Забвение

Голова Хоуп металась по подушке. Клейтон хотел сказать ей, что все только начинается и что он хочет свести ее с ума, но от вида распростертого под ним изнывающего от желания чудесного тела не смог произнести ни слова.

Кончиками пальцев он погладил пупок Хоуп; она выгнула бедра и застонала. Этот звук едва не заставил Клейтона потерять контроль над собой, но он приказал себе не торопиться, хотя его тело бешено трепетало и пульсировало.

— Клей, — выдохнула Хоуп и потянулась за его рукой. — Трогай меня, гладь. Пожалуйста, трогай…

— Именно это я и делаю. — Он снова провел пальцем по ее шелковистому бедру, остановившись в нескольких дюймах от того заветного места, которое изнывало от желания. Бедра Хоуп забились, поднялись, и она снова прошептала:

— Клей…

Он провел пальцами по другому бедру — у Хоуп напрягся живот. А когда руки его скользнули выше, к груди, она снова издала стон.

— Пожалуйста! — с мольбой в голосе просила Хоуп. Клейтон не послушался, она обиженно фыркнула, сама потянулась к нему, обхватила ладонью его горячую, туго напрягшуюся плоть и начала гладить ее, заставив сначала вздрогнуть от острого наслаждения, а потом застонать. Хоуп обмерла и отдернула руку. — Прости, — прошептала она, поднимая испуганные глаза. — Я сделала тебе больно?

Клейтон улыбнулся и прижался лбом к ее лбу.

— Сделай еще так, — попросил он и, видя, что Хоуп это ничуть не успокоило, поднял голову и снова нежно попросил: — Пожалуйста.

Она широко открыла глаза, снова потянулась к нему, начала гладить и довольно громко потребовала:

— И ты гладь меня.

Клейтон бережно сжал ее груди. Когда его пальцы коснулись напрягшихся сосков, она приглушенно ахнула, выгнулась всем телом и впилась коротко остриженными ногтями в его плечи.

Клейтон смотрел на нее с суеверным страхом.

— Хоуп, какая ты красивая… поразительно красивая. — Его пальцы двинулись ниже, ниже, миновали плоский живот и… наконец добрались до самого восхитительного места.

Хоуп вскрикнула и вцепилась в него.

— Клей…

— Я знаю, милая, — сказал он, улыбаясь и глядя в ее огромные глаза. О да, он знал. Едва касаясь пальцем ее горячей, влажной плоти, он опустил голову и провел языком по соску Хоуп. И тут же голова ее упала на подушку. Хоуп тяжело дышала, двигала бедрами и шептала его имя.

Она пылала в его объятиях, а Клейтон сгорал от наслаждения, наблюдая за ней. Он продолжал трогать ее, чтобы убедиться, что доставляет и ей наслаждение, ласкал ее снова и снова, сосал, покусывал и возбуждал до тех пор, пока она не напряглась и не вытянулась под ним.

Клейтона переполняли страсть и желание. И все же он продолжал бы возбуждать ее, но тут Хоуп вцепилась в его волосы, притянула к себе, подняла бедра и взмолилась:

— Пожалуйста, Клей. Немедленно!

Ее тело было таким нежным, голос таким просящим, а в глазах горел такой огонь, что Клейтон чуть не застонал.

С чего он взял, что сумеет удержаться, сможет подавить свои желания, пока не сведет ее с ума? Отчаянно хотелось оказаться внутри нее, почувствовать себя окруженным ее горячей бархатной плотью… Клейтон оперся на локти и рванулся вперед, продвигаясь дюйм за дюймом и заставляя себя делать это медленно, осторожно. Наконец Клейтон полностью вошел в нее, закрыл глаза и, борясь с желанием бешено задвигаться взад и вперед, продолжал жадно ласкать ее губами и руками. А когда он сделал два осторожных движения, Хоуп откинула голову и подняла бедра ему навстречу.

— Еще, — потребовала она.

Вместо этого Клейтон застыл на месте, боясь раньше времени достичь оргазма. Хоуп негромко застонала.

Он открыл глаза и посмотрел в прекрасное лицо, которое стало для него самым дорогим на свете. Темные, блестящие волосы разметались по подушке, щеки пылали от страсти. На него смотрели глаза Хоуп, потемневшие от желания. А ее тело… ее тело…

Его собственное тело напряглось до предела, мускулы дрожали. Он понятия не имел, сколько времени сумет продержаться, погруженный в это невероятно пылкое, изнемогающее от страсти тело. Они были созданы друг для друга. Это была женщина его грез, его снов. Какое чудо, что судьба свела их! Опершись на локти, Клейтон взял голову Хоуп в ладони и прильнул к ее рту, прошептал ее имя и нежно провел губами по губам, ошеломленный и очарованный тем, что она с ним делает.

Самоконтроль его ослабел еще больше, когда Хоуп улыбнулась и прошептала:

— Тебе нравится у меня внутри… Пожалуйста, Клей, люби меня.

— Сейчас. — Он осторожно задвигался и увидел, что Хоуп закрыла глаза. — Ты в порядке?

— Нет… — Она выгнула спину и обвила ногами его талию.

Видя, что Хоуп полностью открылась ему, он инстинктивно ринулся вперед.

— Нет? — прошептал он, пытаясь остановиться, но этот подвиг оказался ему не по силам.

Хоуп по-прежнему лежала, не открывая глаза.

— Черт побери! — Он что, сделал ей больно? Клейтон целовал ее веки и ждал, когда они поднимутся. — Не в порядке? — Он стиснул кулаки; от чудовищного усилия вены на руках едва не лопались.

— Нет. Помоги мне, Клей, — пробормотала она, притягивая его к себе. — Пожалуйста…

И он сдался. Невозможно было сопротивляться бешено извивавшемуся под ним телу и нежному голосу. Клейтон глубоко вонзался в нее, вонзался раз за разом, пока они оба не ошалели от все возрастающего желания и страсти… Когда он почувствовал, как Хоуп содрогнулась, забилась всем телом, впилась в него и порывисто задышала, он окончательно потерял голову. Готовый взорваться, он приподнял бедра, вонзился в нее как можно глубже и едва не разорвался на куски, когда Хоуп стиснула его кольцом мышц.

Он понимал, что впился пальцами в спину Хоуп и зарылся лицом в ее шею. Понимал и то, что их сердца колотятся как бешеные, что их руки и ноги переплелись… И не мог пошевелиться. Мог только со свистом втягивать в себя воздух после самого упоительного оргазма в его жизни.

Дыхание их понемногу успокоилось, Клейтон перевернулся на бок, притянул Хоуп к себе и стал гладить ее по спине, наслаждаясь тем, что держит ее в объятиях.

Когда губы Хоуп уткнулись в его шею, он улыбнулся и, слегка откинув голову, внимательно посмотрел на нее. То, что мерцало в глазах Хоуп, заставило его сердце болезненно сжаться.

— Я ничего не знаю о тебе, — прошептала она, не сводя с него глаз. — Совершенно ничего. Кроме того, что ты смелый, добрый и сильный. Но, может быть, это самое главное.

Он погладил ее по спине и снова улыбнулся.

— Я люблю тебя, Хоуп, очень люблю.

Он здесь, с ней, он любит ее. Неужели это не сон?

Хоуп вздохнула и крепко обняла его. Эти слова переполнили ее счастьем. Его глаза, его тело, такое сильное, горячее и неутомимое, принадлежащее только ей… Неужели все это наяву?

— Но есть и другое, — пробормотала она. — Куда большее…

Клейтон посмотрел на нее смеющимися глазами, и Хоуп испугалась, поняв, что сказала это вслух. Она опустила голову и залилась краской.

Растроганный смущением Хоуп, Клейтон повернулся на спину, и она оказалась лежащей на нем.

— Ты права, есть еще кое-что, — серьезно сказал он.

Хоуп осторожно оперлась о его грудь, оберегая забинтованные ребра, и глубоко вздохнула.

Она не могла понять, то ли его плоть осталась твердой, то ли затвердела снова. Неожиданно он приподнял ее бедра и многозначительно сказал:

— И очень много.

— Клей… — Хоуп судорожно выдохнула. Сердце бешено колотилось. — Я хотела сказать, что люблю тебя.

Его руки, лежавшие на ее спине, вдруг сжались, изумрудные глаза наполнились такой радостью, что в них было больно смотреть. А затем любимое лицо осветила самая добрая, самая нежная улыбка, которую она когда-либо видела.

— Слава тебе господи. Скажи это еще раз, — попросил он, затем поднял бедра, быстро нащупал то, что искал, и вошел в нее.

Ее почти беззвучный смешок сменился блаженным стоном. Хоуп наклонилась, окутав его плащом из своих прекрасных волос, и крепко поцеловала его.