Мать (CИ)

- Да иди куда хочешь. Нашла чем пугать.

Людмила ошарашенно уставилась на него, не зная, что сказать. Наконец, вымолвила:

- Зачем ты доводишь до этого? Почему нельзя решить всё мирно?

Пахомов хмыкнул.

- А к любовнику бегать - это мирно?

- Что случилось - то случилось, - сухо произнесла Людмила. - Надо решить, как теперь быть. Я предлагаю разойтись цивилизованно, не доводя до скандала. Володька, конечно, должен жить со мной.

- Вот как?

- Да.

- С тобой и с Карасёвым? Обойдёшься.

- То есть, ты не хочешь решить вопрос культурно, - сделала она вывод. - Хорошо. Пусть будет суд. Но прятать его от меня - это подло. Я уже вся извелась. Что с ним? Как он себя чувствует? Чем ты его кормишь? Перловкой, небось? Он её терпеть не может.

- Кормлю нормально. Тебя это вообще не касается. А если ещё раз нагрянешь в квартиру, выкину твои вещи на помойку. Так и знай.

- Это и моя квартира, не забывай, - холодно сказала Людмила.

Пахомов лишь усмехнулся.

- Послушай, Виктор, ты можешь сказать, где наш сын?

- Могу. Но не скажу.

- Ты издеваешься, что ли?

Пахомов насмешливо смотрел на неё, не отвечая.

- Да имей ты совесть! - тонким голосом продолжала Людмила. - Ведь я с ума схожу. А если бы я от тебя спрятала ребёнка? Ведь мы же - не чужие люди. Сколько прожили вместе. Неужели нет в тебе жалости? Как ты можешь так поступать?

- А ты как можешь? - загремел Пахомов. - Это не я из семьи ушёл, а ты.

- Ушла, потому что невыносимо. Кто это выдержит? Постоянное напряжение, придирки, злоба...

- Вот опять - "ты такой", - язвительно заметил Пахомов. - Я и сам знаю, что я - говно. Ты на себя посмотри.

Ругались они минут двадцать. Пахомов то и дело порывался улизнуть, Людмила истерила, действуя угрозами и жалобами.

- Нет его здесь больше, нету! - хрипел Пахомов. - Успокойся!

- Как это нет? - обомлела Людмила. - Где же он?

- Так я тебе и сказал!

- Нет уж, ты будь добр скажи.

- Машка его увезла, понятно? И не лезь ко мне больше с этим. Иначе я не знаю, что сделаю.

Людмила округлила глаза.

- К-куда увезла?

- А ты как думаешь?

- Ну что ты за скотина такая, Виктор! Ты просто... сволочь! - Она вдруг осеклась. - Стой-ка, когда она успела его увезти?

- А вот успела, - буркнул Пахомов.

- Из Саратова, что ли? - тупо спросила Людмила.

- Из Волгограда, дура. С пересадкой в Москве. - Пахомов куснул губу, глядя куда-то в сторону, потом махнул рукой. - Ладно, отвянь, мне работать надо.

Он развернулся, но жена схватила его за руку:

- Погоди, Виктор. Так это правда? - Она внимательно посмотрела ему в глаза. - Ты не врёшь?

- Да отвали ты! - взревел он, сбрасывая её ладонь.

Людмила оторопела. Ей понадобилось минуты три, чтобы прийти в себя. Пахомов воспользовался этой паузой и был таков. А Людмила ещё долго стояла, размышляя над его словами, потом вздохнула и поплелась на работу.

Значит, сын у тётки. С ума сойти! А как же школа? И где та достала билеты на самолёт? Тут месяца за три надо очередь занимать. Хотя в Якутию сейчас мало кто летит. Это отсюда не выберешся, а сюда-то - пожалуйста. Неужели и обратно тоже самолётом? Нет, быть того не может! И вообще, с чего ей верить Пахомову? Наверняка солгал, чтоб отделаться. Обязательно надо Машке позвонить. Прямо сегодня и надо. Но откуда - вот вопрос! Пойти на почту? Или заказать разговор по Захаровскому телефону? Неудобно как-то. Она и так у них ночует. Не хватало ещё, чтобы они оплачивали её межгород.

Ладно, решила Людмила, вечером будет видно. А пока надо на работу. Там, наверно, уже рвут и мечут.

Там действительно рвали и метали. Сначала ей пришлось выслушать внушение от коллег, потом - от кадровички. "Я и так пошла вам навстречу, Людмила Геннадиевна, - посетовала та. - У меня же из-за вас будут неприятности. Вы понимаете?".

- Я понимаю, Лиза, - устало ответила Людмила. - Очень вам признательна.

Ей захотелось выбежать наружу и кинуться под какую-нибудь машину, желательно - под грузовик, чтоб уж наверняка. Но мысли о сыне перебороли эти малодушные грёзы.

На обеде она снова устремилась к Карасёву.

- Саша, он украл у меня ребёнка!

На этот раз Карасёв был не один. За его плечом стояла девушка в жёлтых брюках-"бананах" с широким поясом и в полосатой блузке с рукавами "летучая мышь". Карасёв, сидя в крутящемся чёрном кресле, тыкал пальцем в раскрытую толстую тетрадь на столе и говорил:

- Вот здесь у нас недостача, Алёна. Видишь?

Увидев ворвавшуюся Людмилу, он умолк и побледнел. Однако, быстро взял себя в руки и сказал девушке:

- Алёна, ну ты поняла, в общем, да? Иди, подумай.

Ты вышла, элегантно вышагивая в белых кроссовках с надписью Adidas (поддельных, конечно), а Карасёв подступил к оцепеневшей от горя Людмиле и, обняв, усадил на стул.

- Так, давай спокойно. Что опять стряслось?

- Он сына моего украл! - отчаянно повторила Людмила. - Сдал на руки тётке. Представляешь?

- А тётка где? - уточнил Карасёв.

- В Саратовской области.

Карасёв присвистнул.

- Лихо!

- Что мне делать, Саша? Подскажи. Бросать работу? Мчаться следом? Так ведь денег нет. И потом - с работы не отпустят. Даже если увольняться - ещё две недели здесь проторчать придётся. Да и где я сейчас билеты найду на самолёт? - Людмила закрыла лицо руками.

Карасёв откашлялся, привычно налил в стакан минеральной воды из бутылки и выпил.

- Так-так-так, - произнёс он. - Интересно девки пляшут...

- Какие девки, Саша! Что мне с сыном делать?

- Успокойся. Я же здесь. Ты плохо выглядишь, Люда. Очень. Тебе надо поспать. Выпить валерьянки. На тебе прямо лица нет.

- Да бог с ним, с лицом. - Она достала из кармана мятый платок, высморкалась. Потом вдруг спросила: - Ты с женой поговорил?

Карасёв вздрогнул.

- Нет пока. Понимаешь, у Илонки сейчас такой период... Бандитов надо к бабке отправить, конец учебного года, а тут мы с тобой... Подождём немножко, а?

- Ясно, - усмехнулась Людмила. - Боишься.

- Да не в этом дело. Хочу, чтобы это помягче как-то вышло. Я же с ней десять лет прожил! Не могу так - взять и отрезать. Аккуратно надо. Но ты не думай, я поговорю. Обязательно. Честное слово! А насчёт сына не тревожься. Хочешь, дам тебе денег на самолёт?

Людмила, хоть и пребывала в расстройстве чувств, не могла не отметить уклончивость формулировки. Если бы он просто сказал: "Я тебе дам денег на самолёт", она бы только кивнула. Но он поставил её перед выбором: хочет она или нет? И здесь уже ради приличия ей пришлось бы отнекиваться, чтобы он заставил её взять эти деньги.

Всё это она сообразила мгновенно, но сейчас ей было не до приличий.

- Давай, - глухо произнесла она.

Карасёв на мгновение опешил, но тут же кинулся к письменному столу, открыл ключом выдвижной ящик и достал оттуда кошелёк. Подбежал к подруге, начал извлекать одну купюру за другой.

- Сколько? Восемьдесят рублей? Сто? Давай сто двадцать. Идёт? У меня сейчас больше нет. Ну, добавишь сколько-нибудь от себя. А я тебе потом отдам.

Людмила безучастно приняла от него деньги, потом воскликнула, комкая их в кулаке:

- Господи, ну а бронь-то я где достану? Толку мне с твоих рублей...

- Бронь? - Карасёв коротко подумал. - Слушай, у меня же знакомый там есть... Шастов, замначальника аэропорта. Я его столовал как-то. Полезный ресурс. - Он хмыкнул. - Сейчас звякну ему. - Он поднял трубку стоявшего на столе кнопочного телефона, выстукал номер. Подождал, с улыбкой глядя на Людмилу, потом проговорил:

- Девушка, Алексей Иваныч на месте? Карасёв звонит... Он знает. Да, позовите. Да, срочно. - Он помолчал, ожидая, и ободряюще подмигнул Людмиле. - Алексей Иваныч, привет! Это Карасёв. Что, как дела? У меня к тебе вот какое дело. Нет у тебя там одного билета в... - Он положил трубку на плечо и спросил Людмилу: - Куда?