Змееносец. Сожженный путь

- Не обижайся, прошептал Саша.

- Пустое, тяжело вздохнула Алена. Поехали?

- Да.

Она обняла его и поцеловала в щеку.

- Обещай, что мы увидимся в ближайшие выходные, прошептала она, глядя на него.

- Хорошо, кивнул Саша. Обещаю. Как синяки сойдут.

- Ты мне и с синяками нравишься, улыбнулась Алена.

Она обняла его, и они пошли к такси, желтого цвета, одиноко стоящему под фонарем...

1187 год. ЗАМОК КРЕСТОНОСЦЕВ. Вечер. г.Тверия

При тусклом свете факелов, в сопровождении рыцарей магистр де Ридфор, шел к замковой стене, туда, где стояла большая железная клетка. Рядом с ним, как всегда, был Себастьян.Магистр был раздражен, и очень зол. Звук шагов, гулко разносился по двору замка.

- Он не дает мне уснуть, раздраженно говорил магистр. Я не могу сомкнуть глаз! А если закрываю, он смотрит на меня и улыбается! Этот факир, какой-то колдун! надо снять эти чары!

- Может видение, робко сказал Себастьян.

- Оно преследует меня и днем и ночью, как призрак бродит, "сарацин", изводя меня своей улыбкой. Грязный раб, проник в мою голову, и лишил меня сна!

- Казнить его? спросил Себастьян, услужливо.

- Я хочу говорить с ним, пусть покинет этот мир на рассвете. Я сказал!

Рыцари подошли к клетке, и, осветив факелами стену, застыли в ожидании. Магистр приблизился к кованой решетке, прищурился, и разглядел в углу, сидящего с закрытыми глазами "сарацина".

- Ты, властно крикнул магистр, открой глаза!

- Я вижу тебя, спокойно произнес Али.

- Открой глаза, грязное животное! негодовал магистр, пнув ногой решетку.

- Что ты можешь, улыбнулся Али, открыв глаза.

- Тебя казнят с первыми лучами солнца, глядя на Али, сказал магистр. Тебя разрубят на куски, и скормят голодным псам, усмехнулся де Ридфор. Ты не смеешь нарушать покой, ты раб, и жизнь твоя коротка. Всякий раб, что немощен, должен быть убит своим хозяином, а еда его, перейдет иным рабам. Ты, раб! довольный собой, произнес магистр.

- Посмотри на свои руки, тихо промолвил Али. В наступившей тишине, было слышно "потрескивание" масла в факелах. Они немощны. И вера твоя слабая, мягкая, и податливая, как теплый хлеб, в натруженных руках. Твоя вера, в твоих пальцах, что сжимают рукоять меча. Ты слаб, потому как нет в тебе, мира и покоя. Ты ненавидишь, убиваешь, и, покорив себе иных людей, мечом, несешь свою веру. Ты думаешь, что сила твоя велика, простираясь в далекие от твоей родины, земли? Нет, слаба. Не может вспыхнуть вера в человеке, по твоему желанию. Ее надо услышать, и принять сердцем, и тогда, откроется людям светлое небо...

- Ты грязный "сарацин", назвал меня убийцей, громко сказал магистр. Меня, слугу Господа нашего Иисуса Христа! Жалкий кусок грязи, под моим сапогом! Я отниму у тебя веру, и ты сдохнешь, позор, для таких же, как ты "сарацин"! рассмеялся магистр.

- Ты несешь людям добро? тихо спросил Али, глядя на магистра.

- Да, кивнул де Ридфор. Я учу их жить, и выращивать хлеб, я даю им веру!

- Нет, покачал головой Али. Смерть и покорность, даешь им, взамен отбирая веру. Грабишь, и плюешь им в еду, от того, что мнишь себя, первым слугой Господа вашего. Утопаешь в роскоши, кушаешь на золотых блюдах, и сражаешься, со своими страхами, что мучают тебя. Жадность одолевает плоть и разум. Ты назвал себя Богом! И с его именем на устах, мучаешь людей! Не видишь, не слышишь, а час закатный настал - ты умрешь!

- Кто говорит мне о смерти, задумчиво произнес магистр. Не ты ли, слуга Аллаха изгонял языческих богов, из головы других народов, что населяют местность за горами? Скажи, а вера твоя, - милосердна? Молчишь? Принесите мне хлеб, сказал магистр, протянув руку. Один из рыцарей побежал в башню и принес кусок хлеба.

- Ешь, сказал магистр, просунув через кованые прутья, хлеб.

- Ты голоден, ешь.

- Хлеб твой отравлен, как и ты, спокойно произнес Али. Нет в словах твоих милости. Гнев, страх, гордыня,- в тебе, а милости нет. Ты топчешь падшего, и бьешь слабого, говоришь о вере, а мечтаешь о богатстве, ты сильный телом, но слаб духом, ты боишься себя, и речи твои лживы. Ты несешь страх на своих доспехах, а милость, ты подменил на покорность. Ты пришел на наши земли, ты пришел к нам в дом, неся смерть и страдания. Почему? У тебя три руки, четыре головы, пять ног? Чем ты отличен от меня? Скажи? Ты такой же, как я, и только жадность в твоем теле, - кусает за сердце, маленькое и холодное. Страх передо мной, лишает тебя рассудка. Страх.

Магистр бросил хлеб, к ногам Али, и громко приказал:

- Казнить!

- Когда прикажете, склонился Себастьян.

- С первыми лучами солнца, ответил де Ридфор. А голову его, выставить за воротами. Но перед тем, как это станет, он должен принять иную веру, усмехнулся де Ридфор, посмотрев на Себастьяна.

- Тогда... запнулся в своих словах Себастьян. Мы...

- Говори, приказал магистр.

- Быть может, врачевателем он послужит?

- А ты доверишь свою жизнь, заклятому врагу, взглянул на Себастьяна магистр.

- Он станет нашей веры, и...

- Я не верю, покачал головой магистр.

- Он много пользы может принести живой, склонился Себастьян. Подумайте, магистр. Отнять жизнь его, недолго, а...

- Что он может дать, только болтает о своей вере, усмехнулся магистр. Мне жаль его, несчастный!

- А ваши змеи, нашелся с ответом Себастьян.

- Да, задумчиво кивнул де Ридфор, пожалуй.

- Их яд, лечебный в малых порциях, но мы не знаем...

- Нет, покачал головой магистр. Казнить!

- Ты откажешься от веры своей, и будешь другому Богу покланяться, громко крикнул Али.

- Что? обернулся магистр. Воющая собака, что ты сказал? Он приблизился к кованым прутьям, и сказал:

- Я казню тебя, не потому, что ты иной веры. Ты хочешь быть солнцем для христиан, и спасителем для мусульман... Ты такой же, как я, не лучше. Потому и казню. В этот день сильнее я, выходит, и воля моя. А наступит новый день? Станешь ты, и желание твое. Ты, такой как я, ты мое отражение, говорил задумчиво магистр, пытаясь сохранить спокойствие. Ты загнанная в угол ехидна. Скулишь, и повторяешь слова мудрые, а сам, хочешь жизнь свою спасти. Ты прав, убогий, мы одинаковы, голова, руки, ноги, глаза... А в тебе злость, усмехнулся магистр, от того, что нет сил, отнять у меня золотое блюдо, а хочешь...

- Казнь, избавление, промолвил Али, глядя перед собой.

- Молчи, резко произнес магистр. Голодный сильнее? Нет, покачал головой де Ридфор. Оборванец глупее! он думает только о пропитании своем. Ты нищий, и злой оборванец. В голове твоей мудрые мысли, но ты, ими обличаешь иных, не видя себя на земле. А ты кто? На этой земле? Ты видишь себя? Я знаю, ты думаешь о величии своего Бога. Он велик, правда? И мой Бог велик и всесилен, поднял руки к небу магистр. Он может утопить эту землю, или сжечь огненным смерчем. Он велик!

- Ты глуп, устало произнес Али.

- Нам никогда не найти места, где мирно и хорошо, будет всем. Не найти места, где мирно будут жить, два Бога. Никогда! ткнув пальцем в Али, злился магистр. Ты презираешь мой народ, мужчин и женщин, убиваешь правоверных, таких как сам. Кто ты? Я презираю тебя "сарацин". Ты слеп и глух, но у тебя есть глаза, и уши. Открой! Твоя голова пуста и мысли черны. Приведите слепого, устало сказал магистр.

- Великий магистр, думает о просветлении, тихо сказал Али. Что может слепой и убогий, дать сильному и богатому, быть может, кусочек своей слепоты? И прозреет великий, обернется и увидит, что не все люди, кушают хлеб, и пьют чистую воду. Да?

- Твои слова как плевок в лицо, задумчиво сказал магистр. Утри его, ты плюнул в свое лицо, несчастный.

Через каменный двор замка, опираясь на длинную кривую палку, в сопровождении двух рыцарей, шел сгорбленный человек, с пустыми глазницами вместо глаз. Огромные безобразные шрамы на все лицо, делали его вид страшным. Волосы его, заплетенные в косу, болтались на покатом плече. Одеяния его были грязные и дырявые. Он ступал босыми разбитыми ногами, по острым камням, протянув вперед руку. Кривые пальцы, растопыренной "пятерни", будто сжимали, и трогали воздух. Ощущая людей, и камни... отличая их.