Страница 90 из 112
Фундаментом коренных преобразований в Германии послужила теоретическая концепция социального рыночного хозяйства, понимавшаяся Эрхардом не только как экономическая модель, но значительно шире — как база для широких демократических преобразований, а также формирования свободного человека с высоким уровнем ответственности за свою жизнь и жизнь близких ему людей.
Эрхард был убежден, что центральным звеном социальной рыночной экономики является свободная конкуренция. На политическом уровне она позволяет делать выбор между различными программами и личностями, на экономическом — обеспечивает эффективное производство и способствует инновациям, которые идут на пользу потребителям. Поэтому одной из своих важнейших задач как министра экономики он считал создание законодательства, обеспечивающего и регулирующего конкуренцию. С точки зрения Эрхарда, государство должно обеспечить всем участникам экономического соревнования равные шансы. Главным источником опасности, по его мнению, являлись монопольные соглашения, ведущие к чрезмерной концентрации экономической мощи, разделу рынков и установлению монопольных цен. 5 июля 1957 г., еще когда Эрхард был министром экономики, после длительных дискуссий бундестаг большинством голосов одобрил закон о конкуренции, который вступил в силу 1 января 1958 г. Он считал его важной вехой в истории восстановления немецкой экономики. Закон сформировал хорошую правовую базу для контроля над процессом монополизации.
Составной частью общественно-экономического курса Эрхарда была концепция «сформированного общества» — одна из последних и недооцененных в свое время идей, которую он долго вынашивал и решился предложить обществу в конце своей активной политической деятельности. Она была разработана и стала официальной доктриной Бонна после выступления Эрхарда на съезде ХДС в 1965 г., где канцлер изложил ее общие принципы. Определение «сформированного общества» гласило: «Такое общество больше не состоит из классов и групп, которые хотят добиться взаимоисключающих целей, но оно… по своему существу является кооперативным, т. е. основано на сотрудничестве всех групп и интересов». Эрхард утверждал, что немецкое общество должно превратиться в сообщество людей, ставящее превыше всего достижение объективного результата — «благосостояния для всех». Это общество не свободно от противоречий интересов различных социальных групп и отдельных личностей, но в нем устанавливается баланс интересов с точки зрения всеобщего блага. Государство выступает гарантом поддержания такого равновесия. «Сформированное общество» является общественно-политическим продуктом социального рыночного хозяйства, так как именно последнее позволило, по словам Эрхарда, показать всем слоям и группам населения Германии, что «реализация собственных интересов не обязательно порождает конфликты с другими, а поиск баланса интересов на основе взаимопонимания представляет собой хорошее средство демократической политики». Поскольку «сформированное общество» основано на добровольном осознанном сотрудничестве, постольку оно может базироваться исключительно на демократических принципах.
Заняв в правительственном кабинете коалиции ХДС/ХСС пост министра экономики, Эрхард считал своей важнейшей задачей создание законодательных основ для честной и свободной конкуренции. В результате принятия антикартельного законодательства в ФРГ в конце 50 — первой половине 60-х гг. сформировалась более сбалансированная производственно-экономическая система и структура собственности по сравнению с другими ведущими странами Запада. Относительно невысокий уровень монополизации и эффективное соотношение крупного и среднего бизнеса в национальной макроэкономической системе позитивно отражались на динамике хозяйственного развития и стали одним из ключевых факторов немецкого «экономического чуда».
Личная роль Эрхарда в проведении социально-экономических реформ в послевоенной Германии, рождении немецкого «экономического чуда» чрезвычайно велика. Он являлся одной из центральных фигур в правительстве Аденауэра и пользовался огромным авторитетом в партии. При этом демократичный стиль руководства и природный дар общаться с людьми, убеждать их в своей правоте делали Эрхарда даже более популярным политиком, чем был сам Аденауэр. Важными чертами Эрхарда, обеспечивающими его неизменно высокий рейтинг в самых широких слоях немецкого общества, были также особого рода «надпар-тийность», отсутствие политической и групповой ангажированности, умение представлять интересы всего общества. Выдвижение в 1963 г. Эрхарда на пост канцлера воспринималось поэтому как совершенно естественный выбор. Однако воплотить в жизнь теорию «сформированного общества» не удалось: этот глобальный проект не учитывал той реальной социально-экономической, политической, духовной ситуации, которая складывалась в обществе ко второй половине 60-х гг.
Когда на смену Аденауэру в 1963 г. пришел Людвиг Эрхард — пророк социальной рыночной экономики, старомодный профессор, любитель пространных и туманных рассуждений и в то же самое время блестящий оратор, — это не помешало экс-канцлеру громогласно заявить с плохо скрытой издевкой, что Эрхард никудышный политик. Он даже отказывал министру экономики в экономической компетентности. Разумеется, четырехкратный победитель на выборах гораздо лучше знал, как тратить деньги и раздавать подарки, чтобы завоевать как можно больше голосов.
Отношение Аденауэра к Эрхарду никогда не было безмятежным. Они воплощали две взаимоисключающие друг друга политические школы, однако оба долго работали бок о бок. Поэтому можно сказать, что самые успешные годы эры Аденауэра были фактически эрой Аденауэра/Эрхарда. Однако не только их политический стиль, но и политические приоритеты были совершенно различны. У Аденауэра речь всегда шла о целях, которым должны были подчиняться принципы, от которых можно и отказаться, если они не обещают успеха. Эрхард всегда придерживался именно принципов. Даже возможные успехи не могли заставить его отказаться от своих убеждений. Либеральный Эрхард являлся доктринером; консервативный Аденауэр — прагматиком.
Канцлер Эрхард невообразим без канцлера Аденауэра. Эрхард считался именно тем человеком, который продолжит политику Аденауэра. Однако, с другой стороны, он сам отчетливо заявил об отличии своего политического стиля от стиля его предшественника 18 октября 1963 г. в первом правительственном заявлении. Характеризуя свою магистральную линию, Эрхард подчеркнул: «Моя политика — это политика середины и соглашения».
Основой процветания государства, по мнению Эрхарда, был строгий экономический порядок, опирающийся на дисциплину народа и на рыночные механизмы. Роль государства в его концепции минимальна, и она сводится к борьбе с теми, кто нарушает рыночные отношения либо замешан в коррупции и должен понести за свои незаконные действия наказание.
Этот взгляд нисколько не противоречил консервативным и католическим социальным представлениям, как это могло бы показаться на первый взгляд. Можно утверждать, что данный подход к экономике, получивший широкое распространение во всех развитых западных странах, смог достигнуть особого расцвета в Западной Германии на базе его соответствия основным принципам консервативного католического социального учения. Отказавшись от принципа laissez faire (фр. «не мешайте действовать»— кредо либерализма XIX в., по которому государство не должно вмешиваться в экономику), правительство Аденауэра — Эрхарда сделало решающий шаг навстречу католической социальной доктрине, требующей от государства эффективной экономической политики для защиты общего блага.
Впервые сближение Эрхарда и Аденауэра произошло летом 1948 г. на втором съезде ХДС британской оккупационной зоны. На этом съезде Аденауэр пригласил Эрхарда сделать доклад после удачной денежной реформы. В конце февраля 1949 г. тезисы Эрхарда были утверждены в качестве экономической программы христианских демократов.