Страница 11 из 24
Артём отложил наушники и спросил женщину, сидевшую на соседнем кресле:
– Простите, вы не знаете, когда будет Брехаловка?
– Не знаю точно. Нескоро ещё, пожалуй.
Артём снова надел наушники.
«Mein herz bre
Засосало в желудке. Надо было всё-таки что-нибудь поесть, уходя из дома.
«Ничего, – подумал Артём. – Пост – богоугодное дело! Помоги, Господи!».
Он отбросил мысли о еде. Главное, что ему нужно, – это встретиться с Машей, объяснить ей всё. Что он любит её.
«Сегодня мы с тобой кайфуем!..», а дальше «Я хочу быть с тобой!.. И я буду с тобой!».
Артём посмотрел на фото Маши в телефоне, вспомнил её губы. Схватило где-то внизу живота.
Вспомнил её руки – «…и свечи, и праздник, и лето, и то, что нельзя… она положила… и шепчет… делай, что хочешь…» – её руки невозможно забыть. И где она так научилась делать? Он не хотел об этом думать.
«Ни о чём не жалей и люби просто так!»
– Молодой человек, я вас обманула, – толкнула его рядом сидевшая женщина. – Вон она, Брехаловка!».
Автобус остановился у невзрачной ржавой остановки, и Артём поспешно вышел. Он огляделся, пытаясь угадать, куда двигаться дальше. Снова охватило волнение. Узнать дорогу до лагеря не представлялось возможным – вокруг не было ни души. Только побитая «копейка» стояла неподалёку. В салоне сидел некий кавказец и разговаривал по телефону. К этим подозрительным иноплеменникам даже просто подойти-то боязно, не то что бы спрашивать что-то. Да и не похож он был вовсе на местного жителя.
Собирался дождь. Время от времени с глухим треском раздавались раскаты грома.
Выход нашёлся. Чуть поодаль Артём увидел обшарпанный стеклянный, советского типа, магазин. Облегченно вздохнув, он устремился к его массивной металлической двери.
В магазине совершенно не было покупателей. Только пожилая продавщица, всем телом оперевшись о прилавок, лениво черкала что-то в большой тетради.
«Какая-то мёртвая деревня!..» – умозаключил Артём.
– Молодой человек, вам что-нибудь отпустить? – вежливо и игриво поинтересовалась продавщица.
– Нет, я хотел просто спросить… – стеснительно пробубнил он. – Вы случайно не знаете, как добраться до лагеря «Звёздочка»?
Она отложила свою тетрадь, оглядела его с головы до ног и прежним тоном ответила:
– Это недалеко. Пойдёте прямо по шоссе, потом увидите лесную дорогу, свернёте на неё, потом от неё будет две дороги. «Буревестник» направо… Значит, «Звёздочка» налево. Поняли?
– Да, понял. Спасибо.
– Да не на чем, – улыбнулась она.
Артём улыбаться не стал, постоял некоторое время у окна и неуверенными шагами вышел из магазина. Нет, дорогу он понял прекрасно. Просто увидел, как по стеклам ударили крупные капли, и пожалел, что не додумался взять зонт.
«Может, лучше переждать? – спросил он сам себя и сам же ответил: – Нет, лучше дойти до лагеря. Пусть промокну. Она увидит, что я промок, и непременно примет меня».
И всё же совсем промокать не хотелось. Выйдя на шоссе, он быстро, насколько возможно, двинулся по обочине. Мимо пролетела та самая побитая «копейка». Артём успел заметить искажённое гневом лицо кавказца и внутренне порадовался, что хватило ума не подходить к нему в Брехаловке.
Дождь, то принимаясь, то отпуская, тревожил не сильно, хотя не трудно было предположить, что всё ещё впереди. Небо, наполнившись грозовыми тучами, помрачнело и мраком этим нависло над унылой дорогой.
Её уныние не могло не передаться Артёму. Ему вообще уныние быстро передавалось. Чтобы опять стало привычно хорошо и спокойно, он снова отдался во власть музыки.
«Рваные кеды по первому снегу…» – заорало в наушниках.
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного!» – перекрестился Артём, когда увидел по другую сторону шоссе лесную дорогу. И в этот же миг ввалил ливень.
Артём бегать не любил и не умел. Хорошо, что до спасающих крон деревьев с молоденькими листочками было всего ничего – перебежать через шоссе.
Под деревьями было получше, но тоже как-то не очень. Теперь Артёму решительно перехотелось быть мокрым. Пришлось искать более надёжное укрытие.
«Дождь, звонкой пеленой наполнил небо…», – глумился хриплый голос в наушниках.
Артём побежал по дороге, пока не увидел тропинку, уходящую вправо.
«Не зря же здесь тропинка, может, там…» – пронеслась и оборвалась мысль.
Ноги опережали голову и по этой тропинке вынесли к маленькому деревянному домику с аккуратным резным крылечком. Это было то, что надо, лучше не придумаешь.
«Слава Тебе, Господи!» – выдохнул Артём, вбежав на крылечко.
«Господу видней!..» – вторил плеер.
Сердце колотилось от бега, мысли никак не могли собраться в кучу, но по всему телу приятно разлилось чувство облегчения и удовлетворения.
Однако в это же самое мгновение со скрипом открылась дверь, заставив Артёма вздрогнуть. На пороге стоял стройный, темноволосый парень и курил сигарету. Его глаза излучали ни то удивление, ни то радость.
– А я думаю, кого это несёт! – весело воскликнул он. – Я тоже чуть не промок. Хорошо, домик этот подвернулся! Ты тоже от дождя прячешься?
Артём вытащил наушники и мотнул головой.
– Хорошо, а то мне тут одному жутковато, – продолжал парень. – Ты здешний?
– Нет, я из А. приехал, – ответил Артём. – Мне в «Звёздочку» надо.
– А-а, знаю!.. Там студентки классные на семинар приехали. Ты тоже на семинар, что ли?
– Нет, я… к другу.
Артёму нестерпимо захотелось спросить парня, не знает ли он такую-то Машу, но вот это «студентки классные приехали» остановило его. Ревность больно ужалила сердце и краской подступила к лицу. Он очень боялся, что этот парень расскажет ему что-то неприятное про его Машу. Например, что у неё там кто-нибудь есть. Он не хотел ничего знать и слышать об этом, потому что Маша могла принадлежать только ему.
– Понятно. А ты про домик этот знал, что ли? «Звёздочка» -то совсем в другой стороне.
– Нет, я здесь в первый раз. Просто тропинку увидел и по ней сюда пришёл…
– А что никто не встретил? Так и заблудиться можно!
«Потому что хотел сделать Маше сюрприз», – про себя ответил Артём, а вслух просто нехотя буркнул:
– Не догадались.
Парень засмеялся:
– Да они вчера почти все у нас в «Буревестнике» были. Я там такой дискач им забабахал! Половина народу пережралось в драбадан, теперь, наверное, с похмелья мучаются. Может, и друг твой тоже…
Артём забеспокоился. Ему стало противно от мысли, что Маша была на той дискотеке и напилась там.
«Она же не любит дискотеки, – начал он себя успокаивать. – Да и выпивать ей тоже не нравится. Если только с подругами пошла…».
Это показалось ему убедительным, и он вконец расстроился. Даже чуть слёзы не выступили на глазах.
– Да ладно, дойдёшь! – хлопнул его по плечу парень. – Тут рядом всё. По дороге до развилки, а потом тебе налево. Тебя как зовут?
– Артём…
– А меня Кирилл! Пошли в дом посидим, а то вон ветер какой-то поднялся.
Действительно, дождь немного спал, но подул холодный и сильный ветер. Погода портилась окончательно. Артёма это очень тревожило.
«А вдруг она не примет меня? – подумал он. – Скажет, уезжай, а как я сейчас уеду?».
Они зашли в домик.
Внутри было убого: большой стол с грубо отёсанными досками, вокруг него лавки. Над столом, вся в пыльной паутине, на крючке, вбитом в потолок, висела почерневшая керосиновая лампа. Маленькое окошко еле-еле освещало комнату. Из-за этого было темновато и неуютно.
Артёму здесь не понравилось. Он схватил мобильник и решил всё-таки позвонить Маше.
– Здесь не ловит, – заметил Кирилл. – Я сам хотел отцу позвонить, чтоб он меня забрал. Надо бы на шоссе выйти, только мокнуть не хочется.
Артём вскочил и, выбежав из домика, устремился на шоссе. Дождь шёл частыми, но мелкими каплями. В лёгкой куртке стало очень зябко. Так обычно бывает поздней осенью, когда вокруг сырость, пронизывающий ветер и какой-то несвежий, умирающий воздух. Да ещё невозможная безнадёга. Ничего не хочется. И любить не хочется. Осенью не до романтики и сентиментальной неги. И жить тоже не хочется. Осень – это Голгофа. Вот только до этого дня вовсю цвела и пела весна.