Новая Марджори

– Не можешь сам, так дай мне! – кричал он. – Или стреляй, или отдай! – надрывался он и резко дернул того за руку – раздался выстрел и он, удивленно глядя на Джона, выпустил его руку и начал тихо оседать на землю, а четверо парней, видя это, неподвижно застыли, боясь пошевелиться.

– Пит! Пит! – кричал Джон. – Что с тобой? Да скажи же ты мне что-нибудь! Пит! – но, увидев тонкую струйку крови, вытекающую из уголка рта его брата, все понял и, снова заорав: – Сука! – направил пистолет на Маргариту, совершенно бестрепетно наблюдавшую всю эту картину.

«Давай, подонок! Давай! – мысленно подгоняла она его, пристально глядя ему в глаза. – А то я есть хочу, а ты меня задерживаешь! Заканчивай эту комедию, мерзавец! Ты сейчас получишь то, что уже давно заслужил». И Джон, как завороженный, стал медленно поднимать пистолет к своему виску. Она видела, что он изо всех сил пытался опустить руку, но у него ничего не получалось и дуло неотвратимо приближалось к его голове. Его глаза побелели от ужаса, а рот раззявился в немом крике. «Ну!» – мысленно цыкнула на него Маргарита и Джон, словно сдавшись, выстрелил себе в висок – его дружков, которые, стоя у него за спиной, не могли видеть всю эту предсмертную мимику, как ветром сдуло.

«Поздно вы спохватились! – подумала Маргарита. – Раньше надо было думать, а теперь я нажелала вам такого, что вы, став калеками, уже никогда не сможете терроризировать этот город. Кончилась ваша вольница, подонки!». И тут на улицу влетели три автомобиля, которые, пронзительно взвизгнув тормозами, замерли перед гостиницей.

Из старенького грузовичка стремительно выскочил огромный парень, очень похожий на Тома Смита – Николас, поняла Маргарита. Из остановившейся прямо за ним полицейской машины вылез сначала настоящий разожравшийся хряк в форме лейтенанта полиции – без сомнения Кроссби, а следом за ним, с места водителя – довольно молодой человек в форме сержанта. Из подлетевшего же с другой стороны джипа вывалился краснолицый, толстый мужик, который сходу бросился к лежавшим на земле телам с криком:

– Мальчики мои! Что с вами случилось, маленькие мои? Почему здесь так воняет? Почему вы так странно лежите? Вставайте! Ну, вставайте же! Пойдемте домой! – Он опустился перед ними на колени, ощупывал их, перевернув на спину, и все приговаривал: – Вставайте, мои маленькие! Пойдемте домой!

– Они умерли, Пол, – тихо сказал, подойдя к нему, лейтенант. – Они уже никогда не встанут, – и попытался поднять Гиббса на ноги. – Они мертвые, Пол.

– Мертвые… Ты говоришь, они мертвые? – подняв голову, Гиббс безумными глазами глядел на полицейского, а потом перевел взгляд на все еще стоявшую на крыльце Маргариту и, яростно тыча в нее пальцем, заорал: – Это она их убила! Она! Убей ее, Фрэнк! Ну, убей же!!! – истошно вопил он, вперившись в нее взглядом, в котором, однако, безумие постепенно сменялось ужасом, а крик становился все тише и тише, пока не смолк совсем. Явно не веря своим глазам, Гиббс растерянно смотрел на Маргариту, а потом стал, все еще на коленях, в страхе пятиться от нее, постоянно повторяя: – Нет! Нет! Этого не может быть!

А Маргарита в ответ на это сдернула с головы бейсболку, которую так и не сняла, вернувшись из леса, и ее волосы цвета осенних кленовых листьев рассыпались по плечам. И увидевший это Пол мгновенно замер на месте, кровь отхлынула от его лица, он страшно побледнел и, сотрясая около лица своими короткими, толстыми, растопыренными пальцами, изо всех сил заорал: «Не-е-ет!» и замертво рухнул на землю. Маргарита же, бросив последний взгляд на три распростертые на земле тела, удовлетворенно усмехнулась, потом повернулась и, как ни в чем не бывало, хотела войти в гостиницу, дверь в которую была уже открыта, а в проеме стоял бледный, как смерть, Смит, но, услышав за спиной голос лейтенанта: «Проверь-ка у нее документы, сынок!», чуть повернув голову, посмотрела на второго полицейского, который, услышав приказ начальника, невольно поморщился.

«Жизнь становится все страньше и страньше! – вспомнила она слова известной литературной героини и вошла в холл, где стояли, обнявшись, оцепеневшие от ужаса невысокая полная женщина с заплаканными глазами и Мэри. Они испуганно таращились на Маргариту, неверное, еще не веря в то, что все страшное позади. «Надо выводить их из этого ступора», – подумала она и громко сказала:

– Миссис Смит, вы не могли бы сделать мне чашечку крепкого, очень крепкого кофе? А потом покормите меня, пожалуйста – я ужасно проголодалась. И еще… Если это вам, конечно, не трудно, не могли бы вы выстирать мои джинсы – я заплачу. Понимаете, я в лесу упала и испачкалась.

Эти обычные человеческие желания заставили женщин вздрогнуть и очнуться. Их объятия распались, и они словно впервые с начала этого кошмара вздохнули полной грудью.

– Да-да, конечно, мисс! – засуетилась хозяйка. – Одну минуточку, мисс! И покормлю, и постираю, и кофе сделаю!

– Да и стаканчик виски нам не помешает, а то и два… – подключился Смит, но его прервал вошедший вслед за ними сержант:

– Я бы хотел посмотреть ваши документы, мисс.

Маргарита бросила на него безразличный взгляд и, не удостоив даже словом, не тронулась с места – ее документы были в комнате наверху. Зато Смит, отыгрываясь за весь пережитый им страх, рявкнул так, что стекла зазвенели:

– Имейте совесть, сержант! Вы когда-нибудь стояли под дулом пистолета так, как стояла она? Вы? Мужчина? – а потом убежденно заявил. – Нет! Никогда! Потому что, испытай вы это хоть раз, вам бы и в голову не пришло лезть к этой девочке, заслонившей собой совершенно чужих ей людей, с вашими дурацкими… Повторяю еще раз! Дурацкими! – крикнул он. – Вопросами в такую минуту. Имейте терпение, черт бы вас побрал!

Выпалив эту гневную тираду, Смит отправился за виски, а в холл ворвался Николас и, увидев, что все живы и здоровы, шумно, с огромным облегчением вздохнул, с трудом проглотив тот комок, который, видимо, уже давно колом стоял у него в горле, рухнул на диванчик в углу. Да! Пережить ему за сегодняшний день пришлось немало! Тем временем Смит принес бутылку виски, стаканы и немного льда и, протягивая Маргарита налитый бокал, прочувственно и убежденно сказал:

– Вы героиня, мисс! То, что вы сделали, настолько невероятно, что пока не укладывается у меня в голове! Сказать, что мы все в неоплатном долгу перед вами, значит, ничего не сказать. Вы простите меня, мисс, я простой человек и не умею красиво говорить, но… – он так обречено махнул рукой, что даже расплескал свое виски. – Да и нет у меня таких слов, чтобы сказать вам, что я чувствую! За вас, мисс! – и он протянул бокал навстречу ее бокалу, а потом, отпив немного, осторожно спросил: – Но неужели вам совсем не было страшно?

– Совсем, – честно ответила Маргарита. – Я неплохо знаю человеческую психологию вот и решила на этом сыграть. Как видите, получилось!

Она задумчиво курила и вертела в руке бокал, наблюдая за кружащимися по дну кубиками льда, когда в холл ввалился лейтенант и с ходу спросил:

– Ну, что у нее с документами, сынок?

– Я еще не успел посмотреть, сэр, – отозвался сержант, на что тот укоризненно сказал:

– Зря, сынок! У таких подозрительных людей, как она…

– Мистер Смит, – Маргарита самым бесцеремонным образом прервала нравоучения толстяка. – У вас найдется несколько листов чистой бумаги?

– Конечно, мисс, – недоуменно отозвался тот и достал из своей конторки пачку бумаги, зло поглядев в сторону лейтенанта.

– А факс?

– Конечно! Как же нам без него? – удивленно ответил он.

– Прекрасно! – спокойно сказала Маргарита и, повернувшись к толстяку, сказала таким тоном, которому невозможно не подчиниться: – Сядьте, лейтенант, и пишите!

– Чего?! – обалдело спросил тот, но за стол сел. – Я ничего писать не буду!

– Будете-будете! – убежденно покивала головой Маргарита. – Вы сейчас рапорт об отставке писать будете. Если не знаете, как начать, то могу подсказать, – и она начала, как бы диктуя: – Я, Фрэнк Кроссби, являясь родственником Пола Гиббса, сознательно потворствовал ему в его противозаконных действиях, как-то: контрабанда спиртных напитков, распространение наркотиков, продажа спиртного несовершеннолетним, организация проституции и так далее – ну, вы свои грехи лучше меня знаете, только не упустите ничего. А также, – продолжила она, – я, Фрэнк Кроссби, выполняя просьбу упомянутого Пола Гиббса, преднамеренно задержал машину Николаса Смита, направлявшегося в гостиницу «Хижина Странной Мэри», чтобы вывезти оттуда свою семью. Таким образом, я, зная, что освободившиеся сегодня из заключения Джон и Пит Гиббсы собираются отправиться туда, чтобы отомстить Тому Смиту за то, что он в свое время выступил в суде свидетелем обвинения по делу об изнасиловании ими Кэрол Строут, оказывал им сознательное пособничество в совершении нового преступления. Под каким предлогом вас задержал лейтенант, Николас?