Страница 33 из 146
Однажды Алексей явился в лагере, чтобы особо повидать баронов, и вошёл в шатёр Бодуэна, графа Фландрии и Эно. Туда были позваны дож Венеции с особенно высокими баронами; и он обратился к ним с речью и сказал:
«Сеньоры, да будет вам ведомо, что многие греки весьма раздражены тем, что я возвратил своё наследие с вашей помощью. Близок срок, когда вы должны удалиться, а ваш договор с венецианцами продолжится только до праздника святого Михаила.[70] Я не могу в столь короткое время произвести уплату того, что должен вам. Если вы меня оставите, я потеряю свою землю, и сторонники Алексея III убьют меня. Но сделайте-ка то, что я вам скажу: вы бы остались здесь до марта, а я бы сохранил вам ваш флот в течение года от Михайлова дня, и оплатил бы расходы венецианцам, и доставлял бы вам всё необходимое до Пасхи. За это время я успел бы так упрочить своё положение в стране, что мне нечего было бы опасаться потерять её; да и ваши условия были бы таким образом исполнены: ибо при помощи доходов со всех своих земель я заплатил бы вам должное; и я бы снарядил корабли, чтобы плыть с вами или послать других, как я это вам обещал. У вас же осталось бы свободным целое лето для похода».
И опять крестоносцы согласились с предложением Алексея, и опять сроки похода в Святую землю отодвинулись, теперь уже на год.
Между тем, империю ромеев сотрясали бунты и бесчинства, налоги почти совсем перестали поступать, и Алексею нечем было заплатить обусловленные деньги пилигримам, не на что было даже покупать хлеб и вино. И тогда Алексей попросил помочь ему навести порядок в империи, ведь своего войска у него не было. Часть рыцарей и пилигримов отправилась с ним в поход.
Пока император Алексей находился в этом походе, в Константинополе случилась весьма большая беда. Часть пилигримов, не дожидаясь поступления денег в казну василевса, решила взять их силой и напала на кварталы, в которых жили иудеи и сарацины[71]. Защищая свои жизни и своё имущество, иудеи и сарацины взялись за оружие.
И я не знаю, что за люди по злобе подожгли город; но пожар был столь огромен и столь ужасен, что никто не в состоянии был ни погасить его, ни утихомирить. Мы смотрели на высокие церкви и богатые дворцы, объятые пламенем и погибающие, на широкие торговые улицы, горящие в огне; но ничего не могли сделать, мы даже не могли приблизиться к горящим кварталам из-за страшного жара. Крестоносное войско покинуло гибнущий Константинополь. Многие погрузились на суда и отошли от берега. Огонь подобрался к Святой Софии, но каким-то чудом не затронул её. Пожар не прекращался два дня и две ночи.
А потом из похода вернулся император Алексей, и его было не узнать. Он так возгордился своими военными успехами, что уже не хотел говорить с графами и баронами из пилигримов и перестал выплачивать деньги и снабжать войско едой и питьём, отделываясь жалкими отговорками. Так тянулось до поздней зимы.
Понимая, что платить пилигримам всё-таки придётся, а казна пуста, Алексей обложил империю и, прежде всего, жителей Константинополя и купцов из других стран тяжёлыми, разорительными поборами, чем вызвал сильное недовольство в народе.
И вот был составлен заговор, во главе которого стоял некий царедворец по имени Мурзуфл. Заговорщики ночью схватили василевса и бросили его в темницу. Узнав об этом, отец его, Исаак, умер от горя. Алексея вскоре задушили по приказу Мурзуфла. Несчастный глупец царствовал всего-навсего полгода, а его место на троне занял Мурзуфл.
Крестоносное воинство оказалось в тяжёлом и опасном положении. Один император, с которым был подписан договор, был убит, а второй умер. Узурпатор же не собирался выполнять его. Крестоносцы не могли бросить Константинополь и уйти, потому что у них не было денег, чтобы расплатиться с венецианцами и чтобы купить еду и питьё.
Оставался единственный выход: вновь атаковать город, захватить его и овладеть всем, что потребуется крестоносному воинству. Это решено было в субботу, в воскресенье пилигримы готовились к сражению, а в понедельник, что перед Вербным воскресеньем, пошли на приступ.
Одна за другой пали четыре башни. Войско Мурзуфла обуяла паника, а сам узурпатор бросил своих людей и бежал во дворец Львиной пасти,[72] получивший своё странное название по изваянию быкольва, стоявшего во дворцовой гавани. Войско Мурзуфла также разбежалось, но многие были убиты или ранены, их тела никто не подбирал и многие умерли. Потом мы узнали, что Мурзуфл ночью бежал из города.
На следующее утро Бонифатий Монферратский с отрядом рыцарей захватил дворец Львиной пасти, стража которого не оказала сопротивления, а другие рыцари захватили все прочие дворцы города. В них были обнаружены несметные сокровища – золото, серебро, сосуды, драгоценные камни, атласные и шёлковые материи, меховые одежды. Всякий рыцарь, пилигрим или венецианец брал себе дом, какой ему было угодно, и таких домов было достаточно. Так отпраздновали Вербное воскресенье и великую Пасху.
Настал мир, и Бонифатий Монферратский от имени баронов и дожа Венеции приказал, чтобы вся добыча была снесена и собрана так, как об этом было условлено и скреплено клятвой под угрозой отлучения. Местом сбора были определены три церкви, которые охраняли французы и венецианцы, самые честные, каких только смогли найти. И тогда каждый начал приносить свою добычу и складывать вместе. Некоторые приносили добросовестно, другие же нет, ибо не бездействовала жадность, корень всех зол: корыстолюбцы начали придерживать и то, и другое, не считаясь с угрозой лишиться царствия небесного. И были такие и среди простых пилигримов, и среди рыцарей. Граф Сен-Поль приказал повесить своего рыцаря, который кое-что утаил, с экю на шее. Пятьдесят тысяч марок отдали венецианцам, а сто тысяч поделили между собой.
Получил и я свою долю, но вскоре заболел, и часть золота и серебра ушла в уплату целителям, а большую часть у меня украли. Когда я пришёл в себя, Монфора в городе не было, а больше меня почти никто не знал, а те, кто знал, отворачивались, чтобы не пришлось делиться. Когда я понял это, вовсе перестал просить о помощи. Денег на то, чтобы купить себе место на галере, плывущей во Францию, у меня хватило, а о добыче я уже и не думал.
Ну, вот. Поскольку со смертью Алексея IV род Ангелов по мужской линии пресёкся, нужен был новый император. Грекам завоёванный трон и империю никто возвращать не собирался. Собрали совет из французов и венецианцев, да и поделили Византию на части. Четверть досталась графу Балдуину Фландрскому, а прочие части поделили между собой графы и бароны из французов и венецианцы.
Об освобождении Гроба Господня никто больше не вспоминал. Так закончился этот злосчастный поход христиан против христиан.
Глава 8
– Н-да, как-то я себе всё это иначе представлял… – задумчиво сказал я, потирая подбородок.
– Что «это»? – грузно повернулся в кресле Георгий Васильевич.
– Ну, Крестовый поход этот, гибель Византии. А ведь я был пару раз в Турции. Ну, как все туристы: пляж – отель – бар. Магазины ещё, так они везде одинаковые. Море, правда, хорошее – тёплое, чистое. А на экскурсии я не ездил. Если когда-нибудь ещё соберусь, надо будет по Стамбулу погулять, посмотреть храмы, дворцы, на городские стены подняться.
– Ты будешь разочарован, – сказала Ольга. – В Стамбуле мало что осталось византийского – слишком много времени прошло, да и турки не относились к чужим памятникам как к чему-то ценному: храмы переделывали в мечети, дворцы перестраивали под свои вкусы и потребности, а то, что мешало, попросту ломали или растаскивали на свои стройки. Даже в ХХ веке, когда туркам надо было проложить пути для электрички, они, не задумываясь, в нескольких местах разобрали древние городские стены.
– Если в мире и сохранилась где-то память об империи ромеев, то как раз в России, – заметил Георгий Васильевич, – ведь ваше русское православие построено по византийскому образцу.
70
29 сентября 1203 г. 30 сентября истекал годичный договор между крестоносцами и венецианцами.
71
Сарацины – мусульмане.
72
Дворец Львиной пасти – Буколеон.