Страница 37 из 40
У них должна была быть письменность.
Наблюдать за тем, как микропы протискиваются в лаз «хомо мурашикус», как обзывали для себя местных букашек десантники, оказалось вовсе не так занятно, как Билл надеялся. Ну, таракашки и таракашки. То, что они оснащены новейшей бортовой аппаратурой с чувствительнейшими видеокамерами и сенсорами, без микроскопа и не увидать.
Зато отлично увидать на контрольном мониторе, откинутом из рукава скафандра, изображение, что передаёт камера направляющего разведчика. А когда после попадания в кольцевой ход микропы разделились, так и изображения утроились – Билл приказал Симмонсу и Бокамбу откинуть и свои мониторы, найдя и подстроив каналы от камер микропов два и три.
Правда, это мало что дало: тоннели и тоннели. Круглые. С ровными и отблёскивающими вкраплениями зёрен кварца, корунда, и слюды, стенами. По мере того, как микропы спускались ниже, сигнал слабел, и изображение начало покрываться квадратиками и пустотами чёрного фона. Билл чертыхнулся: как это они забыли про промежуточные усилители!
Пришлось отправить и четвёртого, запасного, микропа – затащить внутрь сложного лабиринта пару усилителей размером с горошинку. Изображение сразу улучшилось.
– Сержант Хинц. Прошу вас вернуть запасного микропа за третьим усилителем. Сейчас разведчики спустятся на нижние ярусы подземелья.
Третий усилитель пришлось затащить ещё глубже – уже на глубину пять метров. Троица разведочных таракашек к этому времени достигла дна бетонной толщи.
А вот здесь произошёл облом.
Тоннели явно должны были продолжаться и в грунте, на котором покоилось основание бетонного стакана, но…
Вероятно, смещение пластов почвы, осыпание, оплывание из-за грунтовых вод, или ещё какие природные факторы сделали эти ходы непригодными для перемещения: всё напрочь «заросло»: оказалось засыпано песком и суглинком.
– Возвращайте микропов наверх. Впрочем, нет. Пусть вначале пробегут по периметрам кольцевых тоннелей, соединяющих рабочие камеры. Мало ли. Может, в этих камерах хоть что-то интересное осталось.
А и правда: осталось!
Билл с интересом смотрел на крохотные штуковины, похожие на примитивные ручные буры и кирки, оказавшиеся наваленными буквально грудой в одной из внутренних камер. Качал головой, недоумевая: неужели эти бедолаги пробивали этот крепчайший бетон с помощью этого?!
– Так. Думаю, достаточно. Пускайте микропа дальше. Это – явно музей. Предназначенный, вероятней всего, для поднятия духа последующих поколений.
– Постойте-ка, сэр. Что значит – музей? Это же – вполне рабочие орудия!
– Да, верно. Однако логические выводы говорят о том, что раз уж эти крошки прокопали столь развитую систему ходов, и выбрались на поверхность, где сейчас отсутствуют следы их «хозяев», сделали они всё это, включая «разборку» с хозяевами, отнюдь не с помощью ломов и кирок. Совершенствование технологий и повышение эффективности оборудования – это их конёк. Наверняка в позднейших вариантах всё это было не столь примитивно и трудоёмко.
А музей… Думаю, пока не изобрели письменности, именно так они и передавали потомкам (Ну, вернее – своим сменщикам!) свои знания и свою… Ненависть.
– Ага, понятно. Ну а что вы имели в виду, говоря про письменность?
– Думаю, вот это. Останови-ка микропа. Верни чуть назад. Камеру – на стену. Вот. Так держи. Сейчас Мать переведёт.
Глядя на вырезанные на стене очередной камеры лунки, действительно напоминавшие буквы алфавита, пусть и странные, Билл поразился наблюдательности дока: эти бороздки и царапины на стене боковой комнаты мелькнули на самой кромке поля зрения камеры, и сам Билл принял их за естественные. А вот доктор – нет.
Впрочем, доктор-то как раз чего-то такого наверняка и ждал.
Учёный же!
– Вот. Порядок. Мать перевела. Послушайте. Может, пригодится.
«Тем, кто придёт после нас.
Помните, что те, кто отдают нам приказы, и безжалостно наказывают за неповиновение или нерасторопность – никакие не Боги. Они просто наши Хозяева. Жестокие и злые. И – тоже живые существа, хоть и в миллионы раз крупнее нас.
Чтобы узнать это, и понять хотя бы в общих чертах устройство и Законы нашего Мира, понадобилась работа и усилия сотен поколений. И, скорее всего, для завершения нашей Миссии понадобится работа ещё сотен поколений.
Но миссия-цель у нас одна: выбраться из Круглого Мира наверх, в Большой Мир, и уничтожить всех до единого, Хозяев. И всех их приспешников. Чтобы никто и никогда больше не мог безнаказанно убивать Мардов и указывать нам, что делать, и как жить!»
С минуту царила полная тишина. Потом Саммерс проворчал:
– Вот теперь понятно, чем здесь всё кончилось. И – почему.
– … и таких посланий – пять. Причём каждое – на своём Уровне. Высечено методично, чётко, капитально, если мне позволят так выразиться. Явно – на века.
– То есть, вы хотите сказать, что вот на этом патетически-примитивном уровне и находилась их идеология?
– Нет. Это – явно послание из древнейших времён. Обычно для Истории оно обозначается, как время Первых Учителей. Пророков. Провозвестников. Мучеников. Ну, вспомните Моисея. Или Будду. Или – Илию в загоне со львами… Словом, тех, кто придал смысл, так сказать, жизни, и поставил Высшую Цель.
И если, например, христианство, призывает «подставить другую щёку», и терпеть тяготы и унижения, чтоб обрести Рай в загробном мире, тут такой гипотезы явно не создали.
Их враги были материальны, и конкретны.
И Марды хотели вовсе не поклоняться, «подставив», и терпя…
То есть, это послание сочинили и высекли тогда, когда они ещё не осознавали, что не одиноки в своей борьбе с угнетателями-хозяевами.
Когда ещё не знали, что рядом – другие двести сорок шесть колодцев.
С собратьями.
– Доктор. Возможно, вам будет интересно. – Билл, получивший полное представление о мировоззренческих установках предков-предшественников «хомо мурашикус», проникся к ним чем-то вроде уважения, и сейчас как раз закончил возню с гамма-излучателем, – Посмотрите. Может, вас заинтересует.
– О-о! А что это, сержант?
– Я так думаю, это – их Командный Бункер. Потому что находится примерно посередине скопления колодцев, и высечен уже в коренном граните. То есть – капризам непостоянных осадочных пород не подвержен.
– Ага. Логично. Но… Как вы догадались поискать его?
– Ну, это-то как раз было просто. Стандартная процедура. Если где и есть Штаб управления войсками, так – должен располагаться удобно для связи со всеми. И в наиболее защищённом месте. А какое здесь наиболее защищённое от угрозы нападения место?
Вот именно.
– Хорошо, старший сержант. Глядишь, младшим лейтенантом будете. Или – капитаном. А пока – спасибо лично от меня и всей моей научной братии.
Вот только как нам подобраться ко входу сквозь двести пятьдесят метров песка, суглинка, и известняка?
– А для чего у нас на борту проходческий комбайн?
– Точно.
Когда бетонированный торкредцементом наклонный ход оказался проложен, и уродливо-неуклюжий «червяк» комбайна извлечён, первым пришлось лезть опять-таки Биллу. Он не возражал, и, если честно, даже в какой-то степени сам напросился – самому стало интересно, что же можно найти в Штабе Сопротивления, заброшенном три с лишним тысячи лет назад.
Полезли они снова втроём – а с большим количеством бойцов в узкой метровой трубе и не развернуться. Да и в ходы диаметром в пару сантиметров всё равно – пройдут только микропы. Собственно, Билл понимал, что они с Саммерсом и Бокамбу нужны в тоннеле – как рыбке самовар, но предпочёл быть всё-таки здесь: «на передовом, так сказать, рубеже Науки», как это любил обозначать док.
Последние сантиметры пришлось расчистить вручную с помощью сапёрных лопаток. Но вот «вход в неизведанное» открыт.