Змееносец. Сожженный путь

- Ты брат мой, громко сказал слепой. Ты здесь, воскликнул он, "ощупывая " перед собой воздух, старческой рукой.

- Как твое имя, крикнул Али.

- Меня назвали Ахмад, громко ответил старик, молодым и звонким голосом.

- Зачем ты в замке? спросил Али. Ты принял их веру?

- Нет, покачал головой слепой, вера моя, но живу, без нее, приблизившись к клетке, спокойно ответил слепой.

- Себастьян, позвал магистр. Проводи меня в башню, задумчиво сказал де Ридфор. Хочу взглянуть на окрестности.

- Да, поклонился Себастьян, сложив руки, на рукоятке меча.

Магистр в сопровождении Себастьяна, пошел в сторожевую башню.

Слепой осторожно водил рукой по решетке, и тихо бормотал.

- Свет для меня загадка, я смотрю на него с закрытыми глазами.

- Что ты шепчешь добрый человек, обратился к нему Али.

- А, обернулся на голос слепой. Ты говоришь со мной?

- Да, кивнул Али. У меня есть глаза, я вижу тебя, и говорю с тобой, промолвил Али. Почему ты ослеп?

- Я дал воды уставшим и немощным путникам, тихо произнес слепой. А потом пришел Саладин, и отобрал у меня "солнце", с грустью сказал старик. Я живу сердцем, оно слышит. А вера, спит, тихо добавил он, склонив голову.

- Он выколол тебе глаза, за то, что дал воды испить, удивился Али.

- Да, закивал слепой. Воды, дал воды, рыцарям, дал испить воды.

- Ты спас рыцарей Храма, переспросил Али. Почему? Дал воды... рыцарям... растерянно прошептал Али.

- Они люди, тихо сказал слепой. Ты и я, мы люди. Я не хотел смотреть, как они умирают у меня на глазах, я протянул им руку...

- Ты безумец старик, покачал головой Али. Ты вернул жизнь врагу.

- Нет, нет, я вернул ее людям, улыбнулся слепой. Жизнь дар, она дается один раз. Искушение обманчиво, испытания длинные, а злость холодная, говорил старик. Ты спасен верой своей, и змеи тебя не кусают. Злость в тебе бурлит как в котле вода, и не гаснет огонь, что бы успокоилась она. Ты сгораешь, негромко сказал старик.

- Ты мудрый, я уважаю тебя, говорил Али, а боль мою, тебе не узнать, тело иное. Я телом своим страдаю, и мучаюсь, за веру свою. А ты?

- Злость не спутник веры, усмехнулся старик. Ты не слышишь землю, по которой ходишь, ты услышал только свой голос, задумчиво сказал слепой. А он, один из многих.

- И один пострадает за веру, пробудив тысячи, тихо промолвил Али.

- Что принесешь ты в дом свой, убивая в злости христиан? Что?

- Радость, спокойно произнес Али.

- Нет, покачал головой слепой, ты придешь к себе в дом грязный. На твоих руках и теле останется кровь, ты осквернишь свой дом.

- Скверна в моем доме, это люди, что топчут мою веру, громко ответил Али. Кто пришел в мой дом убить, сам умрет. Таков закон!

- Ты будешь убивать всех, кто молится иным, чем ты Богам? спросил старик, подняв голову.

- Да, негромко ответил Али. Месть, вот то, что свершится.

- Скажи, если утром ты станешь свободен, куда пойдешь? задумчиво произнес старик.

- Убивать рыцарей, не задумываясь, ответил Али.

- Да, кивнул головой старик, улыбнувшись. Но ты чист, твои руки чисты, правда?

- Правда, подумав, ответил Али. Я ловец змей, не убийца, добавил он шепотом.

- Ты сам сказал, промолвил слепой, прислушиваясь к звукам. Отчего злость в твоем теле поселилась?

- Мне не дают молиться, устало ответил Али.

- Ты молись, прошептал старик, повернулся, ударил перед собой палкой о камни, и медленно пошел прочь, от железной клетки.

- Веру не отнять, крикнул Али.

- Ее можно убить, прошептал слепой, не оборачиваясь. Ты сам задушишь ее в себе, выбрав маленькую и темную жизнь, своего тела, взамен, огромной и могучей веры. Ты и отнимешь ее у себя, шептал старик, осторожно ступая по камням. Ты скажешь, Аллах велик, а я мал, что стоит ему, дать мне маленькую жизнь, и глоток воды,- ничего! А я буду молиться, и восхвалять его, бога моего, милосердного. Не увидишь глазом, как изменится твоя жизнь. Меняешь веру, на небо, и еду, и забываешь о Боге, тяжело вздохнув, промолвил старик, остановился, поднял голову, и громко произнес: - Солнце, поменял на веру!!!

СССР. г. Приморск. Осень 1987 год.

Вот такая любовь, думал Саша, прижимаясь к холодной стене пятиэтажки. Прячась от дождя, он стоял под балконом, и курил сигарету. Был поздний ноябрьский вечер, холодный и промозглый, от сырости своей и неопределенности. То ли снега ждать, то ли снова, польет "как из ведра", противный, дождь со снегом. Саша был в увольнении, но не просто так, а по просьбе родственника их ротного командира. А родственником был, местный авторитет по прозвищу Моряк, которого знала и боялась вся округа. " И какого черта я полез деньги занимать у Чернова, корил себя Саша. Ведь знал что просто так, не бывает. Эх, Алена, любовь непонятная, думал Саша. И вообще, любовь ли? Ей плевать на меня, а я дурак, размечтался. Пришел к ней, а там сидит этот "мордоворот" и улыбается. Противно! Сволочь она!" Он поднял воротник бушлата, и, докурив сигарету, со злостью плюнул.

- Чего, нервничаешь, раздался веселый голос.

- Не твое дело, обернулся Саша, увидев Чернова.

-"Очканул", усмехнулся Чернов, глядя на Сашу. Чего?

- Ничего, устало ответил Саша. Надоело мокнуть на улице, вот чего.

- Постоишь, усмехался Чернов. Денежки, четыре сотни, брал? То-то и оно, брал. Отдавать надо, весело сказал Чернов. Да ты не бойся, с "Моряком" не пропадешь, я знаю, он же родственник мой, как ни крути.

- Ага, кивнул Саша. " С такими, как вы, только свяжись, и закончишь плохо. Ну, на кой я деньги у него брал, гребанный ресторан! Что бы я еще хоть раз, зашел в ресторан, или "вписался" в драку,- никогда! Вот сука! "

- Баба поманила в деньгах не пофартило, улыбаясь сказал Чернов. Да?

- Тебе какое дело, зло посмотрел на него Саша.

- Да мне обидно за тебя Санек, пожал плечами Чернов. Из за сучки в такую "халепу" запрыгнул.

- Не твое дело, ответил Саша. Долго еще ждать?

- А все, повернулся Чернов на звук подъезжающего автомобиля. За нами. Пошли что ли, сказал он, махнув рукой.

Из переулка выехал старенький "УАЗ", громыхая на ямах, поношенным кузовом. Чернов и Саша, запрыгнули в кузов, и повалились на кучу картонных ящиков. Машина вздрогнула, и несколько раз" дернувшись", поехала.

- Плацкарт, негромко сказал Чернов, усаживаясь на стопке картона.

- А куда мы, спросил Саша, крепко держась рукой, за мокрый борт кузова.

- Много вопросов Карно, ответил Чернов. Куда надо, туда и едем. Курить будешь?

- У меня свои, громко ответил Саша.

- Тогда "смоли", нам еще долго, сказал Чернов.

В темноте громыхало ведро, "летая" по кузову, машина подскакивала на ухабах, Саша держался за борт, глядя через дырку в тенте, на звездное небо. Дождь продолжал моросить... Ехали долго, а может, так ему показалось. Саша думал о деньгах, и справедливости. "Как так, ты вступился за слабого, дал отпор хулиганам, и виноват, ну где же, правда. Почему? Люди звери? Выходит, как говорит ротный, инициатива наказуема. Да, и всем глубоко "по барабану", лишь бы не его "жопа". Тупик!"

Машина, скрипнув тормозами, резко остановилась. Саша повернулся и разглядел очертания низкого здания, с зарешеченными окнами. Хлопнула дверь, и раздался сиплый голос:

- Эй, "мариманы", вылазь.

- Давай, подтолкнул Сашу в спину Чернов. Быстрее.

Спрыгнув на землю, Саша увидел двух мужчин в тусклом свете фонарика, которые выносили большие коробки из дверей здания.

- Чего застыли, сказал Моряк, махнув рукой, давай, подняли, и грузите в кузов. Быстрей!

Саша и Чернов, грузили тяжелые коробки в кузов.