Страница 17 из 33
Военнопленные жадно вслушивались и всматривались. Где–то рядом идет бой, возможно, приближаются войска Красной Армии.
При виде танка с красной звездой они, как по команде, бросились к ограждению. Танк, не сбавляя скорости, подмял под себя столб с колючей проволокой и сбил с ходу два бревна угловой вышки. Вышка накренилась, и, треща и разламываясь, стала падать. В образовавшийся проем, как вода, прорвавшая плотину, ринулись военнопленные. Никакие пулеметные очереди их уже были не в силах сдержать.
— Ура! Бей фашистов!
Большая группа пленных, из тех, кто был поздоровее, пыталась бежать следом за танком, надеясь вместе с ним пробиться к своим. Но скоро они начали отставать. Многие, понимая, что танк им не догнать, стали уходить в чащу леса.
С охотой и радостью Вовка и Санька присоединились бы к красноармейцам, но не могли: они не знали, как остановить танк!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
в которой приходит третий друг
Танк мчался вперед, все сокрушая на своем пути. С грохотом и лязгом вылетел на шоссе. Санька обеими руками еле успевал двигать рычаги. Вовка сидел у пулемета.
— Вовка, легковушка! — крикнул Санька, не отрываясь от щели. — Немцы.
Легковая машина затормозила, подняв пыль, и спешно стала разворачиваться. Вовка нажал на гашетку пулемета. Сидевшие в машине начали выскакивать и разбегаться.
— Ой, сейчас стукнемся! — закричал Санька.
Удар, скрежет и треск металла. Ребята еле удержались на сиденьях. Полураздавленная, истерзанная машина осталась позади. Санька, потирая ушибленный лоб, подпрыгивал на жестком сиденье.
— Во как мы их!
С ходу проскочили через железнодорожный переезд, прогрохотали через какой–то небольшой поселок. Ватаги ребят выскакивали на улицу и с ликующими криками бежали за танком.
— Вовка, а так мы до самого фронта сможем доехать!
— А то как же! Шпарь, Санька, прямо на восток!
— Куда дорога ведет, туда и шпарю.
Шоссе стремительно летело навстречу голубоватой лентой. Стиснутое с двух сторон плотной стеной леса, оно, словно узкая река, сворачивало, прорезало бугры, взлетало на возвышенности и перепрыгивало через речушки.
Но ребята не догадывались, что дорога была пустынной не случайно. По приказу генерала для танка готовили западню: минировали шоссе, установили противотанковые орудия. Взвод автоматчиков занял удобную позицию. В небо поднялся самолет.
Вовка и Санька между тем чувствовали себя в полной безопасности. Они радовались каждому преодоленному километру, тыкали пальцами в спидометр: «Во сколько отмахали!» — не подозревая, что каждый километр приближает их к неминуемой развязке.
Лес густой зеленой стеной бежал рядом по обочине. Вовка и Санька, изрядно уставшие, оглохшие и охрипшие, продолжали мчаться вперед.
— Давай по очереди будем управлять, — предложил Вовка, — один будет двигать рычагами, а второй отдыхать.
— Отдохнешь тут, — пробурчал Санька, — когда тебя трясет, как в железной бочке, и пить хочется.
— Показывай! — Вовка уселся рядом.
Санька объяснял. Вовка, вцепившись в рычаги, напрягая силы, пробовал повторять движения.
Между тем в вышине над танком пронесся немецкий самолет. Немецкий летчик не верил своим глазам: русский танк двигался как–то странно, проделывая непонятные броски из стороны в сторону. «Видно, танк ведет опытный мастер, любитель сложных маршрутов, — определил летчик, — нелегко придется нашим, повозятся с ним, если сразу не подобьют».
Броня, разогретая солнечными лучами, стрельбой и работой мотора, стала почти горячей, и от нее резко пахло краской. К кисловатому острому запаху порохового перегара прибавился неприятный запах солярки и выхлопных отработанных газов.
Вовка облизывал шершавые губы, но они снова сохли. Хотелось пить и есть. Но больше всего пить. Кажется, выпил бы целое ведро. Пот струйками стекал по лицу, убирался в глаза и неприятно пощипывал.
Рассматривая мудреные приборы, Вовка нажал на какую–то кнопку, двинул рычагом, и вдруг мотор сбился с такта, натужно зачихал и смолк. Танк качнулся, словно напоролся на какую–то преграду, и остановился.
— Ой! — вскрикнул Санька, ударившись плечом о рычаг. — Что случилось?
— Приехали, — ответил Вовка неопределенно, вытирая потный лоб.
— «Приехали», — передразнил Санька, потирая плечо. — А куда?
— Ты же сам хотел, чтобы он остановился.
— Я?!
— А кто же? Говорил, что пить хочешь. Вот я и остановил.
— Спасибо, Вовка, — в тон ему ответил Санька, — заботливый ты. Но мне что–то пить расхотелось.
И оба понимающе улыбнулись. Несколько минут сидели молча, оглушенные тишиной и спокойствием.
— Надо бы осмотреться, — сказал Вовка.
Санька уперся плечом и, кряхтя, приподнял тяжелый люк.
На него пахнуло свежим предвечерним воздухом. Измазанное конопатое Санькино лицо расплылось в улыбке.
— Благодать какая!
Они услышали прерывистый гул и подняли головы. В безоблачном голубом небе прямо над ними снижался самолет.
У Саньки округлились глаза.
— Бомбить будет… Пропали мы!..
Едва он успел захлопнуть люк, как сквозь рев мотора глухо донеслись пулеметные очереди и пули гулко застучали по броне. Летчик, дав пулеметную очередь, немедленно сообщил о том, что танк остановился, и указал место его нахождения. Развернув самолет, он начал набирать высоту, чтобы оттуда, сверху, лучше наблюдать.
— Надо выбираться, — сказал Вовка, когда гул удаляющегося самолета стал стихать.
— А вдруг немцы засаду устроили?
Ребята осторожно открыли тяжелый люк. Тишина.
Вовка выбрался из танка и, спустившись на дорогу, осмотрелся. Нигде ни души. Из лесу доносится пение птиц.
— Санька, вылезай!
Санька высунулся из люка и протянул две винтовки.
— Держи, Вовка!
Они взяли еще подсумок с патронами и три гранаты.
— Хватит. Больше не унесем. Давай уходить, — сказал Санька.
— А как же с танком?
— Да ну его! — Санька махнул рукой. — Все равно не едет.
— Так бросать нельзя. — Вовка сорвал травинку, сунул в рот, пожевал. — Ты куда ту веревку сунул?
— В танке осталась. Лежит около сиденья. Зачем она тебе?
— Надо. — Вовка встал. — Дай зажигалку.
Но не успел он сделать и двух шагов, как снова послышался гул самолета. Вовка и Санька притаились под темной сосной. Самолет с ревом пронесся над танком. Пули звонко забарабанили по броне, прошили асфальт.
Едва самолет удалился, Вовка быстро взобрался на танк и нырнул в люк. Санька, озираясь по сторонам, с нетерпением ожидал брата.
Тот что–то долго возился, и Санька уже стал нервничать. Ему хотелось крикнуть, позвать Вовку, но он боялся, что его могут услышать немцы. Саньке они мерещились за каждым кустом. Наконец в люке показалась Вовкина рыжая голова. Санька облегченно вздохнул.
— Бежим скорей! — Вовка схватил винтовки, Санька — подсумок с патронами. — Сейчас бабахнет!
Несколько минут ребята бежали, падая, ломая ветки, не разбирая дороги.
И вдруг раздался оглушительной силы взрыв, дрогнула земля. Ребята инстинктивно присели. Воздушная волна, словно ветер, пронеслась над вершинами деревьев. Лес глухо зашумел.
— Вот это да! — восхищенно прошептал Вовка. — Я обмотал пакет и подложил к снарядам. А сверху придавил сумкой с гранатами…
Санька взглянул на Вовку, на его измазанное пороховой копотью улыбающееся лицо, и ему стало легко и весело.
Ребята шли не оглядываясь. Винтовки они надели на плечи. Конечно, и Вовке и Саньке очень хотелось хоть краешком глаза взглянуть на остатки своего танка. Но они понимали, что дорога каждая минута, надо успеть уйти как можно дальше от шоссе. Лес становился все гуще. Вокруг было тихо, сумрачно, пахло хвоей и прелой землей.
— Вовка, кажется, журчит? — Санька остановился, прислушался. — Ручеек где–то.
— Не, тебе показалось. — Вовка устало махнул рукой. — Это ветер шумит.