Страница 119 из 217
– Я чайник поставила… Можно кое-что тебе рассказать, Крайст?.. – вопрос был явно риторическим.
Не дожидаясь ответа, она продолжила. – Моя подруга Нетта, сейчас мне что-то так отчётливо припомнилась
эта история, в первый раз напилась в шестнадцать лет. Знаешь, что она тогда сделала? Она пришла ко мне
домой поздно вечером, шёл дождь, так же как сейчас, лило словно из ведра, и она стояла у меня под дверью
– я точно помню, вот как ты сегодня стоял возле машины – мокрая и смешная. Она принесла мне маленькую
– меньше ладони – подушечку в форме сердца. Нетта сшила её сама из старого вельвета, вышила бисером на
ней слово ''любовь'' и отделала её мехом… Мне до сих пор хочется плакать, когда я смотрю на эту
подушечку. Она тогда заплетающимся языком что-то мне ещё говорила. Она, наверное, любила меня – ведь
любила же, Крайст? – хотя мне и казалось, что вся дружба наша одни сплошные страдания, и ей нет до меня
никакого дела, и я просто выгодна ей, да и только… Она обычно вела себя очень прохладно… Но мне всё-
таки кажется, что она любила меня, в глубине души, глубоко-глубоко, и невероятно сильно любила, просто
выразилось это вот так внезапно и странно…
– К чему ты это? – спросил Билл.
– Не знаю… Просто захотелось поделиться, – донеслось из-за двери, – ещё мы с ней однажды купили
на рынке невкусное печенье – то есть мы, конечно, думали, что оно вкусное, это потом выяснилось, что не
очень – и нас почему-то так развеселило вдруг, что печенье невкусное, и название его развеселило, дурацкое
какое-то ''гуга'', нас всё вокруг веселило в тот день… И мы швыряли печенье в окно троллейбуса. И
смеялись… Мы были очень счастливы в тот день, мне до сих пор кажется, что я никогда не была
счастливее…
Билл провел по всклокоченным волосам и лицу мокрыми горячими ладонями. За дверью ванной
послышались шаги. Кирочка ушла и вернулась.
– Чай на столе, – сказала она, – я поехала домой. Спокойной ночи…
– Спасибо… – отозвался Билл.
Несколько мгновений она тихо стояла возле двери ванной и не уходила. Ей хотелось рассказать
сейчас Крайсту ещё и про Саша Астерса, про макароны, про дракончика Гордона, про небо, похожее на
пузырёк шампанского, про взгляд, от которого мурашки идут по позвоночнику и внезапно пронзает
сознание мысль, что именно ради этого взгляда ты и жил… Кирочке казалось, что Билл способен это понять
и разделить. Но она только спросила:
– В чём, по твоему, смысл жизни, Крайст?
– Во всём и одновременно ни в чём, – рассмеялся он за тонкой дверью, к нему постепенно
возвращалось его всегдашнее легковесное присутствие духа.
– Благодарю… – откликнулась она.
Щёлкнула входная дверь. На лестничной площадке было раскрыто окно, за которым шумел словно
радиопомехи частый отвесный ливень. Кирочка нажала крупную плоскую стальную кнопку. В глубине
шахты мягко тронулся комфортабельный лифт.
ГЛАВА 15. Рыбьи души
1
Кирочка и Аль-Мара сидели в изысканном видовом кафе, которое располагалось в мансарде
известной на весь Город гостиницы ''Жемчужина''. Цены здесь часть публики попросту отпугивали, а
немногих оставшихся несколько удивляли. Все соседние столики были пусты. Само здание гостиницы
представляло собой обшитую со всех сторон каким-то матовым серебристым материалом высотку без
острых углов, похожую скорее на корпус космического корабля, чем на жилое строение. А на самой
вершине высотки был установлен огромный прозрачный шар, собранный из тысяч стекол; изображая
жемчужину, в ясные дни он ослепительно сиял, его видно было почти из любой точки Центра – именно
внутри него и находилось кафе.
Отсюда, с крыши самого высокого строения в Городе, он виден был весь почти как на ладони;
совсем немного уступающие по высоте небоскребы бизнес-квартала – как растопыренные пальцы
гигантской руки; округлые золоченые купола Храма Истинной Веры в мягком облаке листвы – точно яйца
райской птицы в гнезде; жилые дома – мелкие рассыпанные кубики; и, наконец, линия горизонта, в ясные
дни всегда в нежно-голубой дымке – там, далеко-далеко плавно склоняющееся небо встречалось с морем,
таким же бирюзовым, ровным, бескрайним…
Напротив Кирочки и Аль-Мары, слегка робея, сидел симпатичный юноша лет восемнадцати-
двадцати. Он почти ничего не говорил, слушая весёлое щебетание девушек и иногда воровато посматривая
исподлобья то на одну, то на другую. На гладкой перламутровой поверхности столика перед Аль-Марой
стояла крохотная чашечка эспрессо, перед Кирочкой – бокал свежевыжатого сока; молодой человек теребил
лежащий перед ним гаджет в удивительно красивом резном чехле из тончайшей натуральной кожи, на
ощупь нежной, как обратная сторона листа мать-и-мачехи…
– Роскошная вещь… – Кирочка ласково провела пальцами по поверхности чехла.
– Это подарок, – пояснил юноша, – от отца. Он владелец сети салонов-ателье кожаных и меховых
аксессуаров ''Рококо''. Недавно у нас сменился основной поставщик кож, построили новый завод совсем
рядом с Городом, на реке Исмунь, прежде мой отец заказывал кожи в Предгорье или за границей – выходило
довольно дорого. А теперь, благодаря новому заводу наша прибыль ощутимо увеличится. Причем мы не
только сэкономим на доставке: само сырье на этом заводе гораздо лучше, чем где-либо.
– А как же экология области? Я слышала, что кожевенное производство очень сильно загрязняет
окружающую среду… – отметила Аль-Мара.
– Это досужие разговоры и бездарные подначки левых партий, которые уже не знают, чем плюнуть
в успешный и честный бизнес! – сын кожаного барона легкомысленно отмахнулся, – Новый завод
оборудован инновационной системой очистки сточных вод, там установлено пять степеней защиты. Я,
правда, в этом не очень разбираюсь, но говорят, надежно…
– И отходы не будут сбрасываться в реку?
– Ну… – юноша смутился, – …Я ничего не могу сказать на этот счет. Мой отец закупает уже готовые
кожи для пошива изделий, и об их производстве я ничего не знаю…
– Ладно, довольно уже об этом! – сказала Кирочка. И, незаметно подмигнув Аль-Маре, добавила. -
Будем веселиться!
– Можно тебя на пару слов… – Аль-Мара встала из-за столика, жестом предлагая Кире следовать за
собой.
– Мы в дамскую комнату… Скоро будем.
Юноша остался сидеть за столиком, уткнувшись в свой навороченный гаджет. Его полудетский
склонённый профиль вызывал щемящее ощущение жалости и восторга.
Оказавшись в просторном помещении, отделанном поразительно чистым кафелем и зеркалами, Аль-
Мара открыла кран и механически сунула руки под струю. Она выглядела недовольной и даже
расстроенной.
– Да брось ты! Так переживать из-за какого-то завода… Их строили и будут строить. Этот не первый
и не последний.
– Нельзя быть такой беспечной. Земля на границах Города в буквально смысле задыхается от
отходов… Она не в силах всё это переработать. И с каждым годом количество мусора цивилизации не
сокращается, а растёт! Искусственно синтезируемые материалы, полимеры, химические смолы… Вся эта
гадость становится плотью нашей планеты, нашей плотью…
– Лесная ты моя… – вздохнула Кирочка.
– Ну да… – с жаром подтвердила Аль-Мара, – не могу я на это смотреть спокойно, когда реки
загрязняют или лес мне кажется, что это моих друзей обижают! – рыжая приложила мокрые ладони к лицу.
– Я пойду, пожалуй, – добавила она тихо.
– Не обижайся, ты так ведёшь себя, как будто это я лично кормлю природу пластиком и стеклом, -
Кирочка положила руку подруге на плечо.
– Да не в этом дело, – рыжая слегка повела плечом, как будто пытаясь вежливо спровадить оттуда