Четвертая власть

Толстозадые лгуны, трясущиеся за свои кресла. Интриганы и склочники, предатели и доносители! Вот что такое четвертая власть! Читать написанный по указке текст и ставить отобранные цензурой сюжеты! В тебе нет могущества, четвертая власть! Ты блядь! Блядь, вылизывающая ноги господам и предпочитающая получать пинки под зад, нежели пойти напролом. В тебе никогда не взыграет гордость! Ее у тебя и нет! Проклятое телевидение, так вот какое ты с изнанки! Я ненавижу тебя! Я тебя презираю!» Спрятав кассету в портфель, Володька поехал домой. Сдаваться еще рано. Выход должен быть, и он его непременно найдет.

Выйдя из метро, Володька вдруг вспомнил, что его мама сегодня не пошла на работу. Красницкий уехал с семьей в какое–то путешествие и предоставил выходной день. Его мама… Пожалуй, единственный человек на всем белом свете, который никогда не отвернется от Володьки, не подставит его, не предаст. А ведь в череде последних дел и переживаний юноша практически совсем не общался с мамой. Раньше они болтали почти каждый день, а сейчас… Сейчас от всех вопросов он тщательно отнекивался, говорил «отстань», «некогда», «не могу». Володька думал лишь о своей карьере, а вот о матери совершенно забыл. Несколько раз услышав от сына грубость, она больше и не пыталась вызвать его на разговор, просто молча готовила еду, собирала вещи, стирала… Эта мысль больно кольнула юношу в самое сердце, и он тут же решил сделать маме какой–нибудь сюрприз.

Он купил ей огромный букет цветов и радостный побежал домой. Решив удостовериться, что мама никуда не ушла, он достал телефон и набрал номер. Трубку сняли лишь на пятом гудке.

— Алло, — раздался взволнованный голос мамы.

— Привет! — сказал Володька. — Ты дома? А я тебе такой классный сюрприз приготовил! Я сейчас приду!

— Нет! — закричала вдруг женщина. — Беги отсюда! Тут ловуш…

Не понимая, что произошло, Володька набрал номер еще раз и еще. Но трубку больше никто не снимал. Юноша был в панике. Неужели кто–то пробрался к нему в дом? Неужели прихвостни губернатора пришли по его душу? Но почему? Ведь кроме Лешки и Соловьева никто не знал, что у него оставалась копия кассеты. Впрочем, рассуждать об этом было некогда. Вызвав милицию, Володька поднял с земли палку и побежал к дому.

Юноша не знал, сколько человек скрывается в квартире, вооружены ли они. Да это было и не важно. Выбросив цветы, он выбежал из лифта и кинулся к квартире, принявшись судорожно ковыряться ключом в замочной скважине. А затем резко распахнул дверь и, приготовив для замаха палку, вошел внутрь. Но прежде чем он успел сориентироваться, прежде чем окликнул маму и даже прежде чем хотя бы раз взмахнул своим нехитрым оружием, чей–то сильный удар в грудь отбросил его на лестничную клетку. Палка вылетела из рук, а сам Володька распластался на холодном полу и принялся с жадностью глотать воздух. Из квартиры выбежали двое крепко сложенных парней и быстро направились к Володьке. Превозмогая боль, он кинулся на них, как слабенькая пташка кидается на хищника, защищая собственное гнездо, но…

Он не смог нанести ни одного удара. Бандит легко уклонился от прямолинейного взмаха руки и больно ударил в живот, а второй, недолго думая, добавил ногой в голову. «Остановитесь! Прекратите!» — закричала мама, выбежавшая из квартиры, но ее легко отпихнули и затолкали обратно в комнату. Бандит склонился над Володькой и, схватив его за воротник, потащил в квартиру, чтоб не мозолить глаза соседям. Но в этот самый момент где–то вдалеке завыли милицейские сирены.

— Это по вашу душу, — прошептал юноша.

— Ах, сопляк, хана тебе теперь, — крикнул бандит, и нападавшие побежали вверх по лестнице.

С трудом поднявшись на ноги, Володька вошел в квартиру и закрыл дверь. Он помог маме добраться до кровати и сел возле нее, тщетно пытаясь успокоить и заставить забыть о пережитом кошмаре.

— Сыночек, куда ты влез? — плакала женщина. — Они весь дом вверх тормашками перевернули. Все шарили, искали чего–то.

— Не волнуйся, мамочка. Все позади.

— Кто это, Володька? Что им нужно?

— Это бандиты, обычные бандиты. Вот увидишь, они больше не сунутся.

— Но ведь они могли тебя убить… За что? Что ты им сделал?

Юноша не успел ответить. В дверь настойчиво позвонили, и чей–то грубый бас предупредил, что если им мне открыть — они ворвутся силой. На пошатывающихся ногах Володька добрался до двери и впустил милиционеров, которые тут же зашли внутрь и принялись обследовать помещение.

Покончив с формальностями, майор, который был главным в этой компании, поинтересовался, будут ли потерпевшие писать заявление.

— Нет, — ответил юноша. — Это все равно бесполезно.

— То есть? Что–то я вас не понимаю.

— А чего тут понимать, вы все равно не сможете наказать виновных.

— Ну почему же? Если найдем — обязательно накажем.

— А если я знаю, кто к этому причастен?..

— Да? — удивился милиционер. — И кто же?

— Люди губернатора Полищука.

— Ты что, парень, травы обкурился?

— Все ясно. Я ведь говорил, что бесполезно.

— Послушай, ты вообще в своем уме? Мы ведь тебя по ложному доносительству упечь можем.

— Не надо, — взмолилась женщина. — Оставьте его в покое. Не нужно нам никакое заявление. Уходите, прошу вас.

— Скажите спасибо матери, молодой человек, — ответил майор. — Если б не она, я бы вас обязательно к ответственности привлек.

— Если б я денег не нашел, чтоб от таких, как вы, вовремя отмазаться — съехидничал юноша.

— Что? — закричал майор в гневе.

— Молчи, молчи, — умоляла Володьку мать. — И так уж беду накликал. — Простите, товарищ милиционер. Он это сгоряча.

— Так уж и быть, — ответил майор. — Но вы научите его хорошим манерам. Не все такие добренькие, как я. Ладно, ребята, пошли отсюда.

Володьку всего трясло, но видя, что его маме приходится и того хуже, он держался бодрячком и не показывал вида, что до ужаса напуган. Всеми силами стараясь убедить ее, что это лишь досадное недоразумение и бандиты попросту перепутали их квартиру с чьей–то другой, юноша, удостоверившись в том, что нападавшие не причинили женщине ощутимого вреда, напоил ее снотворным и уложил спать. Теперь можно было заняться собой.

Самым страшным было то, что он не мог никому доверять. Только Дмитриев и Соловьев знали, что у него остался компромат, плюс те люди, к которым он обращался утром в надежде пристроить кассету на какой–нибудь из каналов. Но они были вне подозрений — бандиты находились в квартире довольно долго — они не только облазили все комнаты, но и ждали его прихода. Посторонние люди не смогли бы так оперативно разрулить ситуацию, значит, это кто–то из своих. Но кто из них предатель? Кто работает на губернатора, Дмитриев или Соловьев? А может, они оба? Может, их всех купили? Не потому ли Александр Михайлович назначил на программу именно его, одного из самых неопытных сотрудников, понадеявшись, что тот не справится и завалит дело? Не потому ли Лешка так настойчиво уговаривал его отказаться от материала? А впрочем, неважно. Он не будет доверять никому из бывших коллег — так оно будет надежнее.

Но в любом случае нужно решать что делать. Как обезопасить себя от дальнейших нападок? Куда–то уехать они не могли — родственников в Москве у них не было. Продать квартиру? Но на это нужно время. Просить защиты у государства? — глупо. А влиятельные люди или бандиты в друзьях у Володьки не значились. Но и сидеть вот так в ожидании расправы совсем не хотелось. А может, отдать им кассету и дело с концом? Нет… для этих ублюдков человеческая жизнь ничего не значит. Они уберут его хотя бы для подстраховки. Стоит ему передать пленки, как ничто не помешает им нажать на курок. Да и можно ли идти на какие–то сделки с бандитами, которые не погнушались ворваться в его дом и перерыть все вверх дном. Нет! Эти люди заслуживают наказания. В мире есть справедливость. Только о ней не нужно рассуждать — ее надо добиваться. Если так уж вышло, что кроме него, Володьки, все предпочитают подобно страусам держать голову в песке, то так тому и быть. Может, это его миссия, его предназначение?