Звездный лед

– Извращение, – заметил Регис.

– Ну да. И так каждые четыре года. Луны бегут быстрее по очереди, будто конькобежцы на эстафете.

Белла прочитала кое-что о лунах Сатурна заранее.

– Весьма необычное устройство. И уж точно не случайное, просто потому, что два спутника попали в…

Она осеклась – по комнате пробежала дрожь. Заколебалась вода в стакане на столе.

– Мы в порядке? – спросила капитан у Светы.

– Да.

– Что-то раньше я не припомню такого.

– Этого следовало ожидать. Мы запустили двигатель в другом режиме.

– Значит, мне не стоит ни о чем беспокоиться?

– Нет. Это всего лишь завихрения в токамаке предварительного разгона.

– Хорошо. – И Белла, и все остальные в комнате – за исключением Светланы – ощутили себя не в своей тарелке.

Вот оно, напоминание о том, что сидишь не в безымянном офисном здании, а в корабле массой в пятьдесят тысяч тонн, разгоняющемся на полной тяге термоядерного двигателя, чтобы лететь на край Солнечной системы.

Они шли на полной тяге уже три дня. «Хохлатый пингвин» набрал тысячу триста километров в секунду относительно кометы. Корабль шел под небольшим углом к плоскости эклиптики, почти прочь от Солнца, каждую секунду проходя расстояние, равное ширине Мексиканского залива. На столько же увеличивалось расстояние до Земли. И они еще разгонялись.

Когда же нагонят Янус, то будут в тринадцати световых часах от дома – в достаточном удалении, чтобы обмен радиосигналами занял больше суток. И скорость тогда будет целых три процента от скорости света! Такое кого угодно повергнет в трепет. Три процента от скорости света – это девять тысяч километров в секунду!

С каждым мгновением дом отдаляется на расстояние большее, чем от Земли до Луны.

С момента встряски прошло несколько минут. Корабль шел гладко и незаметно, как дорогой лимузин. Все напряженно ждали, пока Белла заговорит снова. Да, Света все хорошо объяснила, но вряд ли кого-то убедила. Нервы у всех пошаливали. Последние три дня корабль скрипел и кряхтел, будто подлодка, забравшаяся на предельную глубину.

– О чем это я? – спросила Белла рассеянно. – Да… разумеется. Итак, еще четыре дня назад лучшей теорией было предположение о том, что обе луны были когда-то частью одного небесного тела.

– Да, большая луна – может, размером с Харон. – Крэйг Шроуп тоже неплохо подготовился к беседе. – Пару миллионов лет назад что-то врезалось в нее, развалило на кусочки. Два наибольших куска вышли на практически идентичные орбиты.

– Вот и получились коорбитальные спутники, – подхватила снова Белла. – Но Янус теперь показал, что случилось вовсе не это. Обмен орбитами был спланирован, но так, чтобы все выглядело как естественный процесс.

– Прежде чем вы пуститесь в гипотезы, хочу заметить: по Эпиметею теперь вовсю лазают команды исследователей, – сообщил Шроуп.

– И я бы сказал, на цыпочках, – вставил Ник Тэйл.

– Думаю, они и в самом деле принимают все мыслимые меры предосторожности, – согласилась Белла. – Хотя едва ли это необходимо. Никакие данные наблюдений и исследований не позволяют заподозрить, что Эпиметей – нечто иное, а не то, чем мы всегда его считали. Если его внутренние механизмы не замаскированы неимоверно изощренным образом, Эпиметей – всего лишь кусок льда.

– Скорее всего, – перебил Шроуп, – Эпиметей – обычный спутник, а артефакт Янус прибыл из-за пределов системы Сатурна и его орбита была заботливо подстроена, с тем чтобы мы смогли найти ей правдоподобное объяснение.

– А такое еще есть где-нибудь? – спросил Перри.

– По крайней мере, в нашей системе – нет, – ответил Шроуп. – Лишь Янус с Эпиметеем менялись орбитами.

– А в других системах? Где-нибудь еще?

– Данных маловато, – сказала Белла. – Мы нашли газовые гиганты в некоторых звездных системах, достаточно большие, чтобы иметь смену сезонов, свои кольца и спутники размером с Титан. Но мы едва подобрались к возможности различать объекты величиной с Янус.

– То есть подобное устройство вполне могло оказаться уникальным, – заключил Перри.

– Или настолько распространенным, что коорбитальные пары есть в каждой системе, – добавила Белла. – Пока мы этого не знаем.

– Но это может оказаться и уникальным, – упорствовал Перри. – А если и в самом деле так, может, его и сделали, чтобы он выглядел уникальным?

– То есть оставили свою визитку, что-то вроде того? – спросила с интересом капитан.

– Я хочу сказать, не надо отбрасывать никакую возможность.

– Согласна. Нам следует учесть все вероятное, сколь бы странным оно ни казалось. Если примемся выбирать и отбрасывать, то подвергнем себя опасности.

– Но у нас нет опыта исследований, – возразила Светлана, обводя всех взглядом. – Мы всего лишь толкатели льда. Белла говорит – учитывайте все. Да это не наше дело, беспокоиться об упущенных теориях.

– О, если б можно было действовать не рассуждая! – вздохнула капитан. – У нас лишь пять дней на исследования. Даже меньше, если Янус ускорится. Всего сто двадцать часов, и каждая минута – драгоценна.

– Проблема у нас со временным лагом, – объяснил Шроуп негромко, но веско – похоже, продумал заранее, что сказать. – Мы слишком далеко для того, чтобы позвонить домой и спросить совета.

– Конечно, мы будем архивировать и отсылать данные с того момента, как возьмем Янус в прицелы локаторов, и все эксперты ближнего Внеземелья бросятся на них, будто свора гончих, – но известие от них мы получим лишь через двадцать шесть часов после первой трансляции. Достигнув Януса, мы не сможем ждать инструкций с Земли.

– Но это все равно не делает нас экспертами, – возразила Светлана.

– До цели еще восемнадцать дней полета. Потому я и позвала вас сюда. Хочу, чтобы вы начали думать как эксперты.

– Так вот запросто? – осведомился Перри.

– Вы все у меня – умнички. Если было б не так, вы бы не подползли и на морскую милю к моему кораблю.

– Никто из нас и понятия не имеет о жизни пришельцев, – заметила Светлана.

– Возможно, сейчас и нет. Но за восемнадцать дней измениться может многое. Никто не ожидает зеленых монстров, выползающих поглядеть на летящий рядом «Хохлатый пингвин». Но если Янус вздумает нас поприветствовать, мы должны быть готовы к ответу. Хоть как-то.

Саул Регис потрогал ухоженную бороду. На его тенниске выдуманные персонажи «Космического мстителя» стояли у пультов изящного корабля тридцатого столетия.

– И как же оно будет происходить? Я имею в виду превращение нас в экспертов?

– Сейчас я собираю контактную группу. Нужно, чтобы она осталась небольшой и мобильной. Потому и позвала сегодня не всех глав отделов… Саул, я хочу, чтобы ты возглавил ее. Я просмотрела все ваши личные дела. Из всех нас ты лучше других подготовлен к подобной работе. Ты изучал когнитивность и искусственный интеллект на уровне исследователя. А пока наиболее логичной представляется версия о том, что Янус – робот.

– Я прям уже чувствую, что моя нынешняя работа слишком скромна для моих талантов, – отозвался Регис.

– Я не ожидаю невероятных прозрений – но лишь знакомство с предметом в общих чертах. Кто-нибудь возражает против назначения Саула главой группы?

Она выждала секунду.

– Нет? Хорошо. Значит, договорились.

Регис воздел руки в нарочито беспомощном отчаянии.

– Белла, ты пока еще так и не сказала, чего хочешь от меня.

– Начни с подбора людей. Думаю, само собой разумеется, что присутствующие должны войти в группу – хотя бы потому, что окажутся на переднем фронте, когда мы подлетим к Янусу. Хочу также, чтобы группа получилась сконцентрированной на узкой цели и мобильной, но это не значит, что тебе нельзя приглашать всех, кого сочтешь нужными.

Белла толкнула свой флекси через стол:

– Здесь несколько имен. Взгляни на них.

Регис отколупнул флекси со стены. Квазиживая машина присосалась к ней, чтобы подзарядиться от вмонтированной в стену сетки. Когда Саул коснулся его, машины безопасно обменялись данными, используя генерируемое телом электрическое поле, не пользуясь открытым каналом сети «Шипнет».