Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 16 из 30



Не прошло и получаса — пестрый ковер стал развертываться на дороге; показалось семеро рыцарей, шедших босиком с простыми посохами в руках, с обнаженными головами и в скромных темных одеждах; пышно разодетые слуги вели позади них коней; длинные яркие попоны были расшиты шелками и золотом, высокие луки седел сверкали серебром обивки и камнями; на особых вьючных лошадях блестели доспехи и торчали к небу копья.

Рыцарей сопровождала пешая и тоже босая свита человек до ста; над всеми возвышались два конных странствующих рыцаря, возложивших на себя охрану дорог и защиту всех несправедливо обиженных — эти ехали молчаливые, в полном боевом вооружении; в поднятые забрала их шлемов виднелись носы и темные усы.

Среди рыцарей замечалась молодая девушка в серо–голубом платье с черными полосками; рядом с нею шагал грузный пожилой рыцарь с начавшей седеть черною бородою, по–видимому, отец ее.

Людской поток обтек угол гостиницы и стал исчезать за перевалом; там начиналась дорога к замку.

Один из рыцарей, весь бритый, с темными колючими глазами, окинул презрительным взглядом табор богомольцев и обратился к своему угрюмому, высокому соседу:

— Противно иметь одного Бога с такой сволочью!.. — процедил он сквозь зубы.

Длинный молча кивнул головой.

Тем временем Луиджи достал из сумы топор и вместе с Марком пустился в лес, чтобы нарубить кольев и веток; к наступлению сумерек поспел и шалаш; сделалось так свежо, что Ян и Марк забрались в него, улеглись головами ко

входу и стали следить за происходившим перед ними.

Луиджи вынул из мешка какой–то ящичек, повесил его себе на шею и отправился потолкаться среди народа — это было его излюбленное занятие.

— Надписи делаю?.. — выкрикивал он время от времени. — Господа убийцы и кровосмесители, доски поправлять не хотите ли?.. Дорога с ними легка, всюду пройдете без кошелька!

Какой–то лохматый оборванец, заросший по глаза темной бородою, поднялся с земли и подошел к Луиджи. Марк и Ян видели, что они переговорили о чем–то, ударили по рукам и оба исчезли в одной из палаток.

Площадь делалась все шумнее. Во многих местах загорланили песни, везде пили прямо из кувшинов в изобилии появившуюся водку. Загудела волынка, ей завторил деревянный рожок, засвистала флейта. От протяжных напевов музыканты стали переходить к плясовым. Один из людей в цепях вскинул вверх руки, вскрикнул и затоптался на месте; цепи зазвякали; будто ворон вылетел из тьмы на свет и замахал черными крыльями.

За ним выскочили и загикали еще несколько человек. Раздался резкий подсвист; один из мнимых калек под общий хохот и поощрения отстегнул от ноги деревяшку и пустился вывертывать такие колена, какие не снились и здоровым. Неподалеку от плясунов началась драка.

— В аду мы с тобой или нет?!.. — проговорил изумленный Марк. — Бесы кругом нас!!.. — Он торопливо наложил на себя крестное знамение, затем принялся осенять им прыгающую и орущую толпу, но действия это никакого не оказывало.

— Брось!.. — равнодушно сказал Ян. — Такие же они люди, как и мы… по–разному все хлеб себе зарабатывают!.. А хороша дочка у чернобородого рыцаря?.. — добавил он как бы вскользь. — Какие ножки беленькие!

К полуночи площадь угомонилась. Будто на поле сражения, в разных позах всюду валялись человеческие тела; догоравшие костры освещали их, палатки и опушку леса; басистый голос еще пытался что–то запеть, но ничего не

выходило и умолк и он; приторно пахло спиртом.

А под черным изломом горного гребня, будто кучка больших звезд, ярко светились окна замка: там шло пиршество с прибывшими гостями.

ГЛАВА XIV

Солнечные часы над воротами гостиницы показывали пять, когда Марк вышел из шалаша.

Кругом царил всеобщий мертвый сон; в лесу чирикали и перекликались птички. За безмолвным зданием гостиницы, все повышаясь, темнела горная грива; в конце ее к скале приткнулось заночевавшее облачко; на нем, словно игрушка на белом блюде, пылал в пурпуре первых солнечных лучей замок.

Марк обогнул площадь и, пройдя немного лесом, завидел в просвете синий клочок реки; дорога пологими петлями спадала в обрыв.

Марк спустился к самой воде. Перейти вброд на другой берег было уже возможно; глубина доходила всего до колена и речка быстро неслась между известковыми скалами; за нею тянулись холмы, заросшие густым лиственным лесом; солнца снизу видно не было; небо еще казалось серым и только на середине его начало синеть и шириться небольшое пятно.

Марк выкупался, несмотря на холод, и направился обратно.



Когда он показался на горе, табор уже шевелился; вид у большинства подымавшихся был сердитый и заспанный; все поеживались, откашливались и неизвестно кого поругивали.

Весть о том, что река вошла в свои обычные пределы, обрадовала Луиджи.

— Если так, мы послезавтра в Италии будем!.. — сказал он. — Надо, братцы, поторапливаться, чтобы раньше всех уйти!.. Первыми быть всегда выгодно!

Путники закусили и, оседлав и навьючив ослика, тронулись в путь. На середине площади им навстречу попался бородатый лохмач, с которым накануне беседовал Луиджи. Знакомцы весело покивали друг другу головами; лохмач при этом не без гордости указал пальцем на свою грудь: на ней чернела небольшая доска с белой надписью.

Марк глянул на него и на простодушном лице его написалось изумление.

— Это ты сделал ему надпись?… — спросил он, когда обладатель чудодейственной доски–кормилицы разминулся с ними.

— Я!.. — самодовольно ответил Луиджи. — А что, хороша?…

— Да ты что же ему надписал то?

— Что следовало: «Сукин сын и жулик». Я, брат, человек справедливый: за десять кватрони подкупить себя не дам! За полсотни — дело другое — иная надпись была бы!

— А если кто–нибудь прочтет и ему скажет, тогда что?

— Да кому прочесть–то? Я сам видал, как герцоги и епископы письма вверх ногами держали и «читали». Да еще головами помахивали, глубокомысленные лошади! Дурачье крутом!.. А мы свет разливаем, понимаешь?..

Марк не отозвался. Все слышанное и виденное им за такой короткий промежуток времени — такое простое и понятное для Луиджи и Яна — никак не могло уместиться в голове его.

Минуло еще два дня пути и после нескольких, почти подоблачных, крутых и каменистых перевалов перед путниками засинели мягко очерченные горы, все спадавшие по направлению к горизонту.

— Италия!!. — восторженно воскликнул Луиджи и остановился. — Смотрите — вот она… — совсем другой вид, другие леса! И небо особенное — видите, какая синева?

Марк и Ян обвели его взглядом, но разницы в немецком и итальянском небе не нашли.

— А вон внизу река изгибается!.. — продолжал Луиджи. — Там чудеснейшая долина и среди нее знаменитый монастырь стоить: «Живоносным источником» называется. Какое там вино!!. — Он как бы в истоме зажмурил глаза и покрутил головой. — Воистину живоносное!

Начался спуск. Радостное возбуждение, охватившее Луиджи, передалось и его спутникам; они принялись так быстро шагать, что маленький ростом неаполитанец, подгонявший к тому же ослика, наконец взмолился.

— Да тише идите вы, нечистые духи?!.. — закричал он.

— Что вас как ветром подхватило?.. На свиданье, что ли, спешите?

Марк и Ян опомнились и все пошли позади ослика.

С каждым поворотом дороги простор долины развертывался все более и более; показались возделанные поля, зачернели полоски пашни; с полугоры открылся монастырь,

— целый городок, защищенный стенами и башнями. С трех сторон его обтекала круто изогнувшаяся, широкая река; из–за зубцов стены устремлялся к небу острый и длинный шпиль большой церкви и крутая кровля из серых плит; все строения были белого цвета.

Первым обратил на это внимание Марк.

— Немцы строят здания из кирпича… — пояснил Луиджи, — а мы из известняка; у нас его везде много!.. Говорят, будто здесь Святая Дева явилась кому–то из немецких королей — этих имен и вдвоем не выговоришь — и запретила ему идти с войсками на Рим! А на месте ее появления из- под земли забил целебный источник!..