Налетчики

На совещании московских оперативников подводились итоги розыскных мероприятий, обсуждался сбор вещественных доказательств, рассматривались все детали возможной операции по поимке банды. Три человека - двое мужчин и одна женщина, внешность и деяния которых уже были досконально изучены, уже несколько месяцев держали в напряжении все столичное управление, не давали покоя провинциальным сыщикам. Ясно было одно- без широкого привлечения милиционеров из других губерний, без разъяснительной работы среди населения, без посылки на места столичных сыщиков положительного результата добиться будет трудно. И тогда начальник отдела управления Московского совета В.Л.Орлеанский предложил разослать циркулярное письмо с описанием происшедших преступлений в Подмосковье, о проводимых расследованиях и с требованием направить в МУУР все имевшиеся данные о схожих преступлениях. Письма были направлены во все крупные губернии, и прежде всего в Курскую и Смоленскую, где могли прятаться бандиты. В них сообщалось о том, какие меры принимает Москва, говорилось о необходимости повышения бдительности, о привлечении населения к работе по обнаружению бандитов, об активизации наружного наблюдения. Все, что было связано с этой неуловимой бандой, относилось к разряду чрезвычайных происшествий. И расследование этих ЧП поручалось не только самым высоким начальникам в МУУРе, но и руководителям самих губерний. Кроме того, в обращении высказывалась просьба сообщать в столицу о похожих преступлениях, особенно таких, когда людей убивали тяжелым тупым предметом типа топора по голове. Появился даже термин - "порубка". Все виды порубок должны были браться на заметку и телеграфироваться в Москву.

И в самом деле, через некоторое время в Московское управление угрозыска начали поступать донесения-ориентировки. Эти ориентировки изучались, и после того как руководство убеждалось в серьезности излагаемых происшествий, в те места направлялись специальные московские агенты с заданием - досконально изучить каждое уголовное дело об убийствах семей, сравнить с похожими в Москве, собрать вещественные доказательства, опросить свидетелей и, главное, выйти на след самой банды. Ведь она должна была где-то скрываться. У нее должна быть "блатхата", куда свозились краденые вещи. Информация от агентов была очень важной, и сам засыл агентов можно было сравнить с широко забрасываемой сетью. Тем самым возник реальный шанс к ускорению расследования этого масштабного дела.

И надо сказать, что в отчетах агентов появились очень важные сведения. Так была составлена карта передвижений банды. Ее маршрут выглядел следующим образом: Смоленская губерния, Курск, Курская губерния, затем Москва и Московская губерния, снова Смоленская губерния и затем Московская губерния, опять Курская губерния - другими словами, центральная зона, в которой буквально кружили эти преступники. С учетом того что банда, по всей видимости, зарождалась в Смоленской губернии, там произошли первые грабежи и убийства, туда направили самых опытных оперативников.

А между тем банда продолжала действовать. Котов и его сподвижники объявились в Курской губернии. Выискивали подходящую кандидатуру. И нашли. В Боровском уезде выследили семью хуторянина Лазорева, который показался им вполне зажиточным человеком, имел работника. Семья, правда, оказалась большой - шестнадцать человек. Посовещавшись, решили действовать. С наступлением вечера налетчики ворвались в дом и под угрозой оружия заставили всех собраться в одной комнате и лечь на пол. А потом началась кровавая вакханалия. Все шестнадцать человек были связаны, избиты и зверски зарублены. Из дома исчезли носильные вещи, кое-какие предметы, представлявшие материальную ценность, небольшие сбережения и иконы.

Местные милиционеры, прибывшие на место преступления, сразу определили, что действовали те самые преступники, которые объявлены во всеобщий розыск. Однако попытки найти их по горячим следам опять ни к чему не привели.

А преступники направились в свою родную губернию - в Смоленскую. Но в центр заезжать не стали, а остановились на подступах, в Гжатске. Избавились там от части вещей и покинули город. Они избегали центральных мест. Куда сподручнее было, как они убедились, находить жертвы на отдаленных хуторах. Хоть и добыча не всегда оказывалась полноценной, зато шума меньше. И главное, после очередной "порубки" спокойно покидали место преступления. Были уверены, что в погоню за ними сразу никто не отправится. Милиционеров в округе не видно, а местные - так, посудачат да перестанут. Там же, в Гжатске, к ним присоединился молодой парень, выходец из одной деревни Сычевского уезда, девятнадцатилетний Иван Крылов. Он же и навел Котова на хутор семьи Яковлева, расположенный возле станции Батюшково.

Хутор им приглянулся. Хоть и небогатый, но ладный, в хозяйстве есть лошадь, значит, и деньги водятся. В семье, они насчитали, всего пять человек. И одна молоденькая дочка, лет пятнадцати. Все с нетерпением ждали вечера. И как только солнце скрылось за гребнем леса, постучались. Ничего не ведавшие хозяева открыли дверь. Яковлев впустил незнакомцев, представившихся заблудившимися губернскими начальниками - им бы ночь переждать. А дальше все развивалось по тому же сценарию. Все жертвы были связаны и уложены на пол. Затем начался допрос, где деньги, золото. И снова крики, мольбы о помощи. Ничего не подействовало. Молодую девушку перед убийством изнасиловали. А потом в ход пошел топор.

Уезжали на подводе поздно ночью, торопились скрыться до рассвета, у них возникло какое-то необъяснимое нервозное состояние.

Бандиты торопились не зря. На этот раз смоленские сыщики сработали быстро. Проинформировали Москву и приступили к поискам убийц, расспрашивая местных жителей.

А из центра на помощь уже спешил Алексей Панов, тот самый, который непосредственно занимался поисками банды. Он раздал описание местным милиционерам и местным властям. На месте преступления обнаружил грязный рваный пиджак, который, скорее всего, забыл один из преступников. По размерам он мог принадлежать юноше. Панов с помощью местных жителей попытался "прочитать" следы подводы и определил ее направление - в сторону Смоленской губернии.

Панов отправился в Гжатск, куда прибыл еще один посланец из Москвы В.Т. Степанов, специалист по раскрытию тяжких преступлений. Они вернулись на станцию Батюшково, осмотрели избу. Им помогал в этом сын убитого, молодой Яковлев, который перечислил украденные вещи. Он же сказал, что рваный пиджак не принадлежал ни одному из членов семьи Яковлевых, подтвердив догадку о том, что в их руках важная улика.

И вот тогда возникло решение организовать погоню за убийцами: по расчетам далеко уйти они не могли, остановятся в одной из близлежащих деревень.

Степанов решил взять инициативу в свои руки. Видя, что следы подводы идут к Смоленску, а впереди только деревни Сычевского уезда, Степанов рискнул - вместе с сыном убитых Яковлевых отправился за бандой.

Дорога привела их к одной из деревень Сычевского уезда, к дому, в котором проживала семья некоего Крылова, человека нелюдимого, которого в деревне считали пройдохой. Вычислили его просто. В путь Степанов и молодой Яковлев отправились пешком, а когда появлялась подвода, просили их подбросить. За разговором, за московским табачком выясняли, кто где живет, чем занимается. Степанов искал тех, чье поведение вызывало неодобрение крестьян. И нашел-таки. Ими оказалась семья Крылова. Степанов узнал, что один из ее членов, девятнадцатилетний Иван Крылов, ничем не занимался, а при случае мог и ограбить, пойти на преступление.

Далее Степанов рассуждал примерно так: преступникам надо где-то остановиться, где-то переночевать, где-то оставить вывезенные от Яковлева вещи. Надо ведь и лошади дать отдых, накормить и напоить. А раз так, то переночуют они, скорее всего, в доме Крылова.

Когда Степанов постучал в дом, ему открыли женщины. Самого хозяина не было, да и преступников они тоже не застали. Но в доме действительно проживал Иван Крылов. Он был ошарашен внезапным появлением одетых в форму представителей власти. А Степанов, молодой Яковлев, милиционеры и понятые, к своему большому облегчению и профессиональной гордости, обнаружили то, что искали: ворованные вещи, увезенные с хутора Яковлева. Их опознал младший Яковлев. Кроме того, в соседнем, подсобном строении нашли и другие предметы домашнего обихода, носильные вещи, которые не принадлежали семейству Яковлевых. Причем на некоторых имелись следы крови.