Страница 4 из 19
Практика нередко демонстрирует примеры, когда компромиссная процедура, предусмотренная гл. 40, стремится перерасти в сделку. Так, при рассмотрении дела в особом порядке государственные обвинители нередко пользуются предоставленным им ст. 246 УПК правом отказаться от части обвинения или смягчить его. Возникает вопрос, почему в суде, где доказательства не исследовались, государственный обвинитель пришел к иному выводу, чем прокурор, который изучал материалы дела при утверждении обвинительного заключения, обвинительного акта? Не беремся утверждать, что подобное стало результатом договоренностей между сторонами, однако при указанных обстоятельствах такое предположение представляется обоснованным. При изучении рассмотренного в особом порядке дела в отношении Н., обвиняемого по ст. 228 ч. 1 УК, выявлена еще более интересная ситуация. Государственный обвинитель просил назначить подсудимому наказание в виде 1 года лишения свободы, защитник просил о назначении штрафа в размере 15 тыс. руб., после чего государственный обвинитель согласился на назначение обвиняемому штрафа в размере 10 тыс. руб., а подсудимый в последнем слове заявил, что не возражает против уплаты штрафа. В результате суд приговорил подсудимого к наказанию в виде штрафа в размере 10 тыс. рублей в доход государства[25]. Налицо явные признаки не предусмотренной законом договоренности.
Вместе с тем, природа производств, предусмотренных ст. ст. 25, 28, 28.1, гл. 40 УПК, такова, что оформлять, как в случае, предусмотренном гл. 40.1 УПК, письменным соглашением достигнутые сторонами договоренности, не требуется, ибо здесь стороны действуют в рамках, строго установленных законом. Лишь процедура, описанная в гл. 40.1 УПК, нацелена на совершение действий в целях содействия следствию обвиняемым в будущем. Поэтому письменная форма соглашения здесь выступает гарантией соблюдения интересов личности и государства. Во всех других процедурах благоприятные для обвиняемого последствия, предусмотренные ст. ст. 25, 28,28.1, гл. 40 УПК, являются следствием уже совершенных позитивных посткриминальных действий.
Таким образом, компромиссные процессуальные решения можно рассматривать как специфический публичный договор, основанный на взаимном согласии сторон разрешить уголовно-правовой конфликт на установленных в законе условиях. При этом согласие в каждом случае имеет свою форму выражения.
С учетом изложенного, а также принимая во внимание разработанные в науке направления дифференциации уголовно-процессуальной формы[26], компромиссные конструкции одновременно представляют следующие ее направления:
1. Современные отечественные компромиссные процедуры могут быть охарактеризованы как «условно альтернативные». Аргументируем это утверждение. Понятие альтернативных форм в западной юриспруденции используется применительно к внесудебной практике разрешения уголовно-процессуальных споров. Такому пониманию, на наш взгляд, соответствует лишь «восстановительное правосудие». Однако последнее в чистом виде не характерно ни для одной из стран мира. В отечественной науке высказано мнение, что альтернативные модели разрешения уголовно-правовых споров – это не формы, параллельные классическому правосудию, а модели уголовного судопроизводства, связанные с реакцией на преступление, отличной от той, которая имеет место в случае расследования и судебного рассмотрения дела в обычном уголовно-процессуальном порядке[27]. Традиционная реакция государства на преступление сводится к трем вариантам: а) уголовное преследование лица и признание его виновным с назначением наказания; б) уголовное преследование лица и признание его виновным с освобождением от наказания; в) отказ от уголовного преследования. Соответственно альтернативные образцы – те, в которых отсутствуют такие юридические последствия преступления, как уголовное преследование, уголовная ответственность и наказание. Конструкции, предусмотренные ст. ст. 25 и 28, 28.1 УПК, полностью вписываются в схему «условного» отказа от уголовного преследования. Процедуры, предусмотренные гл. гл. 40 и 40.1 УПК, сопровождаются и официальным уголовным преследованием, и обвинительным приговором как его наиболее закономерным результатом. Вместе с тем, эти институты содержат элементы альтернативных: несмотря на наличие необходимых материальных и процессуальных предпосылок, государство отказывается в этих случаях от применения уголовной репрессии в полном объеме. Кроме того, если учитывать этимологическое значение термина «альтернативный», т. е. «допускающий выбор между двумя или более возможностями»[28], его применение к рассматриваемым процедурам также приемлемо, поскольку выбор любой из процедур инициируется и поддерживается волеизъявлением участников уголовного судопроизводства. Так, обращение с заявлением о прекращении дела в связи с примирением сторон является правом потерпевшего, согласие на прекращение дела по основаниям, предусмотренным ст. ст. 25, 28, 28.1 УПК, заявление ходатайства о согласии с предъявленным обвинением или о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве – право обвиняемого. Если указанные субъекты не воспользуются этим правом, производство по делу продолжается в общем порядке.
Таким образом, характеризуя рассматриваемые процедуры как «условно альтернативные», мы имеем в виду, что по своей правовой сущности они представляют собой отход, отклонение от «классического» порядка судопроизводства[29].
2. Современные компромиссные конструкции – это особые производства. В числе критериев, не позволяющих считать их обычными производствами, могут быть названы следующие:
1) рассчитаны на дела определенных категорий: прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон или деятельным раскаянием возможно по делам о преступлениях небольшой и средней тяжести, совершенных впервые; прекращение уголовного преследования по ст. 28.1 осуществляется по делам о налоговых преступлениях и преступлениях в сфере экономической деятельности, перечисленных в ст. 76.1 УК РФ; особый порядок, предусмотренный гл. 40 УПК, применяется по делам о преступлениях, наказание за которые не превышает 10 лет лишения свободы; особый порядок, урегулированный гл. 40.1 УПК, – по делам о преступлениях средней тяжести, тяжких и особо тяжких, предварительное расследование по которым осуществляется в форме следствия;
2) предоставляют участникам процесса возможность по своему усмотрению распоряжаться процессуальными правами. Так, в случае прекращения дела по основаниям, закрепленным ст. ст. 25, 28, 28.1 УПК, обвиняемый добровольно отказывается воспользоваться предоставленными ему законом правами на реабилитацию, судебное разбирательство, если дело завершается в досудебной части процесса. Потерпевший в случае прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон отказывается по своей воле воспользоваться возможностью повторно обратиться в суд с просьбой о привлечении подсудимого к уголовной ответственности по данному обвинению. В ситуациях, предусмотренных гл. гл. 40 и 40.1 УПК, обвиняемый выражает нежелание использовать права на обжалование обвинительного приговора по мотиву несоответствия выводов суда, изложенных в нем, фактическим обстоятельствам дела, а также на исследование доказательств его вины непосредственно в судебном заседании. Отсутствие в ст. 317.7 УПК указания на необходимость выяснения мнения потерпевшего для рассмотрения дела в особом порядке, предусмотренном гл. 40.1 УПК, не лишает принадлежащего ему права на участие в судебном заседании (ч. 1 ст. 249);
3) предусматривают дополнительные условия законности применения компромиссных процедур и гарантии осуществления прав участников процесса. Уголовное дело может быть прекращено по основаниям, установленным ст. ст. 25, 28, 28.1 УПК, если обвиняемый против этого не возражает; в особых порядках дело может быть рассмотрено, если ходатайство о рассмотрении дела без проведения судебного разбирательства в общем порядке в случае согласия с предъявленным обвинением, а также ходатайство о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве заявлены добровольно, после консультации с защитником и в его присутствии, защитник участвует в судебном заседании. Кроме того, обвиняемый, заявивший ходатайство, предусмотренное ч. 1 ст. 314, должен осознавать его характер и последствия. Для рассмотрения дела в особом порядке, урегулированном гл. 40.1 УПК, необходимо также подтверждение государственным обвинителем выполнения обвиняемым всех условий соглашения о досудебном сотрудничестве.
25
Архив Железнодорожного районного суда г. Самары. 2008 г. Уголовное дело № 200817074.
26
Проблемами дифференциации уголовно-процессуальной формы в современный период занимаются многие процессуалисты. См.: Манова Н.С. Досудебное и судебное производство: сущность и проблемы дифференциации процессуальных форм / Под ред. д.ю.н., проф. В.М. Корнукова. – Саратов, 2003; Якимович Ю.К. Дифференциация уголовного процесса./Ю.К. Якимович, А.В. Ленский, Т.В. Трубникова./ Под ред. М.С. Свиридова. – Томск, 2001 и др.
27
Головко Л.В. Альтернативы уголовному преследованию в современном праве. – СПб: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2002. – С. 20–21, 255–266.
28
Толковый словарь русского языка / Под ред. С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой (онлайн версия).
29
Такой же точки зрения в отношении всех или некоторых из рассматриваемых процедур придерживаются многие авторы. См.: Семеняко М.Е. К вопросу об актуальности процедур альтернативного разрешения споров в суде // Российский судья. – 2009. – № 7 – С. 24–26; Берова Д.М. Указ соч. С. 5–8; Дикарев И. К вопросу о дискреционных основаниях прекращения уголовного дела (уголовного преследования) // Уголовное право. – 2007. – № 1 – С. 80–83; Воскобитова Л. Доктринальный проект Модельного закона субъекта Российской Федерации «О службе примирения» // Мировой судья. – 2007. – № 1. – С. 25–30.