в столице? — его прервал ровный голос Мизара. — Какие приказы ты получил? Я думал, ты, наконец, умрешь после нашей последней встречи.
Грейслейн развел руками:
— Как видишь, для меня еще не пришло время умирать, поэтому я вернулся. Ведь у меня еще остались незаконченные дела здесь. К примеру, я намеревался сделать то же, что и ты, но опоздал. Я был среди тех оставшихся в живых в тронном зале. Странно, что ты не заметил меня. Удивлен? — Грейслейн глухо рассмеялся. — Мне было довольно просто скрывать свое присутствие среди остальных.
— Ты видишь, что уже упустил свой шанс, поэтому почему бы тебе просто не сдаться и не признать, что твое существование больше не имеет смысла? После того, как ты предал все, что возможно было предать. Знаешь, — Мизар коснулся синей ленточки, вплетенной в его волосы, склонив голову в озадаченной манере, — почему бы тебе просто не вернуть то, что ты украл у моего короля, и не окончить свою жизнь здесь и сейчас, как подобает дворянину Ксанады? Тогда, быть может, ты избежишь куда худшей участи. — Палец Мизара накрутил прядь волос. — Мне стоит лишь отдать приказ, и тебя растерзает эта толпа, что сейчас слоняется в коридорах дворца. Им нужен лишь повод. Я могу с легкость приказать им 'фас', и они станут опаснее диких псов.
— Мизар, что ты такое говоришь?! Опомнись это же твой брат! — Охара сжала руки в жесте отчаяния.
— Замолчи, Адель, он предатель и должен умереть как предатель. Я больше не считаю его своим братом. Назад… 'Структура, рассеять'! — Мизар выбросил правую руку в сторону Грейслейна, одновременно отталкивая Охару.
— Я думал, ты понял еще в прошлый раз, что такие вещи на меня не действуют, — отступив на полшага назад, Грейслейн вытянул руку вверх, и словно из воздуха в его руке появился отливающий глубокой синевой скипетр. Теперь Мизар знал, что это было — не просто оружие, не просто артефакт, а сам принцип, которым действует одна из сил мироздания — осколок мозаики пол названием Талион, сила управлять процессами и явлениями закона. Этим скипетром Грейслейн лениво, словно играючи, отразил ту волну хаоса, что создал Мизар. В этот момент у него и появилась одна мысль, всего лишь догадка, которую он собирался воплотить в жизнь. Но пока он не знал, что за цену ему придется уплатить. Возможно, она окажется слишком высока.
— Послушай, если бы я желал убить тебя, это было бы слишком просто, — произнес Грейслейн. Скипетр поднялся и опустился по высокой дуге. — И сейчас я покажу тебе часть того, что ты можешь испытать.
То, что вернулось к Мизару вместе с ударной волной, было силой той же природы, какую он видел в действии в прошлый раз, когда они встречались. Но на этот раз в ней было и нечто новое. Изменить саму суть внутри него — сила Талиона была способной давать волю к действительно подготовленному изменению. Грейслейну достаточно было просто пожелать, чтобы это изменение произошло. Убить он его не мог. Но… в следующий миг Мизар вынужден был бросить все свои силы лишь на защиту. То, что ударило его, было не энергией, не магией. Это был принцип, вгрызавшийся в его тело, то, что разъедало его, словно ржавчина. И эта сила желала лишь одного — извлечь из него самую суть того, чем он являлся, извлечь из него силу деструкции Хаоса. Мизар не смог сдержать стон, когда нечто проникло в его грудь. Но он продолжил сражаться, потому что знал, что этой силе невозможно было противопоставить ничего, кроме таких же принципов.
- 'Структура, инверсия', — приказал он. И 'клещи' начали обратное движение, лишь на миг на лице Грейслейна появилось выражение удивления, а затем он вновь послал 'оружие' вперед.
Когда из тебя вырывают то, что является частью твоей души — слишком неприятное ощущение. Почти на грани возможного. Но Мизар давно научился быть нечувствительным к боли. Еще немного, он должен сопротивляться еще немного. А пока… — мысленно Мизар отстранился от этого здесь и сейчас, и приказал своему сознанию отступить назад во времени, туда, где Сай Валентайн объяснял ему сущность каждого из Слепых Богов. Тогда его величество дал ему знания, необходимые для того, чтобы отыскать все недостающие части. Но в то время Мизар сумел незаметно провести собственное исследование. Принцип против принципа, да? И главный среди них был тот, что все части мозаики так или иначе были подконтрольны главной из них — Зоару. Слепой Бог Правосудия — закон, что определят легитимность дальнейшего хода истории. Правомерность действий. То, что Мизар задумал, было сложно. Это был не род магии, и не часть его силы. Он вынужден был импровизировать в условиях, когда его тело готово было умереть. Но все же… Способ был крайне ненадежный, но Мизар обязан был проверить его. Принцип отражения.