Хуторянин

—Командир, там Зиггер на дерьмо исходит!

—Ты-ы-ы,—закончить не удалось, зато удалось столкнуть собственные ноги с кривого топчана носившего гордое имя кровать. От холодного твердо утоптанного земляного пола начальственных апартаментов неожиданно пошла волна отрезвляющего холода. Командир наемников сумел утвердиться на топчане и уперся босыми ступнями в приятно бодрящий холодном пол. Он даже узнал этого гада…

Общая слабость похмельного организма и громкая ругань на дворе заставили отложить нагоняй и Джиль ограничился коротким приказом:

—Воды дай, гад…

Несмотря на дикий недосып и похмелье собирались наемники недолго. Ругаясь на медленных и ленивых слуг, болезные вояки не обратили особого внимания на то, что с лошадями вместо трактирной прислуги суетились только приказчики и возницы Зиггера во главе с трактирщиком.

Выехал караван непривычно рано. Утренний холод изрядно бодрил пробираясь под одежки и выгоняя остатки хмеля, но когда через полчаса пути за их спинами к небу поднялся столб дыма, мужики явно еще не пришли в норму, только командир наемников сообразил, что принимавшему их трактиру пришел огненный конец.

—Зиггер,—голос Джиля настолько похолодел, что купец только зло выругался про себя помянув идиота трактирщика тихим незлым словом. Но разговора не отложить. Этого шибко самоуверенного козла следовало перетянуть в свое стойло. Зиггер еще раз выругался. Дернул его демон пойти на поводу хитрожопого Зирата, хотя и отказаться не было ну никакой возможности. Этому выкидышу россомы срочно требовалось прижать и окончательно охомутать излишне строптивого десятника. Отказать Старшине Гильдии Наемников Зиггер не мог потому, как слишком много общих дел и делишек связывали их крепче родных братьев. Зират отправил с ним послушный, надежно замазанный десяток готовый при вооруженных разборках выполнять распоряжения купца, а не непонятливого командира. Но доводить до крови не следовало. Неопознанный труп вместо послушного Джиля купца не устраивал. Беды бы особой не случилось, невелика птица, но ручной десятник и ему бы не помешал да и портить отношения с Зиратом не хотелось, а потому толкнул свою лошадку пятками направляя ее к уже начинавшему закипать десятнику.

—Что за дела, твое торгашество?—Десятник даже не попытался скрыть раздражение. Профессиональный солдат-наемник, он зарабатывал на жизнь продавая собственную кровь уже почти два десятка лет, но выше десятника не поднялся. Начинал в армии. После великой войны и присоединения новых земель в изрядно поредевшую королевскую армию охотно принимали новичков. На прошлое рекрутов, их происхождение в те тяжелые годы особого внимания не обращали и Джиль довольно быстро, за каких-то пять лет, выслужился до десятника. Как и большинство людей взявших меч достаточно поздно, мастером мечного боя он так и не стал, но таких уникальных бойцов можно было пересчитать по пальцам, да и не больно любили их в армии, потому свежеиспеченный командир особо и не расстраивался. Он тянул воинскую лямку еще пять долгих лет, пока не понял, что десятник его потолок и офицерский меч сотника в мирное время ему не выслужить.  Благодатное послевоенное времечко миновало и теперь для получения самого низшего офицерского чина требовалось благородное происхождение. Несколько сотников поднявших свой меч на поле битвы погоды не делали. Самолюбивого вояку столь неприятное открытие неимоверно разозлило и в один далеко не прекрасный день Джиль не выдержал и врезал благородному сопляку который приперся командовать сотней прямым ходом из-под мамкиной юбки.

Дело замяли, но из столичного армейского десятнка Джиль в один миг превратился в рядового наемника в Приграничном Крае. За три года, без особой спешки и стараясь не особо портить отношения с новыми сослуживцами, он вновь стал десятником. В армии, стараясь пробиться в офицеры, Джиль дурака не валял и сейчас, попав к падальщикам,[71] наголову превосходил любого из них, даже сотников. Такими не разбрасывались, да и невелика птица десятник, чтоб учитывать его в сложных интригах. Даже провинциальных.

—Чего скрипишь, гроза кочевников?—торгаш наконец-то подъехал и пристроился справа от Джиля. Смешно, но желание доминировать оказалось столь велико, что даже купеческий жеребец шел опережая кобылку наемника на пол головы. С первого же взгляда десятнику не понравилось настроение хозяина каравана. Злость, привычный завистливый страх штатского слизняка перед воином, но особенно удивила и насторожила опытного солдата некая непонятная растерянность или скорее нерешительность, вперемешку с озлобленностью. И хотя явной опасности и готовности к ссоре не ощущалось десятник все же попридержал гнев:

—Думай, на кого пасть разеваешь, не с приказчиком языком чешешь.

Через чур грубить богатому купцу не стоило, но и спускать не след. Хитрость, наглость и пронырливость, свойственная не столько профессии, сколь характеру высокопочтенного торгаша изрядно поднадоели за дорогу, а сейчас этот хмырь, похоже, собрался и вовсе устроиться на шее со всеми удобствами.

—Ну и не с Главой вашей, несомненно, доблестной гильдии…—купца явно тяготили собственный страх и нерешительность, вот он и попытался преодолеть их наглым наскоком. Но ошибся в характере противника да и собственное положение переоценил.

Окованный носок сапога врезался в кость голени. Решив, что окончательно рвать отношения рано и худой, но мир пока ещё нужен, Джиль ударил несильно. Удержался от более резкого ответа на неприкрытую наглость, так, слегка одернул. Но Зиггеру хватило. Захлебываясь от боли, он проглотил так и не сказанные слова и мгновенно растерял весь невеликий кураж. Скрюченная тушка едва не скатилась под ноги кобылки десятника, когда купеческий жеребец прыгнул вперед от непроизвольного рывка поводьев.

В кавалерию Зиггер не годился, но и новичком не был, верховую езду предпочитал телеге и даже комфортному фургону. Не от лихости или гордости, дело требовало. Командовать караваном хлопотно и сидючи на одном месте не справиться. С трудом поймав равновесие и стараясь не обращать внимания на затихающую боль, купец выпрямился и натянув поводья, остановил жеребца. Дождавшись строптивого собеседника вновь поехал рядом.

—Не стоит поднимать шум посреди леса,—купец сделал вид, что конь просто испугался непонятно чего, но тон сбавил и слова прозвучали не заносчиво, а почти примиряюще,—дело сделано, трактир, так и так, был дешевкой, шили на живую нитку.

Джиль понимающе хмыкнул:

—Да говори уж прямо, темнила,—слепили по-быстрому, нас ожидаючи. То-то девок немерено, да все молодки. Трактирщик в доле?

Последний вопрос прозвучал неожиданно, словно выстрел из засады и Зиггер непроизвольно кивнул соглашаясь. И только потом уловил скрытый, истинный смысл вопроса. Но было поздно, а вояка уже вовсю давил, не давая опомнится:

—Значит смерд в доле, а десятника, погань ты хитрожопая, решил на кривой козе объехать?

Вот теперь злости, презрения и неприкрытой угрозы в голосе наемника было хоть отбавляй, но Зиггер только обрадовался и даже слегка успокоился. Такой Джиль был ему совершенно понятен. Вместо глупой фанаберии и идиотского благородства о которых втихомолку посмеиваясь чесали языками все наемники Рейнска, десятник неожиданно проявил вполне понятные и естественные жадность и злорадство едва избежавшего обмана, но вовремя выцарапавшего свое хапуги. Все оказалось намного проще, чем виделось в городе. Осталось только облапошить  недотепу сунувшегося на чужой двор. Зират, конечно, в долгу не останется и окажет немало весьма и весьма ценных услуг, но терять живые деньги?!

—Девки в фургоне?—абсолютно спокойный голос десятника прервал столь приятные мечты и раздосадованный купец нехотя кивнул. Не обращая больше внимания на купчину, Джиль слегка натянул поводья и вскоре уже приподнимал левую переднюю шторку фургона. Просторная большая повозка оказалась набита под завязку, новоявленный компаньон преступной негоции даже не смог сосчитать полон, но прикинул, что связанных по рукам и ногам девок около двух десятков. Сейчас они с заткнутыми ртами лежали вповалку одурманенные сонным зельем. Девки хоть и вскрытые, но все до единой молодые и довольно ладные, почтенная Файт легко заплатит за каждую шлюху по три золотых, а если передать их с отсрочкой оплаты хотя бы на полгода, то цену можно задрать до пяти, а то и шести золотых.  Живой товар в фургоне тянул за сотню золотом если не спешить.

71

падальщики—бытующая в армии презрительная кличка наемников