Страница 8 из 19
Резюмируем изложенное. Компромиссные процедуры, предусмотренные действующим УПК, представляют собой способ разрешения конфликта на условиях, удовлетворяющих интересам обеих сторон. Достигнутый сторонами компромисс исключает необходимость прохождения дела по всем стадиям уголовного процесса или проведение отдельных его этапов и предполагает видоизменение прав и обязанностей участников уголовного процесса и гарантий их осуществления. Компромисс делает ненужным применение уголовной репрессии или влечет ее смягчение и, как правило, связан с упрощением порядка производства по делу.
Для полного уяснения сущности компромиссных моделей российского судопроизводства, на наш взгляд, следует учесть зарубежный опыт использования подобных конструкций, имеющих более длительную историю. Однако поскольку модернизация уголовного судопроизводства с учетом чужого опыта уже превратилась в серьезную проблему отечественной науки (следует ли далее менять наш уголовный процесс и на какой основе; принесут ли нововведения пользу или вред), возникает необходимость обратиться прежде к собственному историческому прошлому: имелись ли в отечественном уголовного процессе процедуры, похожие на современные компромиссные, и в каком направлении происходило их развитие.
§ 1.2. Формы компромисса в отечественном уголовно-процессуальном законодательстве (от Русской Правды до Судебной реформы 1991 г.)
Компромиссные модели судопроизводства в современной России – следствие длительного исторического процесса дифференциации его форм.
Дифференциация уголовно-процессуальной формы – проблема, удерживающая внимание теоретиков и практиков достаточно давно. Необходимость дифференциации уголовного судопроизводства признавалась большинством русских процессуалистов[46] и учитывалась в процессе законодательной деятельности. Древний русский процесс носил ярко выраженный частно-исковой характер. Уголовное дело могло быть начато только по жалобе либо самого потерпевшего от преступного деяния, либо его семьи[47], конфликт мог быть разрешен на основании согласия сторон участников конфликта. Русская Правда[48] закрепляла право потерпевшего на кровную месть или отказ от нее в обмен на получение платежа за причиненный вред. В Двинской уставной грамоте (1397–1398 гг.)[49] (ст. 3) и Псковской судной грамоте (1397 г.)[50] (ст. 80) устанавливалась возможность примирения потерпевшего и виновного до обращения в суд. При этом они могли вступить в соглашение-как непосредственно, так и через посредника. Условием примирения являлось возмещение вреда и испрошение прощения. Судебники 1497 г.[51] (ст. ст. 4, 5, 53) и 1550 г.[52] (ст. 31) допускали возможность мирного разрешения уголовно-правового конфликта уже после обращения в суд. Признание лицом своей вины в совершении преступления освобождало истца от дальнейшего расследования, и виновный, будучи предъявлен судье, прямо подвергался наказанию[53].
Период с конца XIV в. до середины XIX в. характеризуется усилением, а впоследствии и преобладанием розыскного начала в уголовном процессе; участие в качестве обвинителей частных лиц устраняется; дело двигается бездеятельного участия потерпевшего в установленном законом порядке; примирение в большинстве случаев запрещается; будучи разрешенным по очень узкому кругу дел, примирение играет роль обстоятельства, влекущего освобождение от наказания или смягчающего его; в то же время, сделанное перед судьей признание вины при его полноте, безоговорочности и добровольности прекращает судебное следствие (ст. ст. 41, 101 Соборного Уложения 1649 г.[54], Артикул воинский 1715 г.[55], Краткое изображение процессов или судебных тяжеб 1716 г.[56]).
С введением в действие Судебных уставов от 20 ноября 1864 г. судоустройство и судопроизводство в Российской империи претерпевает коренные изменения[57]. Цели этих преобразований были отражены в Указе Александра II: «Водворить в России суд скорый, правый, милостивый и равный для всех…»[58]. Согласно УУС 1864 г.[59] по делам частного обвинения органы государственного обвинения совершенно устранялись от вмешательства в уголовное преследование; такие дела возбуждались вследствие жалобы потерпевшего и прекращались примирением; обличение обвиняемых перед судом предоставлялось по делам частного обвинения исключительно потерпевшему (ст. 5). При этом примирение не было обусловлено возмещением вреда, кроме случая, когда потерпевший сохранял за собой право на гражданский иск (ст. 20)[60]. По делам частно-публичного обвинения потерпевшему предоставлялось только право возбуждения уголовного иска[61].
Согласно ст. ст. 160, 162 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных от 15 августа 1845 г., ст. ст. 155, 157 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г., ст. 22 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, от 20 ноября 1864 г.[62] примирение сторон рассматривалось как одно из обстоятельств, «погашающих наказание», определенное приговором. Однако если по Уложению 1845 г. примирение допускалось по делам, возбуждаемым по жалобе обиженного, и только «прежде исполнения приговора», то по Уложению 1885 г. – как по делам публичным, так и по делам, возбуждаемым по жалобе обиженного, как до фактического обращения приговора к исполнению, так и после исполнения приговора. Во всех перечисленных случаях примирение влекло отмену по судебному распоряжению наказания, назначенного виновному, безусловно и без всякого ограничения.
В суде присяжных признание обвиняемым своей вины в совершении преступления непосредственно после изложения сущности обвинения и при условии, что оно не возбуждало никакого сомнения, позволяло суду не производить дальнейшего судебного следствия и перейти к прениям сторон (ст. ст. 92, 681 УУС). По мысли составителей Устава, продолжение судебного следствия в этих случаях было бы «напрасной потерею времени и бесполезным отягощением положения подсудимого»[63]. Однако эта норма не носила императивного характера. Несмотря на сделанное подсудимым признание, судьи, присяжные, прокурор и участвующие в деле лица могли потребовать производства судебного следствия, и в таком случае суд приступал к рассмотрению и проверке доказательств (ст. 682). Несмотря на то, что закон не предусматривал каких-либо уголовно-правовых льгот для подсудимых, признавших вину в суде присяжных, на практике наказание им назначалось, как правило, ниже, чем лицам, отрицавшим вину (ст. ст. 774, 814 УУС). В 1912 г. аналогичное правило было введено и в мировых судах: если обвиняемый признавал себя виновным и признание его не возбуждало никакого сомнения, судья мог приступить к постановлению приговора, не производя дальнейшего расследования (ст. 91.1 У У С). Наконец, по интересующим нас вопросам УУС (ст. 277) закреплял правило о том, что производство следствия по уголовному делу может быть прекращено только судом. Прекращение дела в таком порядке, по мнению процессуалистов, соответствовало возложенной на суд функции разрешения дела, презумпции невиновности обвиняемого, а также позволяло предусмотреть процедуру отмены постановления о прекращении дела, позволяющую заинтересованным лицам защитить свои права[64].
46
Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. – С.503; Розин Н.Н. Уголовное судопроизводство. – СПб., 1914. – С. 503–504; Духовской М.В. Русский уголовный процесс. – М., 1905. – С. 165; Познышев С.В. Элементарный учебник русского уголовного процеса. – М., 1913 // Allpravo.Ru – 2004. URL: http: //www.allpraYO.ru/library/docl897p/instrum3553/item4068.html (10 марта 2009 г.).
47
См.: Куницын А. Историческое изображение древнего судопроизводства в России./. – СПб., 1843. – С. 127–130.
48
Русская Правда. Краткая редакция // Древнерусское государство и право/ Под ред. Т.Е.Новицкой. М., 1998. – С.61.
49
См.: Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 т. Т.2/ Под ред. А.Н. Насонова, Л.В. Черепкина, А.А. Зимина. – М., 1955. – С. 181.
50
См.: Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 т. Т.2/ Под ред. В.Л.Янина. – М., 1984. —С.339.
51
См.: Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 т. Т.2/ Под ред. А.Н. Насонова, Л.В.Черепкина, А.А.Зимина. – С.55, 61.
52
См.: Там же. С. 102.
53
См.: Чернявский, Т.А. Русская правда (с коммент.) / Т.А.Чернявский. – Н. Новгород, 1998.—С. 51
54
Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 т. Т.З / Под ред. А.Г.Манькова. – М., 1985. —С. 234.
55
Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 т. Т.4 / Под ред. А.Г.Манькова. – М., 1986. —С. 359–360.
56
Краткое изображение процессов или судебных тяжеб от 30 марта 1716 г. СПб., 1825. —С. 11.
57
См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. 2-е изд. Ч. 1. С. 15
– 30; Ч. 2. С. 28–29; Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. С. 731–748.
58
Цит. по: Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2003. – № 1. – С. 1.
59
Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 т. Т.8. / Под ред. Б.В. Виленского.
– М., 1991. —С.121.
60
Там же. С. 122.
61
Там же. С. 120–125.
62
Российское законодательство X–XX веков: В 9 т. / Под ред. О.И. Чистякова. Т.2. С. 250; Т. 6. С. 193; Т.8. С.393.
63
См.: Объяснительная записка к проекту Устава уголовного судопроизводства 1863 г. Цит. по: Судебные уставы 20 ноября 1864 года, съизложешем разсужденш, на коихъ они основаны, изданные Государственною канцелярию. Ч. 2. Устав уголовного судопроизводства. 2-е доп. изд. СПб.: Типографы Второго Отделены Собственной Е.И.В. Канцеляры, 1867. XV. – С. 247.
64
См.: Лукашевич В.З. Освобождение от уголовной ответственности и наказания // Конституция СССР и дальнейшее укрепление законности и правопорядка. – М., 1979. —С.175.