Цвет надежды

— Спасибо, — дежурно улыбнулась миссис Малфой.

— Выздоравливай, — Гермиона бросила взгляд на юношу, но он по-прежнему изучал одеяло, и она не дождалась даже «спасибо».

— И что это было? — спросила Нарцисса сына, выждав несколько мгновений после того, как за Гермионой задвинулась ширма.

— Ничего, — хмуро откликнулся Драко, по-прежнему не поднимая взгляда.

— Драко, кто эта девушка?

— Я же сказал, подруга Поттера.

— И что она делала здесь, позволь спросить?

— Практику по колдомедицине проходила, — проворчал Драко.

— Студентам доверяют такие сложные случаи?

— Она невероятно талантлива, — язвительно откликнулся юноша.

— Мне показалось, она была расстроена.

— Мама, мне плевать, какая она была! — Драко откинулся на подушки. — Может, у них там…

— Впрочем, неудивительно, — словно не слыша его слов, продолжила женщина. — С такими-то манерами… Мне стыдно за тебя.

— Что? За меня? А мне за всех за них стыдно. Не лазарет, а проходной двор! — невпопад закончил Драко, раздраженно откидываясь на подушку.

Нарцисса несколько секунд смотрела на сына, а потом едва заметно улыбнулась. Она слишком хорошо поняла значение этой вспышки.

* * *

Блез Забини сидела на кровати в своей комнате. Пожалуй, это Рождество можно было назвать самым паршивым за всю ее жизнь. Еще никогда ей не было так… пусто. Она вернулась домой. Туда, где любят, где она — центр маленького мирка. Блез любила свой дом. Здесь она всегда чувствовала себя защищенной и, самое главное, нужной. Но сейчас…

Пэнси вызвалась ехать с ней, чтобы потом отправиться из имения Забини домой камином. Блез была благодарна подруге за то, что та была с ней в эти минуты. Хотя, глядя на то, как Пэнси Паркинсон задумчиво смотрит в затянутое морозным узором окно кареты Малфоев, Блез не могла отделаться от мысли, что Пэнси не хочет ехать домой и всеми силами оттягивает момент, когда придется знакомиться с будущим мужем. Блез вздохнула. Ей еще предстояло подобное знакомство, потому что планы, выстроенные много лет назад, еще когда они с Драко были детьми, разрушились в этот морозный рождественский день.

Блез боялась, что дома буду ждать гости и… насмешки, липкие взгляды, шепот. Но экипажей у поместья не было, а тяжелую дубовую дверь распахнул отец. Он крепко ее обнял, отчего капюшон свалился с головы Блез, и снег, не прекращавшийся все утро, обжег лицо и шею. Отец ничего ей не сказал, просто с силой прижал к себе и произнес, обращаясь к Пэнси:

— Рад тебя видеть. Давно ты у нас не была.

В холле ждала мама, которая тоже обняла и расцеловала, стоило отцу выпустить дочь из объятий. И через десять минут после прибытия они уже сидели в маленькой столовой и завтракали. Пэнси приняла приглашение позавтракать у них, тем самым еще больше подтверждая догадку Блез, а Фред отправил весть в дом Паркинсонов о местонахождении их дочери. Отец Пэнси передал Блез и Алин привет и просьбу для дочери — после завтрака прибыть домой. Пэнси улыбнулась и кивнула в ответ на эти слова, но Блез заметила, как нервно сжали салфетку пальцы подруги.

За завтраком говорили о чем угодно, кроме случившегося. Мама Блез рассказывала о выставке, на которую они планировали пойти, агитировала Пэнси составить компанию. Пэнси с энтузиазмом соглашалась. Она вообще в течение завтрака согласилась на такую массу мероприятий, что ей впору было вовсе не покидать дом Забини. Алин удивления не выказывала, только смотрела на обеих девушек с грустной улыбкой. Так, как умеет смотреть только мама, переживающая за свое чадо.

Завтрак закончился, и Пэнси стала прощаться. Сначала несколько минут о чем-то беседовала с отцом Блез. Лица при этом у обоих были серьезными. Затем она широко улыбнулась миссис Забини и еще раз пообещала составить компанию в походе на две выставки и в оперу, а потом быстро обняла подругу, и тут Блез не выдержала. Сжала плечи Пэнси и прошептала:

— Все будет хорошо. Слышишь?

Пэнси взглянула как-то затравленно и попыталась бодро улыбнуться, однако улыбка получилась жалкой.

— Если что, приезжай в любое время.

— Спасибо. Твой отец сказал то же самое. Мне показалось, он что-то знает.

— Если хочешь, я попытаюсь выяснить.

— Не стоит, — невесело усмехнулась Пэнси. — Мне почему-то кажется, что я выясню все сама. Причем в самое ближайшее время. Если что-то узнаешь о Драко, сообщишь?

Блез отрывисто кивнула.

— Ты тоже, ладно?

— Конечно.

Пэнси направилась к камину, а Блез осталась смотреть, как подруга исчезает в ярком свечении. Потом она почувствовала на своем плече руку матери. Блез прислонилась к Алин и проговорила:

— Я пойду отдохну?

— Конечно, доченька. Если что-то понадобится…

— Хорошо. Я помню.

Блез быстро чмокнула мать в щеку и направилась к боковой лестнице.

— Я попрошу Брэнда тебя не будить, — донеслось вслед.

— Брэнд здесь?

— Да. Спит у себя. Алан опять в отъезде — так что Брэндон на Рождество с нами.

Блез тут же вспомнила о своем намерении поговорить с отцом о заклинании, которому подвергся Брэнд. Огляделась по сторонам и поняла, что Фреда нет.

— Мам, а отец…

— Он хотел быстрее закончить с делами, чтобы на праздничном ужине быть с нами.

— Передай ему, пожалуйста, что мне нужно с ним поговорить.

— Хорошо, милая.

А потом были бесцельное расхаживание по комнате среди знакомых с детства вещей и мысли… мысли. Вчерашняя злость прошла. Утром наступило озарение. Блез не могла понять, что именно изменилось, но на Драко она больше не злилась. Она злилась на гриффиндорку, злилась на ситуацию, на себя отчасти. Потому что упустила момент, когда он перестал интересоваться ею. Попыталась вспомнить, когда же это произошло, но не добилась ничего, кроме головной боли. Она не могла понять, когда же он стал витать где-то и, главное, почему… Блез устало присела на кровать. Она не понимала, в чем оказалась неправа. Почему перестала быть интересной человеку, которого любила всю свою жизнь? А может… она выдумала его интерес? Может, его вовсе не было. Блез закусила губу и посмотрела на колдографию, стоявшую на комоде. На ней был… Кто же еще мог на ней быть? Конечно, Драко Малфой. Блез любила эту колдографию, потому что Драко на ней был необычным. Ветер трепал ворот его рубашки и светлые волосы, придавая мальчишке на снимке озорной вид. Это фото сделала Мариса Делоре почти три года назад. Драко смеялся, и таким Блез видела его считанные разы. Над чем он тогда смеялся, Блез не знала. Она в тот момент стояла на террасе, а Драко находился в саду у беседки. Он и… Пэнси. Оба хохотали над чем-то, ведомым только им. Блез тогда так и не узнала причины. А потом она попросила у Марисы этот снимок. И еще за компанию — колдографию Пэнси, сделанную тогда же. Впрочем, второй снимок она быстро спрятала в альбом и почти никогда на него не смотрела. Почему-то счастливый смех Пэнси в тот день… раздражал. Блез понимала, что это банальная ревность, но ничего не могла с собой поделать.

А может, и не было ничего? Может быть, Блез все выдумала? Его выдумала?

Девушка встала с кровати и подошла к комоду. Несколько секунд смотрела на колдографию, а потом перевернула ее изображением вниз.

Дверь тихонько скрипнула, и в комнату заглянула Алин.

— Ты не спишь?

— Нет. Не могу.

— Можно?

— Конечно.

Алин присела на кровать и посмотрела на дочь снизу вверх.

— Переживаешь?

— Да, немного. А еще мне… стыдно.

— Почему?

Блез тяжело вздохнула.

— Представляешь, сколько сплетен теперь возникнет?

— Сплетни — это не самое страшное.

— Да уж.

— К тому же у нас вполне благовидный предлог: болезнь Драко.

— Вы сообщили о его болезни?

— Да. Так решили Фред с Люциусом.

— Они хотели выиграть время?

— Не знаю, милая. Хотя… может, Драко и одумается.

— Он отправил отцу письмо.

— Да. Фред сказал.

— Что в нем?