Ходок 7

- Да. - Мельник обвел собравшихся тяжелым взглядом. - Он сказал, что все, кто участвовал в нападения на "Арлекин", должны выплатить виру. - При этих словах над столом пронесся тяжелый вздох.

- Сколько? - внешне абсолютно бесстрастно поинтересовался Эргюст.

- Он сказал - по тысяче золотых за каждого убитого моряка. Это тридцать пять тысяч. И по пятнадцать тысяч ему с Лордом Арамисом за какой-то ущерб. Он сказал какой, но я не понял. Мотальный вроде... или оральный...

- Не расстраивайся, - криво ухмыльнулся начальник Серого Цеха. - Это неважно. Значит, если я правильно понял, мы должны шестьдесят пять тысяч золотых?

- Да. - Подтвердил Мельник. И снова вздох пронесся над столом - таких денег в Цехе не было. - Еще он сказал, - продолжил свой, в высшей степени, интересный доклад бригадир десятой пятерки, - что надо вернуть все похищенное. До последней пуговицы.

- Ну, теперь-то все? - поинтересовался невозмутимый Карлик. Вернее, не то чтобы совсем уж невозмутимый... - просто гораздо более невозмутимый, чем остальные. С его габаритами он мог себе это позволить. До известной степени. Хотя... если их будут искать, с такой внешностью далеко не уйдешь и не понимать этого он не мог - был далеко не дурак, так что, видимо - действительно невозмутимый.

- Все! - твердо заверил Мельник.

- Срок? - деловито уточнил Эргюст.

- До завтрашней полуночи.

- А чем грозил? Ну-у... если не заплатим, или не все отдадим? - вклинился в разговор Карл - бригадир пятой пятерки. Свое незамысловатое прозвище он получил за почти что стопроцентное сходство с профилем Карла Валента - покойного отца нынешнего императора. Когда в руки бригадира попадала монета прежней чеканки, Карл всегда испытывал сильное воодушевление, разглядывая свой профиль, отчеканенный на золотом кругляше. Пустячок-с - а приятно! Да и товарищи уважают. Одно время, он даже пытался пустить окружающим пыль в глаза, выдавая себя за потерянного в детстве сына Императора, но, к его сожалению, излишней доверчивостью сотрудники "Союза" не отличались. Так что, этот номер не прокатил. Следует отметить, что особого расстройства по этому поводу бригадир пятой пятерки не испытал, так как распространял эту байку не из корыстных интересов, а так - для прикола.

- А чего ему грозить?.. - меланхолично отозвался Апельсин - бригадир седьмой пятерки. Свое погоняло он получил за нездоровую, ноздреватую кожу, сильно смахивающую на кожуру вышеупомянутого фрукта. - Человек Змею голову отрезал, - вздохнул он, - так что... - Апельсин криво ухмыльнулся, - ему можно и без угроз.

- ... или не человек - грат их разберет, этих северян, кто они, на самом деле, Тьма с ними обоими! - поддержал Апельсина Пипо.

- Да даже, если бы эти гратовы Лорды были безобидны, как молочные поросята, хватило бы только их черного демона, чтобы никому, ничем не грозить! Вон, Шест говорит, что Трюма до сих пор трясет, а он его только увидел, и все! Демон, ведь, ему ничего не сделал. Трюм его только увидел... а он смелый парень. Был... Я его знаю. - С некоторой горячечностью вступил в разговор Рыбак - бригадир восьмой пятерки. Был он типичным серым - с неброской внешностью и смазанными, незапоминающимися чертами лица, а прозвищем своим был обязан хобби, которому отдавался со страстью юного любовника, впервые в жизни дорвавшегося до не менее юного женского тела. Рыбалке он посвящал все свободное время и весь пыл души. Выполнит очередной заказ, заскочит домой за удочками, и на рыбалку. Если был срочно нужен - всегда можно было найти на мостках, где собирались такие же одержимые. Рыбак был не одинок в своем увлечении.

"Ну, что ж... - подумал начальник Серого Цеха, - сейчас и увидим, у кого яйца тяжелее мозгов. - Он на мгновение запнулся, после чего признался самому себе: - У меня легче... И ничего в этом постыдного нет!" - попытался Эргюст успокоить поднявшего головы трехглавого дракона - Чувство Собственной Важности, Чувство Собственного Достоинства и Мужскую Гордость. И это ему почти что удалось. Во всяком случае, он твердо решил, что решение за которое будет голосовать, продиктовано лишь заботой о судьбе вверенного его попечению подразделения, а не элементарным, животным страхом перед страшными северными выродками. Вслух же произнес:

- Какие будут предложения? - И глядя на расстроенные и какие-то смазанные, что ли, лица своих бригадиров, потерявших привычную твердость, уточнил: - Только без соплей и конкретно. Начинаем, как обычно.

"Как обычно" означало, что свое мнение бригадиры должны были высказывать в порядке убывания номеров пятерок, начиная с двенадцатой и так далее. Такой принцип используется во всех иерархических структурах с начала времен и по сей день - первыми говорят лейтенанты, а заканчивают генералы и маршалы. Солдаты, старшины и матросы помалкивают - их дело телячье, обоссался и стой.

Кстати говоря, далеко не всегда мнение обладателей больших звезд оказывается правильным, но тут уж ничего не поделаешь, в армии ведь как? - в армии, как в анекдоте: приказано жрать кактус - значит будешь колоться, плакать, давиться, но есть! И не важно, что Главный Маршал Бронекавалерийских Войск, принявший такое решение, ни хрена не понимает в структуре плазменных отражателей, решивших исход операции. Главное, что он - Маршал!

Эргюст же, как умный и ответственный руководитель, развития событий по такому сценарию категорически не хотел. Не желал он брать на себя единоличную ответственность - ведь в случае выбора неправильного решения под угрозой оказывалось существование не только Серого Цеха, а всего "Союза". Поэтому и решил, что вместо обычного завершения такого рода совещаний, когда он, выслушав всех, объявлял окончательное решение, на сей раз просто озвучит волю большинства.

Эргюст хмуро посмотрел на Пипо, вцепившегося в свою кружку двумя руками и вперившего в нее взор. Складывалось впечатление, что Пипо ждал какого-то знака от Богини Судьбы и твердо рассчитывал, что подаст она его именно в сосуде с элем. Однако, никакого знамения не было и молчание затягивалось. Начальник Серого Цеха не хотел никого торопить, но время поджимало - чем быстрее они примут решение, неважно какое, но примут, тем больше времени останется на его реализацию. Хотя... чего себя обманывать... Старик почти не сомневался, какое решение примут его бригадиры. Свое он уже принял. Однако, запущенную процедуру надо было довести до конца. Эргюст хотел было уже поторопить бригадира двенадцатой пятерки, когда тот, не поднимая глаз и не глядя по сторонам, заговорил:

- Я думаю... надо заплатить... северным демонам... - Пипо сделал паузу, - если деньги найдем... А если нет... - он обреченно махнул рукой и присосался к своей кружке.

"И все же интересно, - отстраненно подумал Эргюст, - найдется хоть один, кто скажет, что надо воевать? А если найдется, то по-глупости, или это будет политика? Кто-нибудь рискнет сыграть по крупному?.. Думаю, что никто, но... Времена смутные - все может быть..."

Он перевел взгляд с Пипо на Амбала, сидящего с кислым видом. Чувствовалось, что тому не хочется открывать рот, но почувствовав на себе взгляд руководителя, бригадир одиннадцатой пятерки хмуро выдавил:

- Платить...

Следующим должен был говорить Мельник и Старик, к большому своему сожалению, был уверен в его ответе. К сожалению, не потому, что считал его точку зрения неправильной, вовсе даже - наоборот, а потому, что Мельник смотрел в глаза этому северному грату. Как только Эргюст услышал об этом, он тут же мысленно вычеркнул бригадира десятой пятерки из списка действующих боевиков. Справедливо, или нет, но он твердо решил, что Мельник теперь подобен бойцовой собаке, которую растерзал, но не до конца, соперник на арене. Физически такой пес может восстановиться, но его боевой дух, который и делал его бойцовым псом, потерян безвозвратно.

Правда, с другой стороны, в сложившихся обстоятельствах вообще было непонятно, кому можно доверять, а кому нет. Кто еще хищник, а кто уже травоядный. А если хищник, то будет ли он слушаться дрессировщика, или попытается вцепиться своему повелителю в горло? На кого можно опереться в случае форс-мажора, а кто подтолкнет, если споткнешься. Все это было неясно. Времена настали смутные, и абстрактные рассуждения Пипо о верности присяге только усиливали природную подозрительность начальника Серого Цеха.