Страница 47 из 49
Основные положения своего дедуктивного метода Р. Декарт сформулировал в следующих четырех правилах:
«Первое правило: считать истинным лишь то, что с очевидностью познается мною таковым, т. е. тщательно избегать поспешности и предубеждения и принимать в свои суждения только то, что представляется моему уму так ясно и отчетливо, что ни в коем случае не возбуждает во мне сомнения.
Второе правило: разделить каждое из рассматриваемых мною затруднений на столько частей, на сколько возможно и сколько требуется для лучшего их разрешения.
Третье правило: мыслить по порядку, начиная с предметов, наиболее простых и легко познаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных…
Четвертое правило: составлять повсюду настолько полные перечни и такие общие обзоры, чтобы быть уверенным, что ничего не пропустил»[370].
Таким образом, в отличие от материалиста-эмпирика Ф. Бэкона, разрабатывавшего индуктивный метод познания, Р. Декарт как идеалист-рационалист сосредоточил свои усилия на разработке умозрительного дедуктивного метода. Под непосредственным влиянием гносеологии и методологии Р. Декарта сформировались учения о познании Б. Спинозы и Г. Лейбница, которые также представляли рационалистическую линию в гносеологии Нового времени.
Будучи типичным представителем материализма, Б. Спиноза исходил из возможности абсолютно исчерпывающего познания мира и поэтому решительно выступал против скептицизма или агностицизма, подвергая резкой критике его гносеологические суждения как совершенно пустые и бессодержательные. Подчеркивая материалистическую основу своей гносеологической концепции, он отмечал, что «порядок и связь те же, что порядок и связь вещей»[371].
В соответствии с этой концепцией Б. Спиноза выделял три ступени процесса познания. Первую ступень составляет чувственное познание, или воображение. Оно основывается, по его мнению, на двух способах восприятия. Первый из них есть восприятие понаслышке, т. е. восприятие, получаемое со слов о каком-либо факте или по какому-либо произвольному признаку. Знание, получаемое таким способом, Б. Спиноза характеризует как недостоверное, поскольку оно не дает восприятия сущности вещи и потому должно быть исключено из наук. Второй способ восприятия есть восприятие, получаемое человеком от беспорядочного опыта, который не определяется разумом, из которого мы узнаем, например, что все люди смертны, хлеб – необходимая пища для человека и т. д. Этот вид восприятия весьма недостоверен, никогда не имеет конца и дает возможность понять только случайные признаки предметов; поэтому он также не может выступать в качестве метода научного познания[372].
Вторая ступень – это рассудочное познание. Ему соответствует третий способ восприятия, при котором мы заключаем о сущности вещи по другой вещи, по некоторому следствию находим причину или выводим заключение из какого-нибудь общего явления по отношению к какому-нибудь частному случаю. Такое познание Б. Спиноза считал истинным, но не вполне точным и адекватным, полагая, что оно все-таки само по себе не будет средством для достижения совершенства. Умозаключение, лежащее в основе данного вида познания, понимается только как дедуктивное умозаключение, при котором одни адекватные идеи порождают другие адекватные идеи по вполне определенным и твердым законам нашего интеллекта, как бы уподоблявшегося некоему духовному механизму[373]. Следовательно, рассудочное познание относилось Б. Спинозой хотя и к научно истинному, но все-таки не строго необходимому познанию по той причине, что оно не дает возможности постигать вещь непосредственно через ее сущность.
Третья ступень – это интуитивное познание. В его основе лежит четвертый способ восприятия, при котором вещь воспринимается через ее сущность или через познание ее причины. Таким способом мы познаем, например, что два и три – пять, что если даны две линии, параллельные третьей, то они параллельны и между собой[374]. Согласно Б. Спинозе, познание, основанное на интуиции, дает нам безошибочное, абсолютно адекватное познание самой сущности вещей и поэтому оно должно более всего применяться в науке.
Таким образом, в гносеологической концепции Б. Спинозы различаются три ступени познания: первая – чувственное, вторая и третья – рассудочное и интуитивное, т. е. рациональное или интеллектуальное. Противопоставляя оба вида интеллектуального знания чувственному знанию, он принижал роль чувственного опыта, недооценивал роль рассудка в познании и строго достоверным признавал только интеллектуальную интуицию.
Другой представитель рационализма немецкий философ и естествоиспытатель Г. Лейбниц, создатель оригинальной системы объективного идеализма, стремился преодолеть недостатки локковского эмпиризма и декартовского рационализма. Подвергнув критике тезис Дж. Локка о том, что нет ничего в разуме, чего бы не было раньше в чувствах, Г. Лейбниц противопоставил ему свой рационалистический тезис, согласно которому нет ничего, чего не было раньше в чувствах, за исключением только самого разума.
Особенности рационалистической теории познания Г. Лейбница отчетливо выступают в его трактовке истины. Все истины по их источнику он подразделял на истины необходимые, или истины разума, и истины случайные, или истины факта. К числу истин разума Г. Лейбниц относил понятия субстанции, бытия, причины, действия, тождества, принципы логики, математики, морали. Это вечные истины, источником которых является исключительно разум человека, его абстрактное мышление. Что же касается истин факта, то они даны непосредственно, открываются нам только посредством чувственного опыта. Эти истины не могут быть доказаны на основе одних лишь логических выводов, поскольку они опираются на наши представления о реальной действительности.
Рационализм Г. Лейбница в теории познания органически связан с его признанием врожденности истин разума. По Г. Лейбницу, общие принципы, извлекаемые человеком из недр его разума, содержатся в самом разуме изначально в виде определенных предположений или склонностей. Он подчеркивал, что врожденными, потенциально находящимися в разуме являются именно общие принципы, а не частные мысли. Последние представляют собой лишь отдельные акты мышления, не врожденные, а возникающие в процессе познания. В результате Г. Лейбниц пришел к отрицанию ощущений как источника всех знаний человека, полностью изолировал разум, абстрактное мышление от чувственного источника.
Резюмируя вышеизложенное относительно основных разновидностей рационализма, следует отметить, что это течение гносеологии в целом существенно принижало роль чувственного опыта в познании, сводя ее либо к роли толчка, пробуждающего деятельность человеческого мышления, либо к роли средства для иллюстрации наших сложных идей и метода получения фактических истин. Не случайно поэтому Г. Лейбниц, например, говорил, что хотя чувства и необходимы для всех наших действительных знаний, но они недостаточны, чтобы сообщить их нам полностью[375]. И именно поэтому все рационалисты в том или ином виде отстаивали тезис об априорности научных знаний, а Р. Декарт и затем Г. Лейбниц даже признавали врожденность общих понятий и принципов, которые якобы заложены в нашем уме как своего рода духовные потенции. Этим объясняется также то, что весь рационализм признавал и превозносил до небес так называемую интеллектуальную интуицию, при помощи которой разум будто бы может постигать и постигает сущность вещей без всякого чувственного опыта.
Общим недостатком всех указанных выше учений о методах познания было стремление их авторов превратить тот или иной метод (обобщение, анализ, синтез, индукцию, дедукцию и т. п.), применявшийся в отдельных конкретных науках, во всеобщий принцип научного познания. Этот коренной недостаток в трактовке сущности познавательного процесса, методов познания был преодолен представителями классической немецкой философии И. Кантом, И. Фихте, Ф. Шеллингом и в особенности Г. Гегелем.
370
Декарт Р. Рассуждение о методе. М., 1925. С. 48.
371
Спиноза Б. Избранные произведения. Т. 1. М., 1957. С. 567.
372
Спиноза Б. Избранные произведения. Т. 1. М., 1957. С. 325–328.
373
Спиноза Б. Указ. соч. Т. 1. С. 325, 328, 349.
374
Спиноза Б. Указ. соч. Т. 1. С. 325, 326.
375
См. Лейбниц Г. Новые опыты о человеческом разуме. С. 47.