Жить

Он вскочил на ноги и заорал:

— Рисовую кашу?

Я тут же прикрыл ему рот рукой и огляделся: нельзя было, чтобы прознали односельчане. Дома я заложил дверь на засов. Цзячжэнь бросила в кастрюлю горсть риса, а Фэнся налила воды и развела огонь. Юцина я поставил сторожить под дверью. Через две минуты он не выдержал и прибежал нюхать кашу. Я отослал его обратно. Еще через две минуты в дверь постучали. Мы замерли, только глухая Фэнся продолжала радостно подбрасывать хворост в огонь. Я тронул ее за рукав, чтобы она притихла. Из-за двери позвали:

— Эй, Фугуй!

Мы затаились.

— Странно, дым из трубы, а не отвечают.

Юцин посмотрел в дверную щелку.

— Папа, он ушел.

Каша сварилась. Цзячжэнь подняла крышку, посмотрела на наши лица и рассмеялась:

— Наконец-то я вас накормлю.

Юцин первый съел кашу. Он так торопился, что обжег рот. Волдыри сошли только через несколько дней. Не успели мы доесть кашу, как в дверь опять постучали. На этот раз мы открыли. Ввалилась целая толпа во главе с бригадиром. Он спросил:

— Чем это так вкусно пахнет?

Я промолчал, а ему неудобно было переспрашивать. Цзячжэнь пригласила всех садиться, но некоторые бесстыжие люди бросились осматривать котлы и переворачивать циновки. Бригадир их одернул:

— Вы не у себя дома. И вообще, катитесь отсюда!

Когда все вышли, он попросил:

— Фугуй, Цзячжэнь, если у вас есть съестное, дайте мне немножко.

Мы с Цзячжэнь переглянулись. Бригадир нас не обижал, нельзя было отказать. Цзячжэнь вытащила из-за пазухи мешочек, вынула горстку риса и сказала:

— Вот, бригадир, больше дать не можем. Сделай рисовый отвар.

— Довольно, довольно! — Бригадир радостно подставил карман. Когда дверь за ним закрылась, я увидел, что в глазах у Цзячжэнь стоят слезы. Этот рис она вынула изо рта у своего отца.

Наконец собрали новый урожай. Хотя он был плохой, а всё же рис в доме появился. Только Цзячжэнь совсем расхворалась. Голодный год ее доконал. Теперь она ходила по стенке. Но старалась хотя бы делать работу по дому: тут вытрет, там подметет. А однажды упала и не смогла подняться. Так и пролежала на полу до нашего прихода. Я затащил ее на кровать, Фэнся мокрым полотенцем протерла раскорябанное лицо. Я сказал:

— Больше не слезай с кровати.

Она ответила смущенно:

— Я не думала, что у меня ноги отнимутся.

Цзячжэнь и теперь не сдавалась. Лежа она перечинила и перешила всю рваную одежду, что была у нас в доме. Она повторяла:

— Пока есть работа, я спокойна.

У Фэнся и Юцина появились обновки. Когда я понял, что она перешила свои платья, то отругал ее. А Цзячжэнь ответила:

— Если одежду долго не носить, она портится. Я ее все равно носить не буду!

Она и мне хотела сшить обнову, но не успела. Однажды вечером она заработалась при свете керосиновой лампы. Я ее уговаривал ложиться спать, а она отвечала, что ей чуть-чуть осталось. Вдруг игла выпала у нее из рук, и она не смогла ее поднять. Я подобрал, вложил ей в пальцы. А она опять уронила и заплакала — впервые с тех пор, как заболела:

— Куда я теперь гожусь? Ничего сделать не могу!

Я рукавом утер ей слезы с худых щек и сказал:

— Ты себя совсем извела, такого и здоровая не выдержит. Фэнся уже выросла, она трудодней зарабатывает больше, чем ты в старые времена.

— А Юцин еще маленький.

Потом Цзячжэнь стала мне наказывать:

— Когда я помру, не заворачивай меня в мешковину — на ней много узелков, я на том свете не развяжу. Заверни просто в чистую тряпку. И обмойте меня перед похоронами. Надо Фэнся найти мужа. Тогда я спокойно закрою глаза. Юцин еще маленький. Если будет хулиганить, ты его сильно не бей, только попугай.

Я ответил:

— Я ведь должен был умереть раньше, чем ты, еще на войне. Но я каждый день себе повторял, что к вам вернусь, — и вернулся. А ты нас хочешь бросить?

Наутро она мне сказала:

— Хочу еще с вами побыть.

Несколько дней она ничего не делала, и ей стало лучше. Она хотела слезть с кровати, но я ей не разрешил:

— Тебе еще долго жить, береги силы.

В тот год Юцин пошел в пятый класс. Учился он неважно, и я решил, что после начальной школы он пойдет работать в поле, зарабатывать трудодни. Но беда не ходит одна. Только Цзячжэнь стало получше, как приключилось несчастье с Юцином.

Как-то днем весь их класс собрали на школьном дворе и объявили, что директору срочно нужно переливание крови. Директор была женой начальника уезда. Она потеряла много крови во время родов и была одной ногой в могиле. Все очень обрадовались, что могут ее спасти, многие мальчики сразу засучили рукава. Детей построили парами и повели в больницу, а Юцин по привычке помчался туда босиком. Он занял очередь и встретил учительницу словами:

— А я первый!

Но учительница сказала, что он нарушил дисциплину, и оттащила его в сторону. Юцин печально смотрел, как дети один за другим заходят в кабинет проверять группу крови. Потом подошел к учительнице и сказал:

— Я больше не буду.

Она кивнула не глядя. Тут вышел врач в марлевой повязке и спросил:

— Ну где же кровь?

Ему ответили, что подходящей нет. Он закричал:

— Кровь! Срочно! У больной почти остановилось сердце!

Юцин робко спросил учительницу:

— А теперь мне можно?

Она подтолкнула его к кабинету.

Скоро он вышел оттуда красный от радости:

— Моя подошла! У меня возьмут кровь!

Чтобы спасти жену начальника уезда, они выкачали из моего сына всю кровь. Сначала он побледнел. Потом у него побелели губы и он сказал:

— Кружится голова.

Фельдшер ответил:

— У всех кружится.

Потом губы у него посинели, но прибежал врач из операционной и велел качать еще. Только когда Юцин упал на пол, фельдшер переполошился. Еще раз пришел врач, присел, послушал трубкой и сказал, что сердце не бьется. Отругал фельдшера, что он их отвлекает, и помчался обратно спасать директора.

Под вечер прибежал мальчик из соседней деревни, отдышался и спросил:

— Кто тут отец Сюй Юцина?

Я почуял недоброе.

— А мать Сюй Юцина тут есть?

Я быстро сказал:

— Я отец!

Мальчик внимательно на меня посмотрел.

— Да, точно, вы к нам приходили. Сюй Юцин умирает в больнице.

У меня потемнело в глазах.

— Что ты сказал?

— Сюй Юцин умирает в больнице.

Я бросил мотыгу и побежал в город. После обеда он уходил на учебу живой и здоровый, а теперь умирает? В больнице я остановил первого попавшегося врача и спросил:

— Где мой сын?

Он засмеялся:

— Откуда я знаю, кто твой сын?

Я понадеялся: а вдруг перепутали?

— Мне сказали, мой сын умирает. Велели идти сюда.

— Как зовут сына?

— Юцин.

— Иди в конец коридора.

Там в комнате сидел другой врач и что-то писал. Я спросил:

— Доктор, мой сын жив?

Он уставился на меня, а потом уточнил:

— Сюй Юцин?

— Да!

— А сколько у тебя сыновей?

У меня ноги подкосились:

— Один. Доктор, спасите его!

Он кивнул и спросил:

— Почему только один?

Я не знал, что ответить.

— Он жив?

Врач покачал головой:

— Умер.

Я заплакал и перестал видеть врача. Потом спросил:

— Где он?

Еще не стемнело. Он лежал один в каморке на холодных кирпичах. Глаза были закрыты, рот тоже плотно закрыт. Я позвал его:

— Юцин! Юцин!

Он не откликался. Я обнял его худые плечи. Он уже закоченел. Я не мог поверить — неужели это мой сын? На нем была новая одежа, которую сшила Цзячжэнь. Я опять заплакал. Вдруг вижу — рядом со мной его физкультурник, и тоже плачет. Тут я сообразил, что не знаю даже, отчего Юцин умер. Физкультурник рассказал. Я выбежал из каморки и ударил в лицо какого-то врача. Физкультурник схватил меня в охапку и не отпускал, как я ни пихал его локтями, как ни просил. Он был сильный. Пришел человек в костюме и спросил:

— Вы отец Сюй Юцина?

Я ему не ответил и продолжал рваться на врачей. Человек в костюме велел физкультурнику меня отпустить. Я тут же подлетел к врачу и сбил его с ног. Он вскочил и убежал. Тут я услышал, что все называют человека в костюме «начальником уезда». Я подошел и пнул его в живот. Начальник охнул и сел на пол, а физкультурник опять сгреб меня в охапку и крикнул: