Хуторянин

—Насмотрелись, ваше десятничество?—голос полный ехидства оторвал Джиля от созерцания свежего женского мяса. Зиггер вновь почувствовал себя на коне и решил указать долдону его место. Это до отъезда из трактира отрядом командовал неприступный десятник Джиль, честный и неподкупный, сейчас же высокопочтенный Зиггер чуть ли не хлопал по плечу милягу Джи, продажную шавку высокопочтенного Зирата и церемониться с солдафоном не собирался.

Десятник привычно ударил локтем на звук, медленно опустил плотную парусиновую тряпку, повернулся к скрючившемуся новоявленному компаньону и негромко, но четко проговорил:

—Значит так, торгашная твоя душонка, этих шлюх продашь высокопочтенной Файт. Моя доля полсотни золотых.

Он недолго помолчал дожидаясь возражений или хотя бы попытки поторговаться, но ошарашенный Зиггер молчал. Довольный эффектом, Джиль уточнил:

—Полсотни золотых сразу же после возвращения. Со своими подручными шавками разбирайся сам и будь благодарен, что беру всего половину.

—Половину?!—взорвался Зиггер,—Шлюх еще продать надо, с людишками расплатиться! А высокопочтенная Файт больше сорока золотых быстро не даст.

Безучастно пропустив вспышку новоиспеченного компаньона мимо ушей, Джиль отвернулся и не дослушав, отъехал, оставив купца беззвучно ругаться себе под нос. Как не странно, медленно выбиравшийся в авангард каравана наемник, ругался не менее злобно, хотя и беззвучно.

"Вот же козел. Жаль, сдержался слизняк, грохнул бы его прямо здесь и сейчас. От подобной наглости любой торгаш на сосну без рук залезет, да видать, дела не только в девках. Придется вести караван почти до самого конца. Зират, наверняка, в доле с купчиком, только он мог его так придавить и, судя по всему, именно он меня и подставил. Решил, все же, наш местный генералисимус наложить на меня свои липкие лапки. Не утерпел тварь. Знать, крепко приперло. Придется виниться перед ближниками, да поить вусмерть за зря битые морды. Выходит не просто так они с трех кувшинов от "Дядюшки О" скопытились и к отходу каравана лыка не вязали. Вот же крапивное семя, совсем обнаглел, ничего не боится, самых верных опоил, эти пятеро меня в бою прикрывали. А сейчас… Не пьяницу же Рэга за спину пускать, а остальные и вовсе мясо. Зря, выходит, я держал новеньких за непонятных петушков.[72]Золотой против гроша—смотрят они в рот купчику. Побеспокоился обо мне папа Зират, оделил людишками из закромов. Хорошо подготовились говнюки, прямо за горло ухватили. Придется пускать кровушку, ой придется… Девок конечно жалко. Приятные девочки-то, сладенькие. Хоть и шлюхи. Но лучше уж их закопать, чем у этих козлов на коротком поводке бегать. А потому…

Перед самым городом напала банда на караван, а доблестные наемные охранники, все как один ерои, отбили банду, спасли добро купеческое. Все кто жив остался, как один, поранетые. Самые храбрые, но не столь умелые и вовсе живота лишились. Пол отряда загубили бандиты проклятые и все погибшие, как есть, новенькие в десятке. Плохих, очень плохих воинов в запасной сотне собрал высокопочтенный Зират… Есть о чем подумать уважаемому совету гильдии. А девки… какие девки? Откуда в караване девки, мы не тати степные. Вон кочевники от нового трактира одни угольки оставили, тогда и девок полонили. Жаль, мы далеко были да узнали поздно…"

Младшая жена Дедала тихонько, словно большая, но изрядно подраная кошка  сползла из-под одеяла прямо на пол супружеской спальни. Прислушиваясь, ненадолго замерла оставаясь на четвереньках. Слава Богине, ее повелитель и муж продолжал похрапывать распространяя миазмы перегара. Поднялась и едва слышно шлепая босиком по гладким холодным доскам пола осторожно пробралась к выходу из комнаты. Странно, но овцевод не терпел в спальне под ногами ни ковров, ни шкур. Осторожно закрыла за собой дверь и только сейчас с явным облегчением выдохнула. Побег состоялся. Маленький, бесполезный, но все же бунт. Повелитель, Хозяин, данный Богиней муж даже не заметит ее дерзости и просто посмеется, но сейчас хоть и иллюзорная, но свобода наполняла сердце радостью. Девушка пробежала-прокралась по длинному коридору и просочилась во двор.

Последние десять дней жизнь на хуторе напоминала пикник на кладбище. В ужасную "Ночь страшных тварей" тоскливый звериный вой перебудил весь хутор начиная с самого хозяина и кончая последним забитым пастушком. На следующий день, едва проснувшись, Дедал в сопровождении сыновей отправился по окрестностям хутора. Обратно вместо жестокого но давно привычного Дедала вернулся уязвленный и взбешенный двуногий хищник. Он весь вечер метался по хутору злобно рыча и распинывая в стороны всех встречных и поперечных. Изрядно досталось даже семейным, а неудачно попавший под горячую руку раб-свинарь до сих пор отлеживался от побоев среди любимых хрюшек и выползал на улицу лишь под самый вечер. К утру, когда тяжелое опьянение перекисшей брагой сломило наконец злое возбуждение, Дедал вслед за сыновьями свалился в тревожном алкогольном полусне-полубреду.

Проснулся хозяин под вечер и мучаясь головной болью от жесточайшего похмелья страшным привидением бродил по хутору. Люди и животные в страхе расползлись по всевозможным щелям словно клопы и, казавшийся пустым хутор, выглядел теперь совершенно спокойно, но от подобного спокойствия явственно тянуло могильным холодком, попрятались даже едва проспавшиеся и попритихшие оболтусы. Текущие работы худо-бедно справлялись, хоть людишки и старались   не вылезать без особой необходимости. Бешенство клокочущее внутри Дедала к полуночи переродилось в дикую животную похоть. Глубокий дневной сон спровоцированный изрядной дозой алкоголя придал силы главе или, скорее владельцу, покорного семейства. Вспыхнувший половой дебош, достойный самого низкопробного солдатского борделя высокопочтенной Файт, не затихал целую седмицу, благо браги и жен хватало. Половой, еще и потому, что многое происходило прямо на полу. Пинать девку на кровати не совсем удобно. А как смешно елозит по полу баба со связанными за спиной руками старательно вылизывая своему повелителю ноги… Как глупо дергается пытаясь избежать ударов плетки…

От невеселых воспоминаний девушку оторвал манящий запах готовящейся еды. Она поежилась, тело от побоев еще не отошло и движения отдавали болью. Синяки и полосы запекшейся крови от мужниной плети покрывали девушку с головы до ног, хотя за последние три дня ей всего лишь пару раз перепало кулаком в глаз.

В ответ на соблазнительный запах забурчал пустой живот напоминая молоденькой хозяйке о своем существовании и она побежала на летнюю кухню.

Дедал еще некоторое время повалялся не открывая глаз. Побег жены хозяин хутора, конечно, почувствовал, не этой курице обманывать старого охотника, но препятствовать не стал, за время запоя  бабьем изрядно пресытился. Хотя, он самодовольно хмыкнул, легкодоступное женское мясо неплохо поспособствовало обретению спокойствия и прежней уверенности в собственных силах. Уже третье утро вместо похмельной боли голову наполняли разнообразные планы мести. Прощать пришлого наглеца Дедал не собирался. Слишком дорого достался ему собственный хутор, слишком он привык чувствовать себя самым сильным и значимым в Дальнем Лесу и его окрестностях. И без того, свалившиеся в последнее время на Дедала жизненные сложности изрядно его бесили. Жизнь становилась все сложнее и заковыристее. Еще недавно все шло просто здорово. Два года назад стая волков нагнала в зимнем лесу старшего брата и тяжелый удар когтистой лапы вырвавший кадык старого упрямого идиота, разом выдернул и давнишнюю гнилую занозу у брата младшего. Завистливый неудачник портил бывшему охотнику немало крови мешаясь в его сложные, но весьма и весьма выгодные дела с сельским старостой. Тогда же удалось неплохо нагнуть старшего племянничка и отобрать в семью четырнадцатилетнюю племянницу почти задарма. Дедал до сих пор довольно щурился вспоминая как развел напыщенного, как же-почтенный десятник городской стражи, лоха-племянничка.

72

непонятный петушок—русский аналог "темная лошадка". Выражение несет презрительный оттенок.