Тропы Междумирья

— А что можно? — уточнил мой новый командир.

— Метки можно снять. Или хотя бы попробовать снять, — уточнила я, вспомнив про свою сомнительную магическую квалификацию. — Можно оставить как есть, но перенастроить. Например, изначально закрыта тропа от людей, а открыта для эльфов, а я векторы меняю — и получается наоборот. Или не получается, это уж как пойдёт.

— Сначала доложить, потом по обстоятельствам, — решил Дамир.

— Ладно, — согласилась я. Всё равно же собиралась меч искать. Заодно и в магическом поиске попрактикуюсь. У Ксанки бы, наверное, лучше получилось, но кто ж виноват, что она там с Тьярой антимагичку на молекулы разбирает.

Муллен явно обрадовался моей покладистости:

— Тогда удачи. А я пошёл. Ещё в замок заскочить надо, прежде чем домой возвращаться.

И тут до меня наконец‑то дошло…

— Так вы меня тут бросаете, что ли?

— Нет, почему сразу бросаю? Оставляю… на время…

— На какое именно время? — не отставала я.

— От обстоятельств зависит. Может, через неделю вернусь. Может, чуть позже. Сама только без разрешения никуда отсюда не сбегай, а то знаю я тебя. Покинешь пост — под трибунал отправлю!

— То есть я должна тут жить, что ли? — Я выразительно посмотрела на барак.

— А что не так? — Дамир, кажется, ничего необычного в происходящем не видел. — Мы даже крышу починили недавно. Теперь не протекает почти.

У меня аж дар речи пропал.

Да, я могла без проблем питаться неведомой фигнёй неаппетитного вида, и даже умела сама эту фигню сготовить. Да, я спокойно спала в эльфийской землянке или в эльфийском же подземелье, и меня не выводили из равновесия походный быт и типично — средневековая антисанитария. И три десятка полуграмотных мужиков в качестве компании практически не смущали. Если поотдельности. Но не всё это вместе!

— Тут даже туалета нет! — высказала я первое, что оформилось в членораздельную фразу. — И шоколада!

С шоколадом в этом мире вообще было туго. Местный аналог какао выращивали далеко на юге, привозили редко и ценили очень дорого. В богатых домах это лакомство ещё можно было встретить, а вот многие люди рангом пониже его и в глаза не видели.

В стандартное меню академии шоколад, понятное дело, не входил, но Флай несколько раз доставал его откуда‑то, чтоб сделать мне приятное. Знал, зараза, чем подкупить.

Правда, ели драгоценные конфеты мы всё равно на троих — не оставлять же Кьяло без сладкого.

— Хорошо, когда вернусь, привезу тебе шоколад, — радостно ухватился за идею Хозяин.

— Не надо, — отмахнулась я. — Растает же по дороге. Лучше пусть дома лежит. Или Ксанке скормите, она его тоже любит. Может, хоть после этого бояться вас перестанет.

— Так… — не слишком осмысленно пробормотал Муллен, вглядываясь в моё лицо.

Уж не знаю, что он там нашёл такого интересного, но после непродолжительного осмотра взял меня за руку и потащил за барак, подальше от людских глаз.

И уже там устроил допрос. Мягкий такой, без пристрастия.

— Марго, сделай милость, объясни, на что ты обижаешься?

— Я не обижаюсь! — заявила я, и только тогда сообразила, как обиженно это звучит со стороны.

— Тогда в чём дело? Извини, но я в жизни не поверю, что тебя отсутствие шоколада смущает. А уборная тут, кстати, есть. Вон, висит.

Я обернулась в указанном направлении. Лагерь Дамира был удачно втиснут в узкий прогал между двумя горными склонами. Вот на одном из этих склонов и располагался кособокий деревянный туалет. Нет, он там не стоял. И даже, вопреки словам Хозяина, не висел. Скорее, лепился прямо к скале, как кособокое ласточкино гнездо, возвышаясь над крышей барака на добрых пять метров.

Судя по тому, как густо поросла травой тропинка, ведущая к этому шедевру архитектуры, пользовались им крайне редко. Если вообще пользовались.

Хотя вид оттуда, наверное, открывался прекрасный. И на эльфийские земли, и на наши. И на замок Нермор во всей его красе.

— Насколько я тебя знаю… А я знаю тебя достаточно хорошо, уж поверь мне на слово… Так вот, ты сейчас должна бы прыгать от радости, что тебе официально разрешили перевернуть вверх дном все окрестности и поупражняться в фехтовании с незнакомыми противниками. Характер у Дамира, конечно, не сахар, и спать до обеда он тебе не даст, но и в платьях ходить не заставит. И инквизиция сюда вряд ли доберётся. И война ещё нескоро докатится. В чём проблема‑то?

Я уже почти решилась вывалить на Хозяина весь свой список претензий, но в последний момент передумала и решила сказать правду. То, что на самом деле беспокоило меня гораздо сильнее плохой еды и общей антисанитарии:

— Просто вы меня опять отсылаете. Когда я была в плену, я думала, что вы будете за меня волноваться. И сама за вас беспокоилась. Но не успела вернуться, как вы сразу же запихали меня сюда — и сбегаете. И в академию так же до этого запихали — и сбежали. Если я вам мешаюсь, то скажите уже это открытым текстом!

— Я сбегаю? — оторопел Муллен. — Да я, чтоб ты знала, никогда ещё не бегал!

— Даже на соревнованиях в академии?

— Не ёрничай! Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду!

— Вот именно, — ухватилась за фразу я. — Я всегда понимаю, что вы имеете в виду. И сейчас понимаю, что просто мешаюсь вам, путаюсь под ногами. Да, я не люблю платья и притягиваю неприятности, и у меня эльфийские уши, и я упустила Посредника… Это всё — достаточный повод для того, чтоб снова отправить меня подальше. Это ведь гораздо проще, чем признать уже перед всеми, что я ваша дочь!

— Дура ты, а не дочь! — вспылил мужчина. — И истеричка, вся в мать!

— Она мне не мать! — буркнула я. И добавила в порыве злости: — Да и вы мне не отец!

Внешне почти ничего не изменилось: Муллен относился к той редкой категории людей, которые умеют злиться благородно, не брызжут слюной, не покрываются красными пятнами, даже кулаками не трясут. Ничего не изменилось, но я почувствовала, что Хозяин доведён до белого каления.

Он даже говорить ничего не стал, просто развернулся и зашагал к выходу из лагеря. Дамир проводил его сочувствующим взглядом. Конечно, он всё слышал. Все слышали, мы же не шёпотом ругались.

Ну и что!

Мне даже стыдно не было. Первые пять минут.

Но почему‑то я всё равно неотрывно смотрела, как мужчина размашисто шагает по направлению к замку.

Что ещё мне крайне не нравилось на перевале — так это родовое гнездо Нерморов под боком. Хотя, с другой стороны, Итьер‑то всё равно остался в столице. А сам замок мне ничего плохого не сделает. Разве что на горизонте помаячит.

Ночь была душной.

Ксанка ворочалась в постели, пытаясь если не заснуть, то хотя бы задремать. Но одновременно с этим панически боялась закрыть глаза.

Память вернулась, а вместе с ней вернулись и страхи.

Днём было ещё ничего, девушка вполне успешно изображала прежнюю себя, улыбалась, шутила. А ночью зажигала в комнате все свечи и мечтала, чтоб поскорее наступил рассвет. Но ускорить течение времени было невозможно, минуты тянулись одна за другой, складываясь в ещё более длинные часы ужаса и одиночества. Ночь казалась бесконечной.

У Ксанки было несколько лет свободы: без лишних мыслей, без страхов, без тоски по дому. Несколько лет счастливой жизни в облике деревенской девчонки Исты. Случались, конечно, и неприятности, как же без них. Бабка ругалась за неправильно сготовленное зелье, куры удирали со двора через неплотно закрытую калитку, солнцем пересушивало драгоценные целебные травы… Всякое, в общем, бывало. И люди смотрели косо, сторонились ведьму. Сторонились — но не трогали. Пока ещё не трогали. Жители Серого Лога были довольно терпеливыми. В отличие от тех, первых…

Первым оказалось достаточно одного — единственного проявления магии, чтоб принять решение. А Ксанке тогда не хватило буквально пары секунд, чтоб навсегда исчезнуть из этого мира.

Первые… Первые люди, встреченные девушкой в этом мире. Сначала она называла их так, потому что верила — будут другие, вторые или третьи, культурные и образованные, которые помогут юной магичке вернуться домой. Но надежда с каждым днём таяла, а название оставалось.