Страница 87 из 217
открытых летних кафе на побережье, дымились мангалы, распространяя густой пряный аромат шашлыка.
Томительные горячие закаты таяли один за другим, как тонкие ломтики сливочного масла. Кирочка
ощущала во всём теле нежную упругую тяжесть, иногда по ночам ей едва удавалось заснуть перед
рассветом, чувственные грёзы одолевали её, дурманили, пьянили. "Должно быть, это и есть проявления той
самой потребности, о которой говорил Крайст." – решила Кирочка. Она стала подумывать о знакомстве с
мужчиной.
– Тебе нужно отвлечься, – нахмурившись, посоветовала Аль-Мара, когда Кирочка в весьма туманных,
стыдливых выражениях поделилась с нею своими ощущениями, – у меня появилось задание, но я ещё не
настолько уверена в своих силах, чтобы отправиться в одиночку, да и полковник Мэрроуз советует мне
взять напарника…
Аль-Мара подняла на Кирочку взгляд и, заметив в её глазах мерцающие отблески будущего
восторженного согласия, продолжила:
– Поступили сведения, что за границами Города в районе озера Жум-Нэ существует незаконное тайное
поселение. По некоторым данным оно насчитывает почти четыре тысячи человек. Мне поручено
разобраться, что там вообще происходит, и я хочу предложить тебе в этом поучаствовать…
– Да-да-да! – Воскликнула Кирочка, порывисто завладев запястьями подруги и пытаясь её закружить, -
Самостоятельное задание! Это же просто здорово! – успев привыкнуть к человеку, Кирочка перед ним уже
не стеснялась бурно проявлять эмоции.
– Ну хватит, что ты как маленькая, радости полные штаны, – сквозь смущенную улыбку увещевала её
Аль-Мара, неохотно поддаваясь.
3
Об озере Жум-Нэ в народе ходила легенда, будто бы иногда перед восходом солнца, в тот час, когда
сумрак ночи только начинает робко бледнеть, всегдашние густые туманы над озером окрашиваются в
необыкновенные нежные цвета – бледно-зеленый, розовый, кремовый – но видеть эти радужные туманы
суждено не всем, а лишь тем, кого ожидает в жизни небывалое счастье.
Рассказывали, будто раньше, ещё до того, как на въезд в Город и выезд из него были наложены
ограничения, на берегу озера Жум-Нэ стоял роскошный отель, у которого, несмотря на не слишком удобное
местоположение и чрезвычайно наглые цены, никогда не было недостатка в клиентах – туристы валили
валом, особенно летом; люди, по большей части именитые и богатые, останавливались там с целью поймать
то бесценное мгновение, когда обыкновенный предутренний туман внезапно начинает играть цветными
переливами. Некоторые просиживали на берегу ночи напролёт, но, если верить слухам, никто радужных
туманов так ни разу и не увидел. Отель на берегу озера существовал, обирая незадачливых искателей
счастья, до тех пор, пока его хозяин не погиб при загадочных обстоятельствах, затем какое-то время он
пустовал, а в последствие был разобран по указу губернатора Города. Озеро и несколько гектаров леса
окрест, как и прочие объекты экологического надзора, обнесли сеткой-рабицей, а примерно десятилетие
спустя Город был закрыт, и поток туристов «ловцов тумана» прекратился совершенно, хотя, говорят, и
теперь находятся чудаки, пытающиеся всеми правдами и неправдами выбраться из Города, отыскать
легендарное озеро и испросить у него своими жадными, измученными повседневной рутиной взорами, ждёт
ли их ещё в этой жизни нечто несказанное, тайное, прекрасное…
Выехав около полудня Аль-Мара и Кирочка прибыли на место только после захода солнца, когда
погожее небо уже начало постепенно блекнуть, гаснуть, лесной воздух стал прохладным, влажным, и уже
налилось в продолговатый ковш глубокой озёрной долины невесомое пенистое молоко тумана,
подсвеченного луной.
– Нужно ставить палатку, – деловито сообщила Кирочка, заглушив мотор, – Найдём здесь на холме
местечко поровнее и займёмся этим.
– Рядом с озером?
– А что такого?
– Ну мало ли… Набредут на нас какие-нибудь нехорошие люди… В тряпичной палатке мы ведь
абсолютно беззащитны… Я предлагаю углубиться в лес.
Вступив в шуршащий мутно-серый сумрак сосняка и поймав ноздрями шелковистый ночной воздух,
девушки почувствовали тот сладостный трепет, который охватывает всякое разумное существо при
соприкосновении с таинством жизни нетронутой природы. То здесь, то там зажигались во мху бледно-
зелёные огоньки светляков.
Удивительно, но чем дальше Кирочка и Аль-Мара углублялись в лес, уходя от светящейся белоснежной
простыни озера, напоминающей облако, упавшее на землю, тем меньше они боялись. Наступающая со всех
сторон живая шелестящая мгла властно и нежно укрывала их. Верхушки сосен успокоительно шептались на
ветру, мягкий пышный мох таил тысячи звуков: шорох, стрекот, тихий хруст…
Некоторое время спустя девушки вышли на довольно широкую тропу, усыпанную шишками и сухой
прошлогодней хвоёй.
– Люди здесь наверняка есть, – вполголоса предположила Аль-Мара, – дорога заросла бы, если бы по ней
никто не ходил; да и бурелома этом в лесу практически нет, значит – костры…
Аль-Мара остановилась и внимательно потянула носом воздух.
– Чувствуешь что-нибудь?
– Трудно сказать… Но нетронутыми эти места точно не назовёшь.
– Откуда ты столько знаешь о лесе?
– Я выросла на природе. Наше племя сознательно противилось цивилизации, мы жили кострами,
собирательством, охотой, рыбной ловлей…
– И гаданием?
– Ну… Оно никогда не приносило много, обычно на эти деньги женщины покупали себе украшения,
наряды, иногда, очень редко, лакомства – племя осуждало подобное поведение, всё взятое из города
считалось скверным… Разрешалось приносить только хлеб, его ели даже старейшины…
Аль-Мара углубилась в воспоминания о своём детстве. Она редко заговаривала об этом с Кирочкой, и та
слушала её с большим вниманием.
Аль-Мара с ранних лет любила всё живое. Разнообразие природы изумляло её; каждый миг рождающая
что-то новое, населённая несчётным множеством живых существ планета представлялась ей единым целым,
организмом, где каждая малюсенькая букашка, травинка или червячок знают своё место и свою роль… Аль-
Мара любила ходить босиком. Ей тогда чудилось, будто она чувствует, как дышит под ногами земля;
ощущая ступнями её мягкое щедрое тело и слушая как шуршат осторожно сминаемые травинки, она
вплеталась, словно нить, в лёгкую и прозрачную, как паутинка на дереве, ткань летнего дня в лесу. Она
ходила осторожно, словно боялась спугнуть время, отмеряемое здесь тихими шорохами листвы, бегущими
узорами кружевных теней и далёкими всхлипываниями кукушки.
Лес обступал посёлок со всех сторон, и Аль-Мара никогда не боялась его. Она ловко лазила по
деревьям, легко перепрыгивала рвы и канавки, различала множество грибов, ягод и трав; в лесу с нею
ничего не могло случиться, лес казался ей родной стихией, здесь она была дома, он принимал её в себя, и
она – звонко поющая среди ветвей рыжая девочка в простом платье – становилась его частью, такой же как
любое дерево, камень или цветок.
– Однажды меня едва не ужалила змея, – сказала Аль-Мара, – ты просто не представляешь, насколько
удивителен наш мир, и насколько чудесные, выходящие за рамки нашего понимания вещи могут в нём
происходить. Ты ведь не веришь, что можно говорить с животными?
Кирочка помотала головой.
– В тот день я встретилась с очень большой змеёй. Мне было пять, и змея была толще моей руки. Она
шипела на меня, и я знала, что её яд убьёт меня мгновенно. Змея уже собиралась броситься на меня, она
собралась в клубок и угрожающе подняла голову – я не делала резких движений, не пыталась бежать, наши
старухи говорили, что нельзя открыто паниковать, если встретил змею – я замерла, тело моё было