Страница 33 из 66
Очнулся я и разобрал
Обрывок стона,
И с болью веки разодрал,
Но облегченно.
И сон повис на потолке
И распластался.
Сон в руку ли? И вот в руке
Вопрос остался.
Я вымыл руки — он в спине
Холодной дрожью.
Что было правдою во сне,
Что было ложью?
Коль это сновиденье — мне
Ещё везенье.
Но если было мне во сне
Ясновиденье?
Сон — отраженье мыслей дня?
Нет! Быть не может!
Но вспомню — и всего меня
Перекорёжит.
А вдруг — в костёр?! И нет во мне
Шагнуть к костру сил.
Мне будет стыдно, как во сне,
В котором струсил.
Но скажут мне: — Пой в унисон!
Жми что есть духу! —
И я пойму: вот это сон,
Который в руку.
[1973]
* * *
Я из дела ушёл, из такого хорошего дела.
Ничего не унёс, отвалился в чём мать родила.
Не затем, что приспичило мне, просто время приспело,
Из-за синей горы понагнало другие дела.
Мы многое из книжек узнаём,
А истины передают изустно:
— Пророков нет в отечестве своём,
Да и в других отечествах не густо…
Я не продал друзей, без меня даже выиграл кто-то.
Лишь подвёл одного, ненадолго, сочтёмся потом.
Я из дела исчез, не оставил ни крови, ни пота,
И оно без меня покатилось своим чередом.
Незаменимых нет, и пропоём
Заупокой ушедшим — будь им пусто,
Пророков нет в отечестве своём,
Да и в других отечествах не густо…
Растащили меня, но я счастлив, что львиную долю
Получили лишь те, кому я б её отдал и так.
Я по скользкому полу иду, каблуки канифолю,
Поднимаюсь по лестнице и прохожу на чердак.
Пророков нет — не сыщешь днём с огнём,
Ушли и Магомет, и Заратустра.
Пророков нет в отечестве своём,
Да и в других отечествах не густо…
А внизу говорят — от добра ли, от зла ли, не знаю:
— Хорошо, что ушёл! Без него стало дело верней. —
Паутину в углу с образов я ногтями сдираю,
Тороплюсь, потому что за домом седлают коней.
Открылся Лик — я встал к нему лицом,
И Он поведал мне светло и грустно:
— Пророков нет в отечестве своем,
Но и в других отечествах не густо…
Я взлетаю в седло, я врастаю в коня, тело в тело,
Конь падёт подо мной, но и я закусил удила.
Я из дела ушёл, из такого хорошего дела!
Из-за синей горы понагнало другие дела.
Скачу, хрустят колосья под конём,
Но ясно различаю из-за хруста:
— Пророков нет в отечестве своём,
Но и в других отечествах не густо.
[1973]
* * *
Я бодрствую, но вещий сон мне снится.
Пилюли пью, надеюсь, что усну.
Не привыкать глотать мне горькую слюну —
Организации, инстанции и лица
Мне объявили явную войну
За то, что я нарушил тишину,
За то, что я хриплю на всю страну,
Чтоб доказать — я в колесе не спица.
За то, что мне неймется и не спится,
За то, что в передачах заграница
Передает мою блатную старину,
Считая своим долгом извиниться:
— Мы сами, без согласья… — Ну и ну!
За что еще? Быть может, за жену —
Что, мол, не мог на нашей подданной жениться?
Что, мол, упрямо лезу в капстрану
И очень не хочу идти ко дну,
Что песню написал, и не одну,
Про то, как мы когда-то били фрица,
Про рядового, что на дзот валится,
А сам — ни сном ни духом про войну.
Кричат, что я у них украл луну
И что-нибудь ещё украсть не премину.
И небылицу догоняет небылица.
Не спится мне… Ну, как же мне не спиться?!
Нет! Не сопьюсь! Я руку протяну
И завещание крестом перечеркну,
И сам я не забуду осениться,
И песню напишу, и не одну,
И в песне той кого-то прокляну,
Но в пояс не забуду поклониться
Всем тем, кто написал, чтоб я не смел ложиться!
Пусть чаша горькая — я их не обману.
[1973]
ОЧИ ЧЁРНЫЕ
Погоня
Во хмелю слегка лесом правил я.
Не устал пока — пел за здравие.
А умел я петь песни вздорные,
Как любил я вас, очи черные.
То плелись, то неслись, то трусили рысцой,
И болотную слизь конь швырял мне в лицо.
Только я проглочу вместе с грязью слюну,
Штофу горло скручу и опять затяну.
— Очи черные, как любил я вас!..
Но… прикончил я то, что впрок припас,
Головой тряхнул, чтоб слетела блажь,
И вокруг взглянул, и присвистнул аж.
Лес стеной впереди — не пускает стена,
Кони прядут ушами — назад подают,
Где просвет, где прогал — не видать ни рожна,
Колют иглы меня — до костей достают.
Коренной ты мой, выручай же, брат!
Ты куда, родной, почему назад?!
Дождь, как яд с ветвей, — недобром пропах.
Пристяжной моей волк нырнул под пах!
Вот же пьяный дурак, вот же налил глаза!
Ведь погибель пришла, а бежать — не суметь!
Из колоды моей утащили туза,
Да такого туза, без которого — смерть!
Я ору волкам· «Побери вас прах!..»
А коней моих подгоняет страх.
Шевелю кнутом — бью крученые,
И пою притом «Очи черные!..»
Храп, да цокот, да лязг, да лихой перепляс!
Бубенцы плясовую играют с дуги.
Ах, вы кони мои, погублю же я вас!
Выносите, друзья, выносите, враги!..
От погони той вовсе хмель иссяк.
Мы на кряж крутой — на одних осях!
В хлопьях пены мы — струи в кряж лились.
Отдышались, отхрипелись, да откашлялись.
Я лошадкам забитым, что не подвели,
Поклонился в копыта до самой земли,
Сбросил с воза манатки, повёл в поводу.
Спаси бог вас, лошадки, что целым иду.
Дом
Что за дом притих, погружён во мрак,
На семи лихих продувных ветрах,
Всеми окнами обратясь в овраг,
А воротами — на проезжий тракт?
Хоть устать я устал, а лошадок распряг.
— Эй! Живой кто-нибудь — выходи — помоги! —
Никого — только тень промелькнула в сенях
Да стервятник спустился и сузил круги.
В дом заходишь как всё равно в кабак,
А народишко — каждый третий — враг.
Своротят скулу — гость непрошеный.
Образа в углу — и те перекошены.
И затеялся смутный, чудной разговор.
Кто-то песню стонал и гитару терзал,
А припадочный малый — придурок и вор —
Мне тайком из-под скатерти нож показал.
Кто ответит мне, что за дом такой?
Почему во тьме, как барак чумной?
Свет лампад погас, воздух вылился.
Али жить у вас разучилися?
Двери настежь у вас, а душа взаперти!
Кто хозяином здесь — напоил бы вином!
А в ответ мне: — Видать, был ты долго в пути
И людей позабыл — мы всегда так живём.
Траву кушаем, век на щавеле,
Скисли душами — опрыщавели,
Да ещё вином много тешились,
Разоряли дом — дрались, вешались…
— Я коней заморил, от волков ускакал,
Укажите мне край, где светло от лампад!
Укажите мне место, какое искал,—
Где поют, а не стонут, где пол не покат!
— О таких домах не слыхали мы.
Долго жить впотьмах привыкали мы.
Испокону мы в зле да шёпоте
Под иконами в чёрной копоти!
И из смрада, где косо висят образа,
Я, башку очертя, гнал, забросивши кнут,
Куда кони несли да глядели глаза,
И где люди живут и как люди живут…
Сколько кануло, сколько схлынуло!
Жизнь кидала меня — не докинула.
Может, спел про вас неумело я,
Очи чёрные, скатерть белая!
[1973]
* * *
Когда я отпою и отыграю,
Чем кончу я, на чём — не угадать.
Но лишь одно наверняка я знаю —