Новая Марджори

– А, если бы я ошиблась? – возразила Маргарита. – Вдруг кому-то действительно требовалась ваша помощь?

Тобб с трудом смолчал и, достав фонарик, оглядел живописно раскинувшихся на асфальте парней. Потом он достал телефон, но, прежде чем позвонить, язвительно спросил:

– Этому тоже учат в женском монастыре?

– Конечно! – удивленно ответила она. – Должны же мы уметь постоять за себя в случае опасности!

– Первый раз слышу, чтобы Шао-Линь находился в Швейцарии! – ехидно бросил он и, пробурчав себе под нос что-то, вероятно, очень для нее нелестное, стал звонить в больницу.

А она смотрела на него, прекрасно понимала, почему он кричит, и совсем не обижалась – разве же можно обижаться на человека, который влюбился в тебя и теперь испугался, что с тобой могло что-то случиться. Это то же самое, что злиться на свою маму за то, что она беспокоится о тебе и просит не ходить одной поздно вечером по темным и безлюдным улицам. А Тобб, переговорив с больницей, взял Маргариту за руку, вывел на середину улицы и жестко сказал при этом командирским тоном, четко и раздельно выговаривая слова:

– Сейчас вы пойдете прямо по середине улицы, так, чтобы я вас постоянно видел, нигде не останавливаясь, прямо до гостиницы. Ясно?

Маргарита не стала с ним пререкаться, чтобы еще больше не осложнять ему жизнь, покорно кивнула и медленно пошла, но, когда она проходила мимо ярко освещенной витрины магазина, раздался выстрел, и в витринном стекле появилась маленькая аккуратная дырочка, от которой во все стороны разбежались лучики трещин. «Да чтоб у тебя, паразита, руки отсохли!» – зло подумала Маргарита, недоумевая, кто бы это мог быть. А к ней уже с яростным криком: «Ложись!» невероятными прыжками несся Тобб, но она, зная, что пуля не причинить ей никакого вреда, а вот он может пострадать, крикнула в ответ:

– Не подходите!

Но он уже подлетел и, загородив ее собой от возможного второго выстрела, быстро оглядел ее с ног до головы, чтобы убедиться в том, что она жива и здорова, после чего, глядя ей в глаза с нескрываемым бешенством, твердо и спокойно, как о деле совершенно решенном, сказал:

– Завтра утром, мисс Королева, я отвезу вас на своей машине в Ливерпуль и собственноручно посажу в самолет до Лондона. Все!

– Спасибо за заботу, сержант Тобб, но вы, вероятно, забыли, что завтра утром мы все собирались пойти осматривать замок, а я никогда не меняю своих планов. И даже более того, – усмехнулась она, – никому не позволяю их менять. Спокойной ночи, сержант Тобб! – и, повернувшись, пошла к гостинице, слыша за спиной его возмущенный возглас:

– Чертова девчонка!

В гостинице она прямиком отправилась к себе в номер, сбросила куртку и, устроившись с сигаретой напротив окна, стала смотреть на лес в надежде, что это принесет ей успокоение. Она была чертовски зла на себя за то, что ни разу до сегодняшнего вечера не подумала о том, что ее красота, ум, обаяние, знания – это не только благо, но и большая ответственность, и в первую очередь перед своей собственной совестью – ведь теперь ей так легко сделать человека несчастным. То, что для нее будет мимолетным увлечением, для другого может стать трагедией на всю жизнь, как это случилось у Тетушки с Берлимбле. Конечно, она могла бы стереть у него из памяти все воспоминания о себе, но она была так тесно связана с этой семьей, что это было невозможно. Вот ей и пришлось нести свой крест много лет, винить во всем произошедшем себя и жалеть безумно влюбленного в нее человека. «Нет! – раз и навсегда решила для себя Маргарита. – Этой ошибки я не совершу никогда! Я никогда не допущу, чтобы в меня кто-нибудь вот так влюбился! Потому что с моей стороны это будет подло! А подлости я никогда не совершала и впредь не собираюсь! Тем более по отношению к Джо!». Дело в том, что, подслушав мысли Тобба и узнав, что у него есть титул, Маргарита очень осторожно и незаметно для него задала ему мысленно вопрос о его настоящем имени и он, ничего не подозревая, ей ответил. Услышав его настоящее имя, она была потрясена и ошеломленно подумала: «Как же все переплетено в этой жизни! Встречаешь совершенно незнакомого человека, а он оказывается очередным приветом из прошлого!». Тут за ней пришла Мэри, чтобы позвать ее ужинать.

– Вы, что, поругались с сержантом, раз пришли одна? – удивленно спросила она.

– Нет, Мэри! – ответила Маргарита. – Просто у него внезапно появились совершенно неотложные дела, – и тихонько усмехнулась своим словам.

Поднявшись с Лейзоном после ужина на второй этаж, они остановились, чтобы немного поболтать, и Маргарита рассказала ему вкратце историю Мэри и Генри Тройда, умолчав о своих догадках насчет шантажа – незачем ему это было знать.

– Слизняк! – презрительно бросил Альберт. – Он получил именно то, что заслужил!

На следующий день, когда они втроем собрались в холле и ждали Тобба, чтобы отправиться осматривать замок, Смит, буркнув себе под нос что-то о собственной дырявой памяти, достал листок бумаги и, протянув Маргарите, сказал, хитро блестя глазами:

– Тут сержант звонил и просил предупредить, что он с вами пойти не сможет. Лейтенант у нас заболел, с руками у него что-то. Вот Тобб на хозяйстве-то и остался, но просил вам, мисс, этот номер телефона отдать. Сказал, чтобы вы ему немедленно позвонили, если вдруг что-то не так пойдет.

Маргарита взяла листок, поблагодарила, подумав при этом: «Так вот кому я так помешала, что он даже стрелять в меня решился – лейтенанту! Вот идиот-то! Ну, что ж, сам напал – пусть сам и выкручивается!», и они вышли из гостиницы. На другой стороне улицы Маргарита увидела припаркованную потрепанную машина, а в ней – двух здоровых парней самого непотребного вида, которые беззастенчиво пялились на нее. «Ого! Это что-то новенькое! К чему бы такой интерес?» – подумала она и заглянула в их мысли. Ох, и нехорошие же они оказались! «Сейчас мы эту сучку холеную проучим, чтобы неповадно было чужих мужиков отбивать!» – злорадно предвкушал один из них. «Ну, если «холеную», тогда это точно я, – поняла Маргарита, потому что к Мэри это определение уж никак не относилось, и взбешенно подумала: – Но Лейзон-то каков! Ладно, Аль! С тобой разговор у меня впереди! Ты у меня из Блэкхилла, обгоняя собственный визг, вылетишь! Дон-Жуан чертов!».

После вчерашней схватки с инвалидной командой, которую она решила считать черновым наброском к эскизу, ей не терпелось проверить свои силы по-настоящему, ее тело играло каждой своей жилочкой, энергия бурлила в ней, требуя выхода, и возможность хорошенько размяться была очень кстати. Поэтому Маргарита спокойно шла, не обращая внимания на неотступно, но в отдалении двигавшихся за ними парней, и незаметно поглядывала по сторонам, выбирая подходящий переулок, а, найдя, прошла немного дальше и остановилась около книжного магазина. Оживленно беседовавшие Мэри и Альберт тоже остановились и удивленно повернулись к ней, а она, сославшись на то, что ей нужно срочно вернуться в гостиницу, попросила их подождать ее внутри магазина, а она, мол, скоро вернется, и, быстрым шагом направившись в обратную сторону, свернула в намеченный переулок. Как она и ожидала, парни рванулись за ней, и она встретила их, спокойно стоя к ним лицом.

– Какая приятная встреча, джентльмены! – с издевкой сказала она, когда между ними оставалось не больше четырех-пяти шагов, оглядывая их с ног до головы – не ожидавшие от нее такого парни невольно приостановились, а она все тем же тоном продолжала: – Полагаю, что предложение спокойно разойтись по краям, вы не поддержите. Но, может быть, скажете, кто же вас сюда прислал со мной познакомиться?

– Обойдешься! – гнусно ухмыльнулся один из парней и бросился на нее.

«Кто не спрятался, я не виновата!» – подумала Маргарита и немного подправила траектория его броска, в результате чего он упал и, проехав на животе несколько метров, неосторожно ткнулся головой в стенку чьего-то дома. Второй был пониже ростом и просто получил с разворота ногой в лицо – что-то хрустнуло и парень, заливаясь кровью, рухнул на землю, временно выбыв из поединка. Тем временем, оклемавшийся первый, отплевывая грязь и ругаясь грубо, но однообразно, решил взять реванш. Но опять не по своей воле немного ошибся направлением и со страшной силой налетел на чей-то невысокий заборчик из металлических прутьев с напоминающими наконечники стрелы верхушками и повис на нем. Второй, поднявшись, провел языком по разбитым губам, сплюнул кровь с парочкой зубов и, решив, что хватит церемоний, достал нож и, поигрывая им и перебрасывая из руки в руку, двинулся на Маргариту, очень нехорошо при этом улыбаясь теперь уже щербатым ртом. «Ох, зря ты, мальчик, это затеял!» – грустно подумала она, ожидая его броска. И этот дурак действительно прыгнул, но, вот жалость-то, почему-то споткнулся, упал и налетел животом на собственный нож.