Страница 3 из 24
Ураганный ветер поднимал с обочины бумагу, обрывки газет, пустые пластиковые бутылки, прочий мусор, высоко над дорогой зависал и со страшной силой бросал всё это далеко на другую сторону.
Парни застегнулись потуже и, сгорбившись, ждали. Наконец, показалась машина. Но она, посигналив, пролетела мимо. Затем проехала навороченная иномарка. Следом за ней фура. Потом ещё две машины. Когда не остановился «уазик», проехавший спустя много времени, Алик сказал:
– Давайте кто-нибудь другой голосуйте. У меня, наверное, вид не дипломатичный.
Начал «голосовать» Кирилл. Сначала проехала маршрутка, забитая людьми битком. Потом два джипа. Эти никогда не останавливаются. Дальше ехала «буханочка», но смысла не было – «скорая помощь».
Кирилл, весь промокший, запаниковал:
– Надо такси вызывать!..
– Да кто сюда поедет?.. – отозвался Алик.
А Артём, то и дело нажимавший кнопки мобильника, отрезал:
– Сеть не берёт.
– Пошли в домик, – пробурчал Алик и спустился с дороги.
Остальные обречённо последовали за ним. Кирилл по дороге поскользнулся и упал, испачкав свои стильные брюки.
Дождь, пожалуй, спал ещё немного. Зато ветер хлыстал немилосердно. Небо смотрело вниз с какой-то ненавистью. Ненавистью с примесью печали и неудержимого высокомерия.
Парни забежали в домик и с непонятной надеждой облепили окно. Но тут же непонятная надежда ушла, и вполне понятное отчаяние охватило каждого. Первым опомнился Алик.
– Уедем, – подбодрил он всех и себя в первую очередь. – В семь автобус. В семь уедем.
Кирилл скривил свой не по-мужски миловидный ротик. Артём, вздохнув, посмотрел куда-то в потолок. Но оба не проронили ни слова.
– Уедем, – повторил Алик. – В семь по-любому уедем.
Парни оторвались от окна и снова все уселись за стол. Молча и неподвижно смотрели на мрачные бревенчатые стены.
Крыша скрипела, как бы напевая какой-то мотив. То басом, а то и фальцетом. Если бы дома могли говорить, то, наверное, что-нибудь да сказал бы им этот домик. Лил дождь, выл ветер, а домик только поскрипывал. Домик спал. Да и кто бы из этих парней, сидящих за столом, не заснул бы в такую погоду в своих уютных норках в городе А. Лил дождь, выл ветер, а они уткнулись отрешёнными взглядами в стены и молчали. Не то время, не то место, чтобы спать. Не то время, не то место, чтобы говорить.
Алик снял промокший теперь уже и спортивный костюм, отжал немного и бросил его на лавку. Затем достал из рюкзака свою прежнюю одежду и разложил её рядом. Вместе со шмотьём вынулось и пиво, так как мешалось, слишком много места занимало.
«Похоже, отдых на даче обломился, – подумалось Алику. – Но не пропадать же добру?». Поставив баклажки на стол, он нарочито весело предложил:
– Может, по пиву? Будет веселее ждать.
– Давай, – ответил Кирилл, – только я эту бодягу пить не могу.
– Ну извини, больше ничего нет. Ты как, Артём?
– Нормально, – буркнул тот.
Ну что же, делать нечего – стали они пить пиво. Стаканчиков не было, пустили баклажку по кругу. Алик пил жадно. Кирилл пил мелкими глотками. А Артём пил больше всех.
Хмель приятно разливался по телу. Прошло не так уж много времени, а искусственная весёлость уже вовсю бурлила в крови. Спиртное пошло в охотку и потреблялось хватко, даже деловито как-то – без смакования, разговоров лишних, перекуров и перерывов. Быстро выпив первую баклажку, открыли другую. Но перед тем Кирилл, как и Алик, снял с себя мокрую одежду и развесил её на лавке. Расчёт, конечно, был на то, что она хоть немного подсохнет до вечера. Общему примеру позже последовал и Артём. Парни, голые и весёлые, принялись за вторую баклажку.
Вдруг на крыльце послышались шаги, и в комнату ввалился мужик. В каком-то то ли рыбацком, то ли пастушьем плаще, в заляпанных грязью старых солдатских сапогах. К тому же «под градусом» существенно. В общем, смотрелся весьма недобрым гостем, да и сам визит его выглядел весьма недобро. Он застыл полумёртвым истуканом в дверях, ошалело выпучив глаза. С плаща на пол стекала вода.
Кирилл испуганно вскочил с лавки. Артём виновато отстранил от себя баклажку с пивом. Алик же, сидя спиной к двери, сначала ничего не понял, а потом, повернув голову, замер с открытым ртом.
Наконец, незнакомец как бы ожил и достаточно трезво произнёс:
– Не помешал?
Парни в нерешительности промолчали, и мужик продолжил:
– На улице светопреставление началось!.. Я обожду здесь чуток… Вы не против?..
Ну, они-то, может, и были против, да разве это их домик, чтоб не разрешить человеку скрыться от непогоды? По виду этого человека не трудно было догадаться, что там, за дверью, ничуть не стало лучше, видимо, только хуже. Короче, они поплотнее сгребли свою мокрую одежду, чтобы он мог сесть.
Мужик, сняв плащ и небрежно бросив его в угол, сел. От его изрядно помятого, страшного, но вполне человеческого лица с морщинистым лбом, выцветшими глазами, носом-картошкой, небритыми щеками, безгубым ртом и тупым подбородком, несло нечеловеческим унынием. Или он специально придал ему такое выражение, заметив на столе пиво.
Приподнятое было настроение у Алика уже успело испортиться. Артём же, невозмутимо отхлебнув из баклажки, передал её Кириллу. Тот взял, но пить не стал.
– Может, и я с вами выпью, ребята? – спросил мужик и, не дожидаясь ответа, полез в сумку, висевшую у него через плечо.
На столе появились початая бутылка дешёвой водки, кусок хлеба, небрежно нарезанные кусочки ветчины и несколько испачканных в хлебе яиц.
«Ну, блин, началось!..» – подумал Алик.
Кирилл по-женски закатил глаза, а капризное лицо Артёма стало ещё капризнее.
Мужик же, невозмутимо посмотрев на стол, спохватился и достал из сумки ещё и пластиковые стаканчики. Довольный, объявил:
– Чистые.
– Мы не будем водку, у нас пиво есть, – заявил Кирилл.
– Ну и ладно, – усмехнулся тот, – пейте пиво, а я буду водочку. Возьмите стаканчики. Чё вы из горла-то?
Пришлось повиноваться. Алик взял три стаканчика, умышленно не проверяя их чистоту, и передал их Кириллу. Тот разлил пиво. Мужик налил себе водки.
– За знакомство, – сказал он и выпил.
Не дрогнув ни единым мускулом на лице, точно выпитое было обычной водой, произнёс:
– Меня звать Владимир Петрович. Можно Петрович. Или просто Вова.
– Уж лучше Петрович, – обмолвился Кирилл и тоже выпил.
За ним последовали и Алик с Артёмом. Пиво показалось настолько отвратительным, что Алика чуть не стошнило. Он отвернулся к окну и застыл с кислой рожей. «Вот попал, блин», – влезла в голову унылая мысль и заслонила собой всё доброе и светлое, что в ней было.
Ветер дул в щели окошка так свирепо, что от сквозняка стало зябко. С приходом Петровича согревший ранее хмель улетучился.
Алик посмотрел на парней. Кирилл тоже мёрз. Это как-то даже порадовало. Не понравился он ему. Ему вообще глубоко противны были все эти гламурные пидорки: узкие джинсики, модные рубашечки, модельные причёсочки… Очень редко доводилось общаться с такими людьми, потому что они жили не в его мире. Он никого из них никогда не впустил бы в свой мир.
А вот на Артёма смотрелось с огромным сожалением. Хороший вроде парень из-за своей робости, что ли, и какой-то несамостоятельности попал в плохую историю. Сидит тут совсем потерянный. Дома волнуются, а он им даже позвонить не может.
«Ладно, попал так попал, надо как-то пережить это…» – решил Алик.
– Что-то вы совсем хмурые стали? Холодно голышом сидеть? – спросил Петрович, прожёвывая свою ветчину.
– Не жарко, – откликнулся Кирилл, сморщившись.
Петрович усмехнулся:
– Видимо, рано мы весну почуяли!.. Вон как завывает! Давайте я вам в пиво водочки чуть-чуть подолью? Всё посогреетесь немного, а?
– Да не будем мы твою водку! – рассердился Кирилл и с надеждой потрогал свою одежду.
Но та, естественно, не высохла, и тем повергла хозяина в отчаяние. Кирилл, надув губы, проворчал: