Страница 18 из 129
Планировка квартиры полностью совпала с описанием Полинг. В дверях кухни застыла грузная женщина в просторном хлопчатобумажном балахоне. Ее длинные каштановые волосы разделял посредине пробор. В руке у нее была жестянка консервированного супа.
В гостиной на потертом диване лежал мужчина.
Он был очень болен. До крайности истощен. Его потная кожа отливала лихорадочным блеском. У него не было ни зубов, ни ступней, ни кистей.
— Хобарт?! — вырвалось у Полинг.
Мужчину на диване уже ничто не могло удивить. Он повернул голову и произнес:
— Спецагент Полинг. Рад вас видеть.
Язык у него был, и говорил он нормально.
Полинг перевела взгляд на женщину:
— Вы Ди Мари Грациано?
— Да, — ответила женщина.
Полинг опять повернулась к Хобарту.
— Господи, что с вами произошло? — спросила она и в ответ услышала:
— Африка. Со мной произошла Африка.
На Хобарте были новые темно-синие, еще жестковатые джинсы и рубашка. Штанины и рукава были закатаны выше культей. Ступни и кисти были отрезаны кое-как, грубо, без натяжения кожи на раны и пластической обработки.
— Что произошло? — повторила Полинг.
— Долго рассказывать, — ответил Хобарт.
— Но нам нужно знать.
— Зачем? Что, ФБР решило наконец мне помочь?
— Я уже не служу в ФБР, — сказала Полинг.
— Так кто вы теперь?
— Частный сыщик.
Хобарт перевел взгляд на Ричера:
— А вы?
— Примерно в том же роде.
— Я собиралась разогреть суп, — сказала Ди Мари Грациано.
— Пожалуйста, разогревайте, — сказала Полинг.
Ричер прикрыл раздолбанную дверь, насколько это было возможно. Когда он вернулся в гостиную, Ди Мари была на кухне. Полинг по-прежнему не сводила глаз с лежавшего на диване.
— Что с вами произошло? — спросила она в третий раз.
— Пусть сперва поест, — подала с кухни голос Ди Мари.
Сестра Хобарта присела на диван и принялась медленно кормить брата с ложки. Тот время от времени пытался поднять отсутствующую кисть, чтобы утереть подбородок, и на лице у него всякий раз появлялось удивление, мгновенно сменявшееся удрученным выражением, словно он и сам поражался тому, как живуча память простых движений.
— Эдвард Лейн, — произнесла наконец Полинг. — Когда вы его последний раз видели?
— Тому пять лет, еще в Африке.
— Что там случилось?
— Меня взяли живым. Не повезло.
— Найта тоже? — спросил Лейн.
— И его тоже.
— Как? — спросил Ричер.
Хобарт долго молчал.
— В Буркина-Фасо шла гражданская война, — наконец начал он. — Нам предстояло оборонять город. В данном случае — столицу. Город Уагадугу. Мы называли его Угу.
— Что там происходило? — спросила Полинг.
— Боевые действия шли на северо-востоке. В полутора с небольшим километрах от границы города начинался лес. В город вели две дороги, эдакие спицы в колесе. Мы их называли Часовая дорога и Двухчасовая дорога — по расположению стрелок на циферблате ручных часов. Мятежники собирались продвигаться по Часовой. Только в джунглях они бы шли не по самой дороге, а вдоль нее. Мы бы увидели мятежников только тогда, когда они выйдут из леса на открытое пространство. Им предстояло пройти голым полем не меньше полутора километров, а у нас были тяжелые пулеметы.
— И где не заладилось?
— Мы считали, что они разделят силы и будут продвигаться двумя колоннами по обочинам Часовой. Прикинули, что километра за три до города правая колонна развернется на девяносто градусов влево и попытается обойти нас с фланга. Следовательно, примерно пять тысяч мятежников должны были пересечь Двухчасовую дорогу. Тут бы мы их и засекли.
Мы с Найтом в свое время служили в морской разведке, почему и вызвались устроить два передовых наблюдательных пункта. У Найта хорошо просматривалась Часовая дорога, у меня — Двухчасовая. По плану, если б они не попробовали обойти нас с фланга, мы бы встретили их огнем в упор. Если б все сложилось успешно, к нам присоединились бы наши главные силы. Если б мятежники стали напирать, мы с Найтом отступили бы к городу и развернули вторую линию обороны.
— В какой момент все пошло не так? — спросил Ричер.
— Я допустил две ошибки, — ответил Хобарт. Он начал задыхаться.
— У него малярия и туберкулез, — сказала сестра. — Вы его утомляете.
— Он получает лечение и уход? — спросил Ричер.
— У нас нет никаких пособий. УДВ чуть-чуть помогает, а я вожу его в больницу Святого Винсента.
— Каким образом? Как вы его спускаете вниз и поднимаете наверх?
— Сама таскаю. На спине.
— Что за ошибки? — спросил Хобарта Ричер.
— Была ложная атака. С десяток мятежников выскочили из-за деревьев в полутора километрах от Найта. Видно, рискнули — пан или пропал. Найт подпустил их поближе и скосил из пулемета. Я его не видел, вот и пополз проверить, как он там.
— И как?
— С ним все было в порядке. Добравшись до его окопа, я понял, что Двухчасовая дорога просматривается оттуда даже лучше. Ну, а в перестрелке всегда лучше иметь напарника. Так я ошибся в первый раз — перебрался в окоп к Найту.
— А во второй?
— Поверил Лейну.
— В чем именно?
— Примерно через полчаса после первой ложной атаки в нашем окопе появился Лейн. Меня он, похоже, никак не ожидал там застать. Он мне сказал, что, согласно последним данным, мы увидим, как Двухчасовую дорогу перейдут солдаты, но это будут правительственные части. Они выйдут из леса и обойдут нас, чтобы укрепить тыл. Лейн сказал, чем больше их будет, тем лучше, потому что все они наши.
— Вы их увидели?
— И не одну тысячу.
— А потом?
— Мы затаились и просидели до ночи. Тут-то пошло и поехало. Около пяти тысяч парней высыпали из леса на Часовую дорогу и поперли прямо на нас. В ту же минуту другие пять тысяч выступили из подлеска южней того места, где стрелка показывала бы четыре часа, и тоже поперли на нас. Те самые парни, которых мы видели раньше. Это были мятежники. Позже до меня дошло, что Лейн мне соврал.
— Что же было на самом деле? — спросила Полинг.
— Впоследствии я все сопоставил и понял: Лейн и его часть оставили позиции за полсуток до этого. Он, должно быть, вернулся после короткой вылазки к нам, сел в джип и дал тягу.
— Почему он так поступил? — сказал Ричер.
— Яснее ясного, — ответил Хобарт. — Лейн бросил нас, потому что хотел, чтобы мятежники прикончили Найта. Я же просто оказался не в том окопе, вот и все.
— Но почему Лейн хотел его смерти?
— Потому что Найт убил жену Лейна.
— Найт вам признался? — спросила Полинг.
Хобарт долго молчал, потом ответил:
— Признался в тысяче разных вещей. — Он горько улыбнулся. — Вам не понять. Найт четыре года был не в своем уме.
— Расскажите, как там было, — попросила Полинг.
Ди Мари Грациано поднялась со словами:
— Не желаю снова это выслушивать. Я пойду.
Полинг открыла сумочку, вынула бумажник и протянула Ди Мари пачку банкнот.
— Купите, что требуется, — сказала она. — Еды там, лекарств.
— Не люблю я благотворительности.
— Так преодолейте себя, — сказал Ричер. — Вашему брату необходимо все, что он сможет получить.
— Возьми деньги, Ди, — велел Хобарт. — Ты и себе что-нибудь непременно купи.
Ди Мари пожала плечами и взяла банкноты. Забрала ключи и ушла.
— Надо бы вызвать плотника, — заметила Полинг.
— Позвоните советскому коменданту с Шестой авеню, он наверняка подрабатывает, — предложил Ричер и обратился к Хобарту: — Вам повезло с сестрой.
— Нелегко ей приходится, — ответил тот.
— Расскажите о Найте.
С уходом сестры Хобарт, похоже, расслабился.
— Наступила одна из тех самых неповторимых минут. Я что хочу сказать: ты решил, что уже по уши в дерьме, а потом до тебя доходит, что ты даже не представлял, как глубоко в нем увяз. Сперва мы ничего не предпринимали, затем переглянулись и, как я понимаю, приняли молчаливое решение сражаться до последнего. И принялись поливать их огнем. Они валили на нас и валили, а мы их косили и косили. У нас начало барахлить оружие. Они, видимо, этого ждали. Как только учуяли, так разом рванули в атаку. Ладно, подумал я, вот и конец.