Убийца - садовник?

— Мисс Гордон? — я обернулась. Ко мне по тропинке направлялся преподобный мистер Брандт.

— Красивые цветы, — указала я на хризантемы.

— Их принёс мистер Хардман. Он был здесь утром.

— Он, кажется, работает садовником у миссис Шарп? Разве они с Пенни были близко знакомы? — в моём мозгу зашевелились смутные подозрения. Что за дело этому чужому мужчине до нашей Пенни?

— Мистер Хардман — глубоко несчастный человек… Похоже, в его прошлом было много страданий. Как это ни печально, он не может даже облегчить душу исповедью, страдая неким умственным недугом: в минуты волнения он неспособен внятно выразить свои мысли. Однако я готов признать, что как специалисту ему нет равных! Он дал мне несколько чрезвычайно полезных советов относительно моих яблонь… Кстати, вы знаете, что наш знаменитый сад в Блэкуотере, поместье Скорпов, был спроектирован Хардманом? Он в то время работал садовником у мисс Эвелин. Когда она умерла, он перешел на работу к миссис Шарп. Мистер Скорп не слишком-то интересуется садоводством… Впрочем, полагаю, вам это неинтересно, — мистер Брандт посмотрел на меня своими добрыми голубыми глазами и неуверенно улыбнулся. — Знаете, иногда люди, одержимые прошлыми страданиями, находят облегчение, посещая кладбища. Для них это-то вроде терапии. Так что я стараюсь ему не мешать.

Я согласно кивнула, но думала о своём. Кажется, мне не помешало бы встретиться с этим мистером Хардманом.

Глава 13

На ловца, как известно, и зверь бежит. Спустя несколько дней, повстречав в лавке миссис Шарп, я вдруг получила от неё любезную улыбку и приглашение на чай. От изумления я даже не сразу нашлась, что ответить. Может ли такое быть, что после несчастья с Пенни отношение наших дам ко мне смягчилось? Разумеется, я с благодарностью приняла приглашение и ровно в пять была уже возле её калитки.

Кусты, которые росли вдоль дорожки, ведущей к маленькому коттеджу, были подстрижены в форме шахматных фигур. Мистер Хардман, очевидно, был большой искусник. Я миновала коня с лебединой изогнутой шеей, прошла мимо стройной башни-ладьи и постучала в дверь.

Миссис Шарп в практичном твидовом платье, отделанном широкой тесьмой, восседала возле накрытого стола как олицетворение благочинности. Я похвалила её камею, а старая дама вполне добродушно предложила мне отведать чаю и гренок с маслом.

Пока она разливала чай в тоненькие белые чашки, я осмотрелась. Гостиная миссис Шарп походила на изящную шкатулку, набитую всяческими безделушками; их было, пожалуй, даже слишком много. Вся мебель была благопристойно задрапирована тканью. Обивка моего кресла сначала показалась мне шёлковой, но, когда я провела по ней ладонью, то поняла, что она сделана из ситца, пропитанного специальным составом. Я сделала вывод, что миссис Шарп, образно говоря, не прочь пустить пыль в глаза своим знакомым.

Кроме чая, пожилая леди предложила мне ещё стаканчик хереса, «чтобы согреться в такую погоду». Я хотела было отказаться — не люблю херес — но подумала, что алкоголь быстрее поможет развязать язык этой дамы. Пришлось согласиться.

После первых пяти минут стандартного обмена любезностями, наша беседа стала напоминать мне мягкое перетягивание каната. Миссис Шарп живо интересовалась моими взаимоотношениями с Иннелином, я же старательно переводила разговор на тему садоводства вообще и мистера Хардмана в частности.

— Девочка моя, я помню твою маму, она была такой очаровательной молодой леди! Кому же, как не мне тебя предостеречь!

Почтенная леди наклонилась ко мне поближе и заговорщицки прошептала:

— Советую всегда держать при себе безопасную булавку, лучше железную, и ежели этот хокермен вздумает… хм… воспользоваться обстоятельствами, ты его — булавкой, булавкой! Альвы железа не любят.

Я не знала, смеяться мне или плакать. Думаю, такая реакция девушки на ухаживания у любого джентельмена отбила бы охоту, не только у альва!

— Поверьте, миссис Шарп, мистер Иннелин никогда не давал мне повода задуматься о подобных предосторожностях!

— Дорогая моя, ведь все знают, что ни одна женщина не сможет противиться альву!

Хихиканье почтенной дамы я отнесла на счёт действия хереса.

Всё было ясно. Миссис Шарп позвала меня, чтобы спокойно посплетничать о моей работе у Иннелина, а также расспросить о случившейся у нас трагедии. Однако она не пригласила более никого из своих знакомых, чтобы себя не скомпрометировать. Её настойчивые и очень нескромные расспросы о хокермене меня смутили. О боже, надеюсь, она не рассчитывает узнать, каков Иннелин в постели? Неужели меня в городе считают уже падшей женщиной?!

Конечно же, я могла извиниться и уйти, но в интересах дела приходилось сдерживаться. Выразив своё восхищение садом (кстати, вполне искреннее!), я снова терпеливо постаралась перевести разговор на мистера Хардмана.

— О, мне повезло заполучить его! — воскликнула разрумянившаяся дама. — Конечно, все считают, что он ушёл от мистера Скорпа потому, что тот не может в должной степени оценить его работу, но мне кажется, здесь есть ещё что-то!

Миссис Шарп улыбнулась, глазки её возбуждённо блестели.

— Первое время после переезда он жаловался на кошмары, даже говорить почти не мог — в общем, налицо было какое-то сильное потрясение! Чтобы не пугать остальных слуг, я поселила его в отдельном флигеле, который стоит в саду. Не будь я так уверена в Эвелин, я бы решила, что их с Хардманом связывали не только рабочие дела…

Избирательный ум этой леди все отношения между людьми рассматривал только в одной плоскости. Я же подозревала совсем другое: что если мисс Эвелин и её садовник были сообщниками? Действительно ли она умерла? Что если ей просто понадобилось скрыться? Может быть, именно мистер Хардман помог ей? Что если он — добровольно или под принуждением — помогает ей до сих пор?

Я заранее придумала повод для беседы с загадочным садовником и сейчас, сделав робкое выражение лица, сказала:

— Моя тётя фанатично увлекается цветами (между прочим, это чистая правда!), но ей никак не удаются клематисы. Какие только сорта мы не пробовали — все чахнут через пару месяцев. Я была бы бесконечно признательна вам обоим, если бы мистер Хардман смог уделить мне пять минут для консультации…

— О, конечно, дорогая!

Миссис Шарп была настолько любезна, что даже не стала сопровождать меня в сад, вдруг почувствовав настоятельную необходимость немного отдохнуть. Мы поговорили ещё пять минут и расстались с изъявлениями взаимной вежливости.

Мне повезло, мистер Хардман оказался в саду. Это был рослый, крепкий человек средних лет с грубоватым лицом, равно привыкшим и к палящему солнцу, и к холоду. Он калечил ножницами очередной куст, вырезая ферзя. Королеву. Подходя ближе, я мучительно раздумывала, как начать разговор. А, к чёрту всё! Спрошу прямо. Надоело ходить вокруг да около.

— Мистер Хардман, я знаю, что вы раньше работали у Скорпов. Вы помните мисс Эвелин? Что вы о ней помните?

Молчание, прерываемое только щёлканьем садовых ножниц. Хардман будто хотел что-то сказать, но только нахмурился и молча продолжил работу. Вид этого угрюмого, заросшего мужчины с огромными острыми ножницами в руках вдруг вызвал во мне смутные опасения. Я отступила за куст, но сдаваться не собиралась.

— Мистер Хардман!

— Зло… всё равно настигнет тебя… — пробормотал он, зыркнув он на меня из-под нависших бровей. Я замерла.

— От него не сбежишь, не отгородишься молитвой… Оно уже здесь! — садовник несколько раз резко взмахнул ножницами, потом бросил их наземь и ушёл прочь дёрганой, раскачивающейся походкой. А я осталась стоять в оцепенении рядом с обезглавленной королевой.

В лавку я влетела как на крыльях. К счастью, Иннелин был на месте, а то с меня сталось бы отправиться разыскивать его по городу. Меня просто распирало поделиться новой информацией.

— Иннелин! Хорошо, что вы здесь. Я кое-что нашла.