Хуторянин

Девка принесла мясную похлебку и жаркое спугнув воспоминания. Десятник отсыпал меди, еще разок огладил крутую задницу и принялся за еду. Разносолами у Дядюшки О не баловали, но жратва была сытная, девки приветливые, услужливые и понятливые, а главное, для обладателей гильдейской бляхи трактирщик и сам цены не гнул, и девок держал в строгости. Сам бывший ополченец, он в солдатских радостях толк знал.

Джиль съел поданное, добил кувшинчик. Вытер усы, встал и с внезапно проснувшейся брезгливостью, пнул успевшего набраться вояку. Тот цапнул тяжелый боевой нож на поясе, но узрев начальника, пробормотал что-то невнятное.

—Смотри, послезавтра выходим с обозом почтенного Зиггера. Ждать никого не будем, если не проспишься отберу бляху, пойдешь купеческие склады от крыс оборонять.

Повернулся и не слушая пьяных заверений быстро пошел на выход.

Лошади неутомимо перебирали ногами, телеги равномерно поскрипывали и небольшой караван неспешно плёлся по изрядно заросшей лесной дороге. Одиннадцать наемников—Джиль и его десяток, сопровождали почтенного Зиггера с подручными. Первый летний караван в Дальний Лес. Никаких опасностей не предвиделось и командир охраны все седмицу ограничивался посылкой двух бойцов в авангард. Лес хоть и оделся свежей и буйной зеленью, но смесь из лиственных и хвойных деревьев оставалась довольно прозрачной и неплохо просматривалась по обе стороны дороги. Даже дорога радовала, дождей не было больше трех дней, поэтому копыта и колеса уже не вязли, но и смесь песка и глины еще не пересохла и не пылила. Чесать языками давно надоело, шутить и подкалывать друг друга на трезвую голову наемники не умели вот и покачивались в седлах молча. Впереди ехали четыре телеги с немудреным товаром для сидящих летом без денег крестьян за ними еще одна со сбруей и оружием наемников, а замыкала невеликий караван большая крытая фура, судя по тому, как легко ее тащила пара лошадей, пустая. Поход предстоял недолгий, две-три седмицы не больше. Зират, глава гильдии наемников провожая Джиля, говорил о желании купца привезти на городской рынок раннюю зелень и переговорить со старым знакомцем Дедалом, хозяином хутора Речной, о покупке осенью большой партии овечьей шерсти и зерна нового урожая, а если бабы Дедала не сидели после весенней ярмарке сложа руки, то купить пряденую шерсть и войлок.

Обычно ночевали на давно оборудованных площадках, но дважды караван принимали плохонькие сезонные постоялые дворы. Летняя времянка, ничего капитального, но все же крытый сеновал для возчиков, широкие лавки обеденного зала для ночевки воинов с приказчиками и маленькие, но почти чистые комнатки для командира охраны и хозяина каравана—это в поездке роскошь. Хвойные лапы, оно конечно, не голая земля, но с мягким тюфяком и крышей над головой не сравнить. Вдобавок десяток бочек с колодезной и дождевой водой взамен мойни, наваристую, почти домашнюю, похлебку вместо надоевшей, не проваренной, но ухитрившейся подгореть на костре каши. Купцы и вояки, проводящие едва не треть жизни в дороге, такое ценили.

А еще при таком дворе имелись девки, услужливые и покладистые—"подай, принеси, спинку потри". В Рейнске, у почтенной Файт, красотки, конечно не в пример лучше, но дорога сабля к бою, так, что путники медяков не жалели. Обслужив весь караван, по-очереди, а то и скопом красотки сельского разлива имели неплохой, а по деревенским меркам, так и вовсе отличный заработок. Староста же лежавшего в дневном переходе села, заправлявший этим "мотелем", что строили селяне всем миром на "благо людское", вообще как сыр в масле катался. Девки со своих заработков отстегивали почтенному молча, им лишняя слава в тягость, да и знал староста кого в обслугу верстал.

Бывало, наемнички буянили попьяни, один такой постоялый двор даже сожгли, вот только ухари те потом долго у Рейнского травника лечились, а на ближайшей ярмарке перед пострадавшим деревенским старостой хоть и втихаря, но вполне приличными деньгами извинились. А куда дурням деваться. Сначала им все десятники скопом мораль прочитали… жестами, а потом собственные товарищи доходчиво ногами разъяснили, что если им Дунька Кулакова мила, так пусть, никто особо и не против, но другим "неча сладку ягоду обсирать".

Рэг за дорогу окончательно протрезвел, даже от плохого похмельного настроения излечился и снова стал вполне вменяемым воякой, хоть тереться возле  начальства и болтать лишнего не прекратил. Вот и сейчас, углядев, что Зиггер отстал и переругивается о чем-то  с помощником приказчика, со второй телеги, Рэг толкнул пятками свою флегматичную кобылу и пристроился к оставшемуся в одиночестве Джилю,.

—Слушай, командир, а че эта… пристебай-то Литаровский поперся в начале лета по селам? Траву эту и приказчик закупить мог. 

Джиль сделал вид, что не слышит неосторожный треп старого недоумка. Словесный понос изо рта пьяницы, это сотрясение воздуха, на него не обратят внимания, а вот уловив интерес десятника к подобной болтовне, кое-кто может решить, что непонятки привлекли слишком много внимания и… будет плохо.

"Рэг конечно пустозвон, но эта поездочка и правда… того. Неправильная она. Хоть гильдия цены и не гнет… особо, но наем целого десятка, удовольствие не дешевое, тут одним гривенем не обойдешься. Золотыми те помидорчики с ягодками станут. Да и время свое Зиггер ценит не в медяк. Темнит купчина, ох темнит. Железки, что мы везем, гроши стоят, их любой деревенский кузнец за полдня справит, да и войлок с нитками до ярмарки не протухнут, там они конечно подороже встанут, но на гроши с той разницы охрану не наймешь. И вообще, какого Темного, высокопочтенный Зиггер с самого начала поездки распинается передо мной о своих купеческих прожектах и мечтаниях… Тоже мне, нашел себе компанию. Такие только от высокопочтенного мэра Рейнска, он же Глава наш милостивый, приглашения на обед с разговором принимают, я же мелочь, тупой солдафон… пока стрелы свистеть не начнут. Выходит, поездочка вполне может оказаться не просто мэрской, а вовсе даже мерзкой, граница-то со степью не так и далеко. Ладно, до трактира полчаса езды осталось. Там заночуем, а утром велю доспехи надеть, хватит налегке кататься, лошадка упряжная устала, вот с пустой телегой и покатается." 

И не обращая внимания на обиженного пренебрежением Рэга, Джиль дал лошади шенкелей. Стоило догнать передовой дозор и взбодрить спящих в седлах вояк.

Богиня оказалась милостива, до трактира доехали без проблем. Сие заведение только что соорудили и караван Зиггера стал первым. Свежая, только от столяра мебель, чистые, стены и потолок одноэтажного дома, хотя сарай в качестве названия подходило временному строению из тонких вершинок куда больше, почти без копоти. Радостно шебуршащая челядь, трактирщик с улыбкой до ушей в предвкушении неплохого заработка. Джиля удивило число служанок, целый табунок девок носился туда-назад зазывно и обещающе улыбаясь завидным мужикам. Еда ожидания наемников вполне оправдала—быстро, дешево и много. На вкус голодные и усталые мужики особого внимания не обращали, к концу ужина их уже больше интересовали служанки, их плотно наполненные декольте горячили кровь не хуже вина. Впрочем, вино, столь же дешевое, как и все в этой лесной таверне, лилось если и не рекой, то вполне полноводным, хотя и через чур кислым ручьем. Классического второго этажа с комнатами для утех сараюшка естественно не имела, но длинный сеновал разделенный развешенным тряпьем справлялся не хуже.

…Джиля кто-то усиленно расталкивал. Врезать ногой не удалось, просто не смог оторвать от тюфяка. Пришлось открывать глаза несмотря на тяжелую голову. Очень тяжелую голову. Свою временную подружку он выпроводил всего пару часов назад после того как она досуха его вымотала. С трудом удалось поймать утреннего гада в поле зрения и напрягая все силы попробовать понять кто он и какого дерга ему надо.