Тропы Междумирья

У меня даже мелькнула безумная надежда, что он напился до такой степени, что забыл про меня. Хотя… Сам он, конечно, до потери памяти вряд ли допьётся. Но можно же и помочь!

Я метнулась к палатке, забыв про всякую маскировку. Павлин проводил меня недоумённым взглядом, но вдогонку ничего не крикнул. Видимо, весь запал истратил на воззвания к Нермору. Риссу пришлось вытаскивать из палатки за ногу. Сперва она даже не сопротивлялась, опомнилась только тогда, когда на лицо упал солнечный свет.

— Вот ты засоня, — фыркнула я, наблюдая, как мавка протирает глаза. — Пошли, работа есть.

— Какая ещё работа?

— Важная! Предотвращать очередной политический прецедент.

— Что этот балбес опять натворил? — С девушки мигом слетели остатки сна.

— Пока ничего, — я выразительно покосилась на сапоги Кьяло, торчащие из палатки. — Но обязательно натворит, если срочно не отменить свадьбу.

— Какую свадьбу? — не сообразила Рисса, но я уже тащила её по направлению к бараку, решив, что проще всего будет объяснить ситуацию на месте. Но на пороге мавка вдруг резко затормозила.

— Ты чего? — удивилась я.

— Пригласи меня.

— Куда?

— Внутрь! Я же нечисть! Мне нужно приглашение, чтоб войти.

— Ну… Эм… Разрешаю тебе войти в это жилище, — церемонно произнесла я. — Так сойдёт?

— Да, вполне, — серьёзно кивнула девушка и переступила порог.

К счастью, никто не обратил внимания на нашу заминку. Все взгляды были обращены на Лайса, который успешно пудрил мозги Павлину, не пропуская его на территорию. Не наёмник, а просто какой‑то профессор риторики. А ещё музыкант, писаный красавец и, наверняка, обладатель множества других достоинств. Какое счастье, что Ксанки здесь нет, а то наверняка влюбилась бы.

Пока мы топтались на пороге, Итьер слегка сменил позу и наполовину выполз из‑под стола. Но для моего плана так было даже удобнее.

— Вот, — кивнула я на пьяное тело. — Можешь стереть ему память?

— Целиком? — ужаснулась мавка.

— Нет, конечно. Только то, что касается меня.

— Издеваешься? Для того, чтоб отыскать все упоминания о тебе, придётся ему мозги наизнанку вывернуть! Он же окочурится! Тем более, что я даже маячков на него не ставила.

— Ну хоть чуточку. Хоть последние часы. Пусть забудет, что предложение мне сделал.

— Ага, он забудет, а весь перевал, значит, пусть помнит. Не поможет, Маргош. А чего ты за него замуж‑то не хочешь? Красивый же парень. По крайней мере, если слева смотреть. Не знаешь, кто ему так мордашку подпортил?

— Я… Давно… — И тут меня осенило: — Рис, не надо выискивать все упоминания. Сотри пятнадцатое июля сорок первого года. Сможешь найти? Там всего‑то полчаса получится.

— Думаешь, у него там всё по датам расписано, как в амбарной книге?

Рисса всё ещё ворчала, но я видела, что в глубине души она уже согласилась. Хотя бы попробовать. Конечно, копаться в мозгах пьяного — сомнительное удовольствие, но на что не пойдёшь ради дружбы!

Хотя назвать наши с ней отношения дружбой можно было только с очень большой натяжкой. С другой стороны — как их тогда назвать?

Мавка опустилась на колени рядом с Итьером, прижала пальцы к его вискам и негромко запела. Я старалась не вслушиваться. Да слов в песне и не было, только неразборчивое мычание. Впрочем, довольно мелодичное.

Магия нечисти сильно отличалась от человеческой, поэтому я даже не пыталась понять, что она делает. Оставалось только сидеть рядом и надеяться, что всё получится. Судя по сосредоточенному выражению лица, получалось плохо. Рисса смотрела перед собой невидящим взглядом и нервно обкусывала губы. Минуты тянулись мучительно долго и я начала всерьёз волноваться, как бы нас не засекли. Но вокруг все продолжали спать, как по заказу. А может, действительно по заказу. Интересно, могла ли мавка усыпить весь отряд?

От тягучей и заунывной мелодии меня и саму начало клонить в сон. Глаза закрывались… и, наверное, закрылись бы совсем, если бы за спиной не скрипнула дверь. Я резко обернулась, пытаясь прикрыть собой мавку, но опоздала. Павлин всё‑таки прорвался через Лайса и на всех парах влетел в барак.

— Ух ты! А что это вы здесь делаете?

Рисса моргнула, выходя из транса, и поспешно отодвинулась от Итьера. Я мысленно сжалась в комок, прощаясь со всеми планами и даже с жизнью. На всякий случай. Но, вопреки ожиданиям, купеческий внук не стал углубляться в допросы, а вкрадчиво улыбнулся мавке:

— Откуда ты здесь, прелестное создание?

На мой взгляд, назвать Риссу прелестной мог только человек с абсолютно павлиньим чувством вкуса. Нет, уродиной она не была. Но гримасу деревенской дурочки освоила в совершенстве. Вкупе с очередным розовым платьем и дурацкими блондинистыми кудряшками зрелище получалось душераздирающее. — Ой, а вы правда считаете меня прелестной? Правда — правда? Знаете, мне так давно не говорили комплиментов. А вы такой видный мужчина. Сразу видно — настоящий кавалер, который знает, как сделать приятное даме, — затараторила мавка, старательно уходя от темы вопроса.

Павлин, не переставая слащаво улыбаться, обошёл её по кругу и зачем‑то дёрнул за волосы.

— Ух, какие кудряшки! Знал я одну такую же овечку…

— Сам ты барашек, — брякнула я.

Если Рисса мне не нравится, это не значит, что остальным можно её оскорблять.

— Милочка, угомонись — недовольно поморщился Павлин. — Или ты меня ревнуешь к этому розовому закатному облачку? Если так, то не волнуйся, твои великолепные ушки затмят красоту любого заката.

Я так и не поняла, комплимент это был или завуалированное оскорбление. В любом случае, фраза мне не понравилась, но что ответить на неё, я не знала. Поэтому решила действовать по любимому методу Кьяло: 'В любой непонятной ситуации — бей кулаком в рожу'.

Не успела. Стоило мне только подумать о нападении на Павлина, как Рисса вклинилась между нами и зашипела:

— Спаааать!

Чары скользнули по лицу морским бризом — и мне сразу же неумолимо захотелось зевнуть. Но, кажется, не от заклинания, а от общего недосыпа. Магия мавки на меня всё‑таки не действовала.

На Павлина, как выяснилось, тоже. Вообще. Он, в отличие от меня, даже зевать не стал, только самодовольно улыбнулся и подбоченился, откровенно наслаждаясь произведённым эффектом.

Рисса удивлённо пискнула и спряталась за меня. Нашла универсальный щит, тоже мне!

— Ну что вы как дети, а? Сказал же, что знал когда‑то одну такую овечку. Было бы странно, если бы мне от этого знакомства ничего не перепало, — Павлин извлёк из кармана белокурый локон — точь — в — точь как у Риссы — и демонстративно помахал им в воздухе.

Мавка забористо выругалась. Сперва по — предонски, а потом и на родном языке.

Это было что‑то новенькое! Болтала‑то она постоянно, а вот на ругань перешла чуть ли не впервые. А затем и вовсе набросилась на Павлина с кулаками:

— А ну отдай немедленно! Где ты это взял?

— Рис, успокойся, — Теперь настал мой черёд выступать в роли миротворца, хотя удержать мавку от рукоприкладства оказалось не так‑то просто.

— Не успокоюсь! Даже и не подумаю! Пусть сперва объяснит, где взял оберег!

— А то ты не знаешь, откуда такие штуки берут, — фыркнул Павлин. — От таких вот заблудших овечек. Между прочим, совершенно добровольно. Всё как положено, услуга за услугу, и приятный бонус в довесок.

— Где она?

— Кто? А, та девица? Да померла давно. А чего ты так разволновалась? Кто она тебе? Мать? Дочь? Ах, да, наверное, сестра!

— Мы все сёстры!

— А как вы тогда размножаетесь?

Вместо ответа Рисса так рванулась к Павлину, что удержать её у меня уже не получилось. Но тут разбушевавшуюся мавку перехватил появившийся невесть откуда Кьяло.

— Чего разорались?

— Ничего, — Говорливая нечисть мигом утихла, но продолжала буравить Павлина злобным взглядом.

— Ты, овечка, пыл‑то поумерь. Всё равно ничегошеньки мне не сделаешь. А будешь так нарываться, расскажу здесь всем, кто ты есть.