Убийца - садовник?

— В общем, когда мы с Рэндоном заявились в ратушу, мы были почти уверены, что Скорп и есть наш Чернокнижник. Оставался вопрос, где он прячет альвийский талисман. Я рассчитывал спровоцировать его и вынудить воспользоваться амулетом. Но мне в страшном сне не могло привидеться, что это сделаешь ты! Я был уверен, что ты в безопасности сидишь дома! — воскликнул альв. — Когда ты так эффектно появилась в ратуше, у меня чуть сердце не остановилось! А Рэндон вообще голову потерял, судя по всему.

— Ну, ничего же страшного не случилось, — пробормотала я, покосившись на тётю. Ох, чувствую, достанется мне…

— Правда, мы не ожидали, что Скорп соберёт столько сторонников… — альв покосился на раненого друга. — Мда. Опасно недооценивать противника. В конце концов, ваш мэр попытался сбежать с амулетом, мои люди догнали его и казнили.

Главную улику мы нашли уже после его гибели. Два года назад Скорп купил у меня холодильный ларец. Это довольно дорогая вещь, так что я запомнил. Обычно их берут химики или кондитеры. Я не придал этому значения, мало ли, какая прихоть у человека. Может быть, ему охота хранить лёд рядом со своим виски. При обыске в доме мы нашли этот ларец, а в нём — четыре флакона с кровью. Также мы обнаружили в тайнике его дневник, по которому можно проследить, как под влиянием тёмного колдовства трагически менялась его личность. На последних страницах Скорп заявлял, что со своими новыми способностями он сможет превратить Илсбери в рай на земле, и что жизнь пятерых грешниц — ничтожная плата за могущество и процветание целого города. Насчет Кэтрин, правда, у него были сомнения, но он и не собирался её убивать. Надеялся обойтись малой кровью, в прямом смысле этого слова. В общем, его дневник — печальное чтение. В самый раз для какого-нибудь психоаналитика.

— И в борьбу с этим монстром вы вовлекли нашу Элизабет? — дрожащим голосом спросила тётя Роуз. — О, Иннелин, я была о вас лучшего мнения! Если бы мы с Мери Холланд знали…

Мы с альвом возразили одновременно:

— Тётя Роуз!

— Миссис Райд, клянусь, ваша племянница всё время была под нашей защитой! Кстати, — обернулся он ко мне, — миссис Холланд ни за что не хотела отпускать вас из школы. Рэндон её еле уговорил, и если вы когда-нибудь захотите вернуться…

— И мне ещё никогда не приходилось так скрупулёзно отчитываться за безопасность моего сотрудника, как двум этим леди, — улыбнулся с постели Рэндон.

Та-ак, что я слышу?! Это что, заговор?! Оба моих напарника имели слегка виноватый вид.

— Значит, вы якобы поощряли мою независимость, а сами всё это время опекали меня… — я недобро прищурилась. Рэндон вдруг прикрыл глаза и со стоном откинулся на подушки.

Все претензии тут же вылетели у меня из головы. Я бросилась к раненому лорду, а все остальные вдруг заговорили хором:

— Я позову доктора Джонса, — подхватился Хейворд.

— Да оставьте же их наедине! — это тётя Роуз.

— Мы слишком его утомили, — Иннелин поднялся и подхватил под руку викария. — С такой раной ему нужен покой. И добавил, усмехнувшись в сторону: «Хитрец!»

Глава 27

Через несколько дней состояние лорда Рэндона уже не вызывало опасений, хотя доктор Джонс ворчал, что он не поручится за такого беспокойного пациента. Я навещала раненого почти каждый день, и с каждым днём всё больше к нему привязывалась. Мы разговаривали обо всём на свете. Я читала ему книги по его выбору, чтобы заставить его полежать спокойно в постели. Иногда мы просто молчали вместе, пока в комнате не сгущались ранние сумерки, и не появлялся слуга с зажжённой лампой.

Как правило, на обратном пути до тётиного дома меня сопровождал капитан Хейворд, который рад был хоть на полчаса отрешиться от свалившихся на него обязанностей.

— Завтра миссис Лейн устраивает приём, — сказал он мне во время одной из таких прогулок, — Эмили будет рада, если ты составишь ей компанию.

О да! Представляю, как все наши дамы будут счастливы меня видеть! Как бы ему это объяснить?

— Ты многого не знаешь, Хейворд. Я тут натворила дел… Боюсь, в настоящее время я персона нон-грата в Илсбери. Вряд ли Эмили будет приятно…

— Ты недооцениваешь Эмили, — тонко улыбнулся капитан. — Первые несколько дней после своего возвращения она посвятила визитам. В результате миссис Томсон, образно говоря, зарыла топор войны, миссис Лейн заявила, что всегда считала тебя одной из умнейших молодых леди, миссис Шарп… — в общем, завтра на приёме все очень надеются увидеть вас обеих. Кроме того, не представляю, что такого ужасного ты должна совершить, чтобы твоя семья отвернулась от тебя. Дорогая сестра, мы всегда будем на твоей стороне.

Я с облегчением рассмеялась. Всё, что бы ни сделала Эмили, было прекрасно в глазах местных кумушек. Если бы она назвала сахар солёным, все согласились бы, что так оно и есть. Моя кузина могла управлять общественным мнением с лёгкостью искусного дирижёра.

— Я ужасно скучала по вам обоим, — призналась я. И мы продолжили прогулку.

Рэндон отбыл в столицу, как только смог сесть на лошадь. По словам доктора, это произошло пугающе быстро. Я всё время забываю, что верховные лорды не совсем нормальные люди. Илсбери всё ещё бурлил после ошеломляющего известия, что наш градоначальник оказался тёмным колдуном и убийцей, но наш город в конце концов способен переварить и не такие новости.

Выпал первый снег, на несколько дней укутав окрестные холмы в белые покрывала. Я лично прогулялась к бывшему жертвеннику, желая убедиться, что никакая нечисть никогда уже не сможет из него воплотиться. Опасные манускрипты альвы также забрали с собой. Надеюсь, их уничтожат. Жизнь постепенно возвращалась в привычную колею. Мы с Эмили и Джеймсом жили в тётином доме, по вечерам собирались в гостиной, и всё было как год назад, во время помолвки моей кузины.

Я бы под пытками не созналась в этом, но втайне ждала письма от Рэндона, хотя здравый смысл мне подсказывал, что я скорее рискую получить от него вежливую отповедь вроде того памятного послания мистера Колтона.

Две недели спустя письмо действительно пришло, но не мне, а Иннелину. Рэндон извещал, что король собирается лично наградить нас за помощь короне в расследовании убийств в Илсбери. Мы оба были приглашены на Зимний бал. Иннелин наотрез отказался, заявив, что альв в центре шумного празднества — это нонсенс. Я подумала о реакции придворных дам на его фейринское обаяние, о ревности их кавалеров и мысленно с ним согласилась.

— Лиззи, дорогая! Ты поедешь в столицу! Надо же! — тётя была в эйфории.

Я тоже как-то не горела желанием туда ехать, хотя безумно соскучилась по Рэндону, и меня тревожило его молчание. В конце концов было решено, что я отправлюсь туда вместе с Эмили и Хейвордом.

Наша лавка чудес закрылась, помещение уже снял новый хозяин. Я в последний раз прошлась по скрипучим половицам, провела рукой по опустевшим полкам. Эта глава нашей жизни закончилась. Снаружи Иннелин запрягал лошадь в свой старый пёстрый фургон, в каждом его движении мне виделись азарт и нетерпение. Никогда ещё хокермен не засиживался так долго на одном месте. Представляю, как ему хотелось снова отправиться в странствие! На прощание альв протянул мне руку:

— Прощай, Элизабет! Я хотел бы взять тебя с собой, но тебе это не нужно, — и он улыбнулся своей специальной улыбкой мощностью в двести лошадиных сил, способной увести любую девушку за край света. Вот только он прав — нам обоим это не нужно.

Я рассчитывала на прощальное рукопожатие, но Иннелин бережно взял мою руку и поднёс к губам. На моей ладони остался подарок — маленькая плоская серебряная шкатулка.

— На счастье, — улыбнулся хокермен и тронул лошадь. Фургон со скрипом покатился по дороге, оставляя на снегу чёткие полосы.

Шкатулка оказалась с секретом — внутри пряталось миниатюрное зеркало. Я уже привыкла, что все вещицы альвов своеобразные, с двойным дном, образно говоря. Интересно, в чём тайное свойство моего подарка? Что ж, когда-нибудь, наверное, пойму. Лет через сто.