Змееносец. Сожженный путь

- Телевизоры что ли, прошептал Саша, обращаясь к Чернову.

- Тебе какое дело, огрызнулся Чернов. Грузи, давай!

Перетаскав в кузов десять коробок, Саша устало вздохнул, утирая пот со лба.

- Спички дай, тяжело дыша, попросил Чернов.

- На, протянул коробок Саша. И чего?

- Ничего, затянулся дымом Чернов. "Моряк" скажет.

- Погнали, выскочив из дверей, махнул рукой Моряк. Шевели ластами!

Двое, вышли следом за Моряком, и молча исчезли в темноте.

- Прыгай в кузов, толкнул Чернов, задумчивого Сашу.

Они запрыгнули в кузов, и машина поехала."Кажется влип, подумал Саша сидя на коробке с телевизором. Точно кража, вот попал! Гребанный ресторан, вместе со всей обслугой! Что бы вам всем без копейки, всю жизнь! Теперь мне точно, "хана"! Кража, расписка, драка. В училище узнают, выгонят, а если милиция,- тюрьма! Ой, придурок!!!"

- Слушай Чернов, а ты сам понимаешь, что мы сделали, наклонившись, громко спросил Саша. - Знаю, кивнул Чернов, не меняясь в лице. И что? пожал он плечами. Мне " по фиг", главное деньги. Я "в жопе", понимаешь, скривился Чернов, должен. Карты вещь азартная, сам понимаешь, сел играй, встал, отдай,- рулетка.

- Ты чего, покрутил пальцем у виска Саша, совсем дурак! Не понимаешь! Это кража! Ты...

- Да хорош трепаться, сплюнул за борт Чернов. Вот когда денег нет, и жрать, хочется, тогда, задумчиво произнес Чернов. А это, махнул он рукой,- забей!

- Ты дурак? не унимался Саша. Ты скажи...

- Деньги брал, повернувшись, зло посмотрел на него Чернов. Вот сиди и "не вякай", а нет, можешь прыгать, только Моряк с тебя в два раза возьмет, и еще должен будешь. Давай, указывая рукой на борт кузова, оттянув в бок мокрый брезент, предложил Чернов. - Прыгай! - Пошел ты... сплюнул Саша, сам прыгай.

- А я про что, усмехнулся Чернов. Сиди и помалкивай. Денег с тебя "снимут", меньше долг будет, ты чего Саня?

- Не понял, удивился Саша. Часть? Не все?

- Ну, ты "придурок" рассмеялся Чернов. Конечно часть, кто сказал, что за один раз "на шухере", долг "скостят", усмехался Чернов.

- Да я... Мы так не договаривались, злился Саша.

- А здесь не ты главный, сказал Чернов. Наоборот, ты главному деньги должен, ему и решать, как с тебя "получать".

- Сука, громко произнес Саша, какого черта! Я деньги отдам, только больше с вами никуда не пойду, сказал Саша. Я в порту подработаю.

- Ага, кивнул Чернов. Только Моряк тебе скажет сегодня, что бы деньги завтра отдал, и что? Молчишь? Так что подумай, пока едем, а то наговоришь ему всяких слов нехороших, а он этого не любит, улыбался Чернов. Думай, дурак!

- Сам ты... промолвил Саша, задумчиво.

Подпрыгивая на колдобинах, машина вьехала во двор частного дома.

Послышались голоса. Через несколько минут, тент, отброшенный в сторону, сильной рукой, и голос Моряка, в пелене дождя.

- Разгружай "салаги", быстро!

Чернов взглянул на Сашу, и, не увидев в нем, никакого протеста, негромко сказал:

- Давай вниз, а я из кузова буду подталкивать, так несколько поставим, а потом все и перенесем.

- Ага, кивнул Саша покорно, спрыгнув на землю.

- Борт откидывай, сказал Чернов, подтягивая крайнюю к себе коробку.

- Да понял я, злился Саша.

Во дворе тускло горел фонарь. К Моряку подошел, невысокий, крепкий мужчина, в плаще, и, взяв его под руку, увел в дом.

- Чего застыл как льдина, сказал Чернов, видя, что Саша, смотрит на дом. Нечего по сторонам зыркать, наше дело маленькое, выгрузил и свалил. Понял?

- Задолбал ты Чернов, заткнись. Ты лучше скажи куда сгружать?

- Знаю, спрыгнув на землю, ответил Чернов. За машиной, в глубине двора сарай, туда и несем. И давай быстрее, а то намочим.

- И откуда знаешь, удивился Саша, приподнимая коробку.

- А это дом моего дядьки, усмехнулся Чернов, нагло глядя в глаза Саши. Чего?

- Ничего, тяжело вздохнул Саша.

- Тогда потащили, улыбался Чернов. Только аккуратно, слышишь?

- Слышу, раздраженно ответил Саша.

"Шутки закончились давно, и последняя сегодня, думал Саша, таская коробки. Ох и "попал в переплет", - не вылезешь сухим! Этим, и Чернову, меня сдавать не с руки, себя продадут, деньги, мне нужны, в ресторан отдать, и что бы в училище не знали, и характеристику не испортили для "загранки". Получается, если все имеют что хотят, я тоже остаюсь сухим, и мне ничего не угрожает, кроме милиции. Вот если они распутают, тогда точно, прощай счастливая жизнь, мечты о дальних странах, и вообще, прощай. Ой, как же так, несправедливо! ну почему я послушал эту женщину. Надо было подойти к милиционеру, и честно обо всем рассказать, они ведь честные. Что я наделал глупец! Дал уговорить себя спекулянтке, да еще и расписку написал, и документы оставил,- какой я придурок! А может, еще не поздно. Бросить все и пойти в милицию, рассказать, и спать спокойно".

- Ты это, не "тормози", сказал Чернов, подталкивая Сашу. Много думаешь, мало денег в кармане, понял? Или ты чего надумал? глядя подозрительно на Сашу, говорил Чернов. Ну, думай. Профессор, усмехнулся он, только помни, ты теперь повязан с нами, значит "подельник", а для мусоров,- вор! Понял?

- Ты чего?

- Того, передразнил его Чернов. Если что, на нары пойдешь, вот чего, усмехнулся Чернов. Давай бери, последний, остался.

Саша молча, подтянул к себе коробку, и утерев воду с лица, сказал:

- Чернов, а ты вор?

- Нет, покачал тот головой. Я азартный, тихо добавил он, выпрыгнув из кузова.

- Придурок, негромко сказал Саша, оглянувшись.

- А ты такой же, спокойно промолвил Чернов. Давай, хватай коробку, и потащили. Или не хочешь?

- Тебе все равно, да? взглянув на Чернова, сказал Саша.

- Потащили, зло произнес Чернов.

- Угу, кивнул Саша тяжело вздохнув. Потащили.

Дождь моросил... поздним ноябрьским вечером. Саша Карно, разочаровался первый раз в жизни, по настоящему, всерьез... Справедливость и, правда, никому не нужны, здесь в этом городе, или в стране? Мысли разные были в его голове, но одна, "засела" крепко. Почему правда, так опасна, а ложь, заманчива?

ПАКИСТАН. Сархад. Весна 1988 год.

- Я прошу оставить мне жизнь. Обещаю, я все исправлю, все начну сначала. Я буду прилагать все силы, что бы смыть позорное пятно, на своей жизни. Я не знаю, что еще сказать...

Худой и обросший, в одной рубахе, он стоял на коленях и плакал, опустив голову. Слезы катились по щекам, и падали на изувеченные руки, покрытые язвами и порезами. Поломанные пальцы, подрагивали на" острых" коленях.

Перед ним стоял уверенный в себе, молодой и сильный, светловолосый, американец. На кармане его "камуфляжа" красовалась нашивка американской армии. Он презрительно смотрел на пленного у своих ног, и курил сигарету. Рядом с ним, стояли еще двое. Один, небольшого роста, тщедушный "доходяга", с кривым носом,- переводчик . А второй, был Зафир Ширази, уже опытный минер, и инструктор по минно-взрывному делу.

- Что с ним делать? Как поступить? Он вам нужен? говорил американец, глядя на Зафира.

Переводчик медленно говорил слова, обращаясь к Зафиру. Закончив, он взглянул на Зафира, в ожидании ответа.

- Как воин нет, он не принял ислам, а как раб, да, спокойно ответил Зафир, глядя на пленного. Переводчик говорил не быстро, подбирая каждое слово, будто доставал его со дна высохшего колодца. Американец кивал, и равнодушно смотрел на пленного. Выслушав переводчика "янки" усмехнулся и сказал:

- Думаю как работник, он еще хуже, чем труп. Его надо отпустить, и он сам умрет, в поисках дороги домой, он не пройдет через Гиндукуш. Или, примет ислам, и останется здесь, на, чистой земле, в прекрасной стране, на долгие годы. Я говорю о справедливости. Бог, увидит, если этот солдат достоин, значит, он будет жить, а если нет, смерть. Закон природы, усмехнулся американец. Переводчик, напрягаясь, переспрашивая американца, делал "пассы" руками, и дергал головой. Зафир уловил настроение американца, и уже понял о чем тот говорит, он и сам, уже несколько месяцев, изучал английский язык,но , что бы не было обмана, и полное доверие, или наоборот, Зафир пригласил переводчика.