Динокко

— Вот так рождаются нездоровые сенсации, — встрял Майк.

— …а повозка осталась — она стоит во дворе у старого Талохо, её очень любят птицы и дети. Некоторые путешественники приходят пешком. Всем желающим я предоставляю жильё и еду, мне интересно с ними — и что-то мне подсказывает, что им тоже интересно здесь. Как видишь, у меня нет поводов скучать. К тому же, эта жизнь гораздо лучше той участи, что меня подстерегала, но об этом я не хотел бы говорить.

— Ладно. — Опять сказал Майк. — Допустим. Допустим, что у здешних жителей нет календаря, хоть это и немыслимо. Допустим даже, что по какой-то ошибке этого места нет на карте. Но я заметил ещё одну вещь. У меня сел телефон, и я искал розетку, чтобы воткнуть зарядку. Так вот, я не нашёл ни одной розетки ни в комнате, ни в подвале — как ты мне это объяснишь? Только не говори, что здесь нет электричества.

Глен пожал плечами.

— Не знаю, о чём ты говоришь, Майк. Здесь есть всё, что необходимо. Для того, чтобы приготовить еду или осветить помещение, достаточно огня. Насколько я знаю, весь город живёт точно так же.

— Ты попался. — Майк покачал головой. — Глен, ты попался. Я видел канатную дорогу. Она что, святым духом приводится в действие? Или, может, дровами?

— Ах, это. — Глен улыбнулся. — Ты говоришь про ту штуку, где на тросах висит кабинка, да? По правде сказать, мало кто видел, чтобы она когда-нибудь двигалась. Но если она вдруг оживает — значит, в Динокко наконец пожаловал его создатель. Город скучает без него, а он не часто жалует эти места своим появлением…

— Создатель? — Майк достал ещё одну сигарету. — В смысле — строитель? Архитектор?

— Можно сказать и так. Но «создатель» будет правильнее. — Непонятно ответил Глен и поднялся. — Пойду займусь делом. На ужин будут холодные блюда, так что можешь спокойно бродить хоть до полуночи. Я тоже могу уйти по делам, всё будет на столе.

На перекрёстке Майк раздумывал недолго. Дождь стих, кое-где в просветах облаков появилось чисто промытое небо. Пахло влажным деревом и травой. Майк повернулся и пошёл вверх по дороге — туда, где, по его представлениям, должен был находиться перевал. Брусчатка сменилась разбитым асфальтом. Кроны высоких деревьев смыкались друг с другом, дорога петляла, обвиваясь вокруг горы. Примерно через час, запыхавшись, Майк обнаружил, что не так давно уже проходил этот поворот. По правде сказать, он не очень этому удивился, с самого начала ожидая чего-то в этом роде. Чтобы убедиться окончательно, он опять попёрся вверх, следуя поворотам дороги. Ветки вверху сплетались в зелёный туннель, солнце едва пробивалось тоненькими лучиками. Направо, ещё раз направо; вот тут торчал какой-то пень, теперь налево и вверх… привет старым знакомым — вот поваленное дерево, а вот куст, похожий на испуганного дикобраза. Опять вернулся к тому, с чего начал.

— Ну и ладно. — Сказал он, усаживаясь на обочину. — Так даже интереснее. Кто тут у нас всю жизнь мечтал о чудесах? Вот, получите на блюдечке…

В мятой пачке осталось четыре сигареты. Одну он выкурил здесь, другую — спускаясь вниз по дороге и проходя мимо гостиницы. Мотоцикл стоял под навесом, укоризненно глазея на хозяина. Майк только пожал плечами, не останавливаясь.

На площади Майк опять задержался у фонтана, раздумывая, куда двигаться дальше. Исследовать другой конец дороги смысла не было — наверняка там ждало то же самое. Поэтому он просто прошёл до первого попавшегося переулка, свернул куда-то — почему-то теперь он был уверен, что не заблудится — и через пару минут оказался в тупике. Напротив обосновался дом с гостеприимно распахнутой дверью; прямо на улице, под деревом с роскошной кроной, стояли несколько столиков. Майк уселся за свободный, оглядываясь вокруг. Всё это казалось сном, и очень не хотелось просыпаться.

Вечер уже спустился с гор, густо подкрасил розовым стены домов. Где-то вверху скрипнул флюгер. Майк поднял глаза и увидел девушку, которая шла к нему с подносом. Сердце бухнуло в груди и остановилось.

— Ты? — Едва смог промолвить он и полез за сигаретой задрожавшими руками.

Девушка стояла рядом, легко улыбаясь ему. На подносе стояла розовая чашечка, над которой поднималось облачко взбитых сливок. Те же глаза, те же ямочки на щеках, может, только волосы чуть длиннее. Майк спохватился, вскочил.

— Ты как здесь?… Что я спрашиваю, чушь какая-то. Сядь, давай поговорим…

Девушка покачала головой, всё ещё улыбаясь. Аккуратно поставила перед Майком чашечку, спросила:

— Что-нибудь ещё?

Майк замотал головой, схватил её за руку.

— Ничего не надо. Просто останься, присядь, очень тебя прошу…

— Меня постоянно с кем-то путают. — Она чуть повела плечом, осторожно высвобождая руку. — Я уже перестала удивляться. Вы ошиблись, с приезжими это случается… Если что-нибудь ещё понадобится — я тут рядом.

Она повернулась и ушла, оставив Майка, у которого все мысли смешались в голове. Невозможно, невероятно, чтобы два человека были так похожи — до голоса, до оттенка глаз. Решительно отказываясь верить, Майк стукнул кулаком по столу. Чашечка подпрыгнула, немного кофе пролилось на скатерть. Посетители из-за соседнего столика оглянулись на него.

— Извините. — Пробормотал Майк. — Извините…

Он уселся на место. Сигарета обожгла пальцы, он сделал торопливую затяжку и закурил другую. Поискал, куда можно выбросить смятую пачку, не нашёл и убрал обратно в карман. Невероятно. Это не город, а шкатулка с сюрпризами какая-то. Словно подтверждая эти мысли, в погустевшем вечернем воздухе опять раздался скрип флюгера. Майк вздрогнул.

— Хорошо, — сказал он, не обращаясь ни к кому. — Я почти поверил. Но можно хотя бы узнать, это наказание или награда?

Понемногу он успокоился. Попробовал кофе, который прятался глубоко под воздушной пенкой. Полез в карман, вспомнил, что сигареты кончились, но решил ещё раз в этом убедиться — достал пачку, обшарил её и со вздохом засунул обратно.

Посетители расходились. Ушла пара, сидевшая за соседним столиком, опустел переулок. Совсем стемнело. Майк остался один. Он уже было решил, что не дождётся, когда девушка опять вышла к столику. Майк сделал пару глубоких вдохов.

— Послушайте, я не хотел вас обидеть. Просто так получилось, что вы похожи — невероятно, безумно похожи на одну мою знакомую… Извините.

— Ничего. — Просто ответила она, ставя пустую чашку на поднос. — Я привыкла.

— Ну да. — Пробормотал Майк. — Конечно. Сколько с меня?

Она как будто удивилась.

— Этого достаточно? — Майк достал купюру, протянул.

— Конечно. — Она взяла деньги, с любопытством повертела в руках и положила на поднос. — Заходите к нам ещё.

— Спасибо. — Майк повернулся неловко, поймал падающий стул и поставил его на место. Не зная, что делать дальше, он вымученно улыбнулся, развёл руками и пошёл в темноту переулка, не оглядываясь. Его догнали слова:

— А ты так ничего и не написал мне…

Майк замер на месте, стремительно обернулся. Под деревом никого не было. Он метнулся обратно, уже понимая, что всё напрасно, и остановился на том самом месте, где только что стояла она. Казалось, запах духов ещё не развеялся в воздухе — она всегда выбирала горьковатые ароматы…

За полночь Майк ввалился в гостиницу. Прошёл мимо столика, на котором Глен оставил приготовленный ужин, заглянул за стойку. Нашёл несколько листов бумаги, пару карандашей и поднялся в комнату наверх. Отодвинул подсвечник, положил бумагу и присел на стул, задумавшись.

Сначала он долго смотрел куда-то за окно. Потом всё-таки взял карандаш, словно сомневаясь. Написал что-то. Тут же зачеркнул, следом написал другое. Уставился на свечу. Слова поначалу складывались с трудом, у него так всегда было. Майк горько усмехнулся, вспоминая серфингистов. Весь смысл заключается в том, чтобы удержаться на гребне; если зазевался — дожидайся следующей волны, если поспешил — будь готов к тому, что на тебя обрушится очень много солёной воды. Он встал, прошёлся по комнате, кривя губы. Некоторые половицы поскрипывали под ногами.