Змееносец. Сожженный путь

- Скажи, что я подумаю. Но сначала, я буду тренировать на нем, своих воинов.

- Кого? спросил американец, дослушав перевод.

- Я готовлю группу минеров, из афганских мужчин, что пожелали, бороться с русскими. Что бы смерть преследовала "шурави" везде, на нашей земле, с достоинством ответил Зафир.

- Зачем, усмехнулся американец. Русские уходят, еще шесть месяцев, и их совсем не будет в вашей стране. Я знаю.

- Они здесь, выслушав переводчика, ответил Зафир. И мы будем их убивать, очищая нашу землю. Пока последний из них, не уйдет, сказал Зафир, глядя на американца.

- Хорошо, кивнул американец. Мне все понятно. Только одно меня беспокоит, задумавшись, говорил он, глядя на пленного.

- Змея! Беги! вдруг выкрикнул американец, подпрыгнув на месте.

И сразу дернулось тело пленного, и пополз он на четвереньках, оглядываясь по сторонам. Зафир и переводчик, замерли от удивления. Американец наоборот, весело улыбаясь, подошел к пленному, присел перед ним "на корточки" и, посмотрев ему в лицо, тихо сказал:

- Ты хорошо знаешь английский? Или плохо, но понимаешь, о чем я говорю. Да? Можешь не отвечать, кивни головой. Ну!

Пленный смотрел широко открытыми глазами, на довольное лицо американца, несколько секунд, а затем, кивнул головой, протягивая к нему, изувеченные руки.

- Спасите меня, прошептал пленный на английском. Я умру в этой стране.

- Хорошо, прошептал американец. Я буду говорить с тобой, вечером. Твоя жизнь зависит от меня. Говори правду, понимаешь?

- Да, прошептал пленный, я понимаю.

- Хорошо, улыбнулся американец, похлопал его по плечу, поднялся, и подошел к переводчику.

- Скажи господину Ширази, что мне нужен этот пленный. Я буду говорить с ним, вечером. Пожалуйста, дайте ему одежду, еду, и помойте. Результат разговора, его жизнь, посмотрев на пленного, сказал американец. Если он, нам не подойдет, оставим вам, и делайте с ним, что желаете.

Переводчик закончил говорить, и Зафир, не раздумывая, ответил:

- Хорошо.

ВЕЧЕР. Полевой лагерь муджахедов. Недалеко от Читрала.

Призывы муллы к вечерней молитве, разносились над горами, и небольшим городом в узкой долине. Солнце скрылось вдали, за вершинами Гиндукуша. Пленный сидел в сарае, с козами, и смотрел через щель в двери на улицу. Сегодня, после разговора с американцем, ему дали еду, хорошую, очень. Он кушал плов, и горячие лепешки, пил воду и даже умывался. Он был счастлив. Ему дали чистую одежду и галоши. Он улыбался, и смотрел... Жизнь снова, круто менялась. Он сосредоточенно шевелил губами, повторяя слова, призыва к молитве. Шесть месяцев, долгих и мучительных для него, полгода... Пленного звали, Руслан Гнедин.

Через час в доме полевого командира Джалаля.

У каждого человека, есть имя. Оно, его линия на далеких холмах, дорога, по которой идешь, и судьба, от которой не убежать...

Гнедина завели в дом, и посадили в углу. Посередине комнаты на полу, лежала цветастая скатерть, на которой стояли белоснежные пиалы, лежали лепешки и из носика пузатого чайника, струился пар. Пахло травами и едой. За окном, еле слышно тарахтел "дизель", в комнате горела лампа, напоминая о цивилизации.

"Почти как дома, подумал Гнедин, только телевизора не хватает и цветных ковров на стенах, здесь, они на полу. Дома, тяжело вздохнул Гнедин, как хорошо там. Мама, пироги домашние, друзья, широкие улицы, и ванная с горячей водой. А здесь? Почему я здесь? Зачем я этим горным людям? Они совсем не ценят жизнь, ни свою, ни чужую. Живут как ветер в поле, и им нравится. Зачем я здесь? Лучше бы умер вместе со всеми, не мучился. Теперь не смогу, одному трудно. Совсем не возможно. Теперь только за жизнь хвататься, обеими руками, и не стыдно совсем, жить хочу. Только бы калекой не сделали, хорошо, что вижу, руки и ноги есть, остальное тоже - это хорошо, вздрогнул Гнедин. Надо же, какая история, впервые вижу настоящего американца, я только в книгах читал, а здесь... Надо вспомнить произношение, и все, чему учила репетитор, как ее, наморщил лоб Гнедин, - вспомнил, Людмила Степановна. Если он услышит, что я свободно говорю, и понимаю его, он вывезет меня отсюда. И тогда, сразу в посольство, и домой! А зачем я ему, спросил себя Гнедин? Я не офицер, не инженер, не разведчик, я рядовой Советской армии, попавший в плен. И, правда, что до армии поступал в МГИМО. Да, "елки-моталки", зачем я ему? Значит, если не понадоблюсь, здесь сгноят, так что ли? Нет, я не хочу! Все что угодно, лишь бы выбраться отсюда! Я не хочу здесь подыхать, не хочу! За что? Почему?". Занавеска распахнулась, и в комнату вошел тот самый американец. Выглядел он бодро, и улыбался. Он сел у стены, напротив Гнедина, и взяв чайник, аккуратно налил себе крепкий чай, в пиалу. Понюхав чай, он зажмурился и сделал маленький глоток. Открыв глаза, он улыбнулся, взглянув на Гнедина, спросил:

- Тебе дали еду?

- Да, неуверенно ответил Гнедин. Я не голоден, добавил он.

Американец усмехнулся, и сказал:

- Ты говоришь на адской смеси. Английский, перемешан с американским произношением, и добавлен немного русский акцент. Головомойка! Ты понял меня?

- Понимаю, кивал Гнедин. Я говорю, как меня учили.

- Дурно тебя обучали, улыбался американец, попивая чай. Это не английский, скорее китайский, рассмеялся американец. Головомойка! Ты понял меня?

- Понимаю, кивал Гнедин. Я говорю, как меня учили.

- Дурно тебя обучали, улыбался американец, попивая чай. Это не английский, скорее китайский, рассмеялся американец, поставив пиалу.

- Как умею, тихо произнес, поникший Гнедин.

- Где тебя взяли в плен?

- Кишлак Хангам, в ущелье, с готовностью ответил Гнедин.

- Ты убивал? спросил американец, пристально глядя на пленного. Говори?

- Не знаю, пожал плечами Гнедин. Стрелял, да, а убивать, не знаю.

- Хорошо, улыбнулся американец. Почему ты выбрал жизнь?

- Не знаю, подумав, ответил Гнедин. Умирать, ради кого? Не знаю.

- Ты советский солдат, почему ты здесь, с оружием? спросил американец, не сводя глаз, с пленного. Почему?

- Нам сказали, шмыгнул носом Гнедин, что афганский народ, зовет нас, оказать помощь. Что будем помогать строить дороги, и дома, защищать народ от бандитов. Американцы империалисты, подбирая слова, сказал Гнедин, взглянув на собеседника, и снова опустил голову. Он смотрел в глиняный пол, на свои грязные ноги, и не мог понять, что от него хотят. "Хоть бы подсказку, какую, подумал он. Спасательный круг. Ну, там, расположение части, имена командиров, еще чего... А он спрашивает о чем - то другом. Странно". Гнедин нервничал, потому, как не понимал, а это хуже...

- Ты сказал империалисты, переспросил американец, рассмеявшись. Кто это?

- Не знаю, тихо ответил Гнедин.

"Как просто и легко, я вспомнил этот язык, подумал Гнедин. Будто и не было, почти года перерыва в занятиях. Слова вылетают сами собой, ничего не сдерживает. Надо же".

- Где ты изучал язык?

- Я готовился к поступлению в институт, хотел стать переводчиком.

- Хорошо, кивнул американец. Ты сотрудник комсомола?

- Да, кивнул Гнедин. Только...

- Почему? перебил его американец.

- У нас все молодые люди, в комсомоле, это для будущей карьеры хорошо, медленно говорил Гнедин.

- Ты любишь свою Родину? спросил американец, достав из кармана блокнот с ручкой. Говори что думаешь, не думай, добавил он, что- то записывая в блокнот.

- Родину, тихо произнес Гнедин. Не знаю. Маму свою люблю, город, в котором родился, а еще, дедушку и бабушку.

- Я спрашиваю о стране, понимаешь меня, СССР, по буквам произнес американец. Эта страна, твоя Родина? Ты любишь свою страну? посмотрел на него американец.

- А Родина, она помнит меня, тихо сказал Гнедин, взглянув с надеждой на американца. Помнит? прохрипел он.