Страница 23 из 31
Военный прокурор обычно занимался всякими отчетами перед вышестоящим командованием на предмет: сколько солдат в части срется от дизентерии, сколько зафиксировано правонарушений по использованию лесополос и все в таком духе. Обращения военнослужащих только отвлекали его от работы, поэтому он для экономии времени давал стандартные отписки в стиле: уставом предусмотрено мужественно и стойко переносить все тяготы и лишения, поэтому терпи. Если же подобный ответ военнослужащего не устраивал, и он обращался в вышестоящую прокуратуру округа, тогда оттуда прокурору приходило поручение проверить самого себя. Прокурор очень ответственно подходил к этому вопросу - результат всегда оказывался один и тот же: в результате проверки себя нарушения не обнаруживались, а солдату-жалобщику доводилось до сведения, что прокурор имеет право прекратить с ним переписку. Таким образом, обращение в прокуратуру имело только один смысл - потрепать нервы командирам, так как их вызывали для дачи разных показаний и предоставления кучи отчетных документов, которые обычно никто не вел. Если же кто-то совсем уж сильно доставал прокурора, как например я, то он и вовсе обращения не рассматривал, при этом, не гнушаясь мелкими угрозами в стиле:
- Вот ты все ноешь, как тебе тут плохо. А вот переведут тебя в Россию, на Дальний Восток куда-нибудь, вот тогда и поймешь что у тебя тут служба шоколадная!
- Тварищ полковник, во-первых я только что оттуда. А во-вторых - вы меня Россией не пугайте, я не пиндос, я России не боюсь!
На мои доводы о том, что судебным расследованием установлен статус части 13666, как не относящейся к частям постоянной готовности, а командование до сих пор обманывает военнослужащих, прокурор ответил, что он считает иначе и отправил меня преодолевать трудности и лишения.
В общем, за обращение солдата в прокуратуру, его начинали несусветно гнобить и всячески стращать. Нарисовав мне выговоров за нарушение обязанностей, пользование мобильным телефоном и неприбытие на спортивный праздник, отцы-командиры решили, что на этом все закончится. Но я продолжал гнуть свою линию. Горячий, в приступе праведного гнева, влепил выговора замполиту батальона, ротному, взводнику, их замам и комоду. Но и это не помогло - я продолжал досаждать всему командному составу. Тогда пошли угрозы:
- Ты! Я тебя в миротворческую операцию не возьму! - угрожал мне комбат.
Поначалу я решил, что он шутит. Но комбат всерьез считал это железным аргументом для человека, который решил уволиться на хрен ко всем чертям.
Император просто и незамысловато грозился меня посадить.
Потом подключился начштаба Конь:
- Ты будешь проситься обратно в армию, но мы тебя не возьмем!
Лошадь есть лошадь, что с нее взять...
Не дождавшись результатов, в битву вступил сам Машка. Подойдя ко мне после развода, он, состроив НКВДшную рожу, сурово произнес:
- Товарищ Лаврентьев! Пройдемте со мной на допрос в ФСБ!
- Ща поужинаю и пойдем! - ответил я, - А то мне еще всю ночь в наряде дежурить.
Кстати, на счет кормежки - кормили в местной столовой неплохо, но за счет самих солдат, списывая продукты с их пайкового довольствия, причем, не спрашивая самих солдат.
После ужина Машка куда-то пропал, поэтому, к моему разочарованию, допрос не состоялся. Тем не менее, Машка просто так сдаваться не спешил. В его замполитовском уме созрел гениальный план: на всех злостных нарушителей, жалобщиков и просто тех, кто по каким-то причинам не нравился командованию составили кляузные письма с плохой характеристикой и отослали владельцам торговой сети "Шериф", начальнику приднестровской милиции, ректору государственного университета и в приднестровскую прокуратуру. Смысл этой акции ускользнул от моего примитивного солдатского разума. Могу лишь сказать, что ничего не изменилось. Разве что владелец "Шерифа" неодобрительно цокнул, когда узнал какие негодяи служат в российской армии...
Решив подлить масла в огонь, я обратился еще и в суд. На руках у меня имелся ответ Генштаба МО РФ, в котором говорилось, что часть 13666 не является частью постоянной готовности, также, в подтверждение этого, имелось решение апелляционного суда, которым установлено, что часть 13666 не является частью постоянной готовности. Все это означало только одно - военнослужащим должна компенсироваться переработка. Имея такое прикрытие, на тот момент я полагал, что без особых трудностей выиграю суд. Как говорят в таких случаях - тогда я был еще слишком молод и наивен. Тут надо отметить, что и командование части, и прокуратура, и суд - все находились в одном небольшом административном здании. И чисто случайно, все вышеназванные слуги народа ходили друг к дружке на чашечку кофе, возможно даже с коньяком. Причем поначалу эти чиновники в погонах то ли еще не совсем сдружились, то ли еще стеснялись кого-то. Но вскоре откровенно стали показывать, кто здесь хозяин, и где чье место. Как говорили злые языки, заставят отцы-командиры какого-нибудь прапора за свои деньги купить перед полевым выходом различных товаров, а он потом побежит жаловаться, допустим, президенту. Там внимательно его жалобу прочтут, и направят в генеральную прокуратуру, оттуда спустят в главную военную прокуратуру, потом по цепочке - к местному прокурору. А тот позовет Машку, судью и прапора на беседу. Придет прапор на прием, а там все в сборе. И так участливо его спросят:
- На что жалуетесь товарищ? Мы тут посмотрели ваше лично дело - ни одного выговора. Наверное, это наша недоработка. А давайте мы вас по несоблюдению уволим?
И начинают прапора гнобить. Бывает так - служил человек десять лет - ни одного взыскания, а тут как грибы после дождя - выговор на выговоре. А куда прапору сунуться после стольких лет службы, если его уволят по несоблюдению? Поэтому вставляет прапор свой язык в одно место и все идет своим чередом. Ну, потратил на благо Родины свою зарплату. Это ж святое. Родина отблагодарила - дала возможность служить дальше. Как-то так...
Но непонятливые солдаты все равно бегали жаловаться. Тогда у судьи с прокурором не выдержали нервы, и они собрали личный состав части. На этом сборище довели до внимания военнослужащих, которых потом даже на шлагбаум не возьмут, что жаловаться бесполезно, если кто еще не понял. Радуйтесь тому, что дают. Армия это стабильность. За забором вы никому не нужны.
Однако, за неимением других судов, я обратился в тот, который есть. В суде заседал и председательствовал один и тот же судья. Злые языки утверждали, будто он подмазанный. Конечно же, быть такого не может! Но далее, исключительно для удобства, я все же буду его так и называть - судья Подмазанный. Заседания судья проводил у себя в кабинете, служившем по совместительству еще курилкой и совещательной комнатой, так сказать три в одном. Мантией судью государство, судя по всему, не обеспечило, поэтому свершать акты правосудия ему приходилось по гражданке.
Пожелав уволиться по несоблюдению контракта со стороны МО РФ, я отправился со своим исковым заявлением в суд. Когда должность министра обороны занимал Сердюков, немало военных увольнялось по этой статье. Суть ее заключалось в следующем: если в период службы нарушались конституционные права военнослужащего, то у него появлялись основания для увольнения по несоблюдению со стороны МО РФ. Под такие нарушение подпадали в основном не предоставление отдыха, не выплата денежного довольствия, не обеспечение жилым помещением. Но когда министр поменялся, в российской армии права военнослужащих тут же перестали нарушаться. Бывало даже, захочет какой-нибудь нерадивый командир нарушить права военнослужащего - а ничего не получается! По крайне мере ни один военный суд не признавал такого факта. В обновленной и реформированной армии это просто невозможно. Да, случается так: служат солдаты без выходных, не дают им отпуск, или не платят положенное денежное довольствие. Но чтобы нарушались условия контракта - да ни в жизнь!