О, Путник!

— Да, скорее всего это так, Сир.

— Почему — «скорее всего?».

— Я никогда никому до конца не доверяю и ни в чём полностью не убеждён, Сир.

— Что же, совершенно правильная и разумная позиция! А скажите, кто такой, по вашему мнения, БАРОН? Он скоро прибудет, так сказать, в Ставку. Как мне себя с ним вести? Что это за индивидуум такой? — я не спеша налил в рюмки ром. — За вас, Полковник! Как это ни странно, но ведь вы мой Командир!

— За Вас, Ваше Величество, — улыбнулся ПОЭТ. — Какой я Вам Командир? Что такое Особый Отряд и Земля по сравнению с Империей? Что такое Полковник или Генерал по сравнению с Императором? Я в Вас окончательно поверил. Сегодня и сейчас. За Вас, Ваше Величество!

— Вы поверили в Императора или в ВЕРШИТЕЛЯ? — усмехнулся я.

— И в того и в другого, Сир!

— Ну, ну…

Мы выпили, закусили, помолчали, задумчиво прислушались к звукам усиливающегося ветра.

— Так кто такой БАРОН? Он человек?

— Да, Сир. Землянин. Вернее, чистокровный Островитянин. Для Вас это будет полной неожиданностью, но он до недавних пор являлся моим заместителем. Он Подполковник Особого Отряда Морской Пехоты Объединённых Воздушно-Космических Сил. Кроме этого он Ускоренный. Вот так…

— Ничего себе, однако! — печально произнёс я. — Не ожидал, не думал, до поры до времени не предполагал, но с некоторых пор подозревал.

— Вы очень проницательны, Сир. Это не верноподданнический комплимент, а объективная констатация очевидного факта.

— Да будет вам! — поморщился я, а потом живо поинтересовался. — А почему БАРОН сейчас не является вашим заместителем? Что случилось-то?

— Короче… Незадолго до знакомства с Вами, Сир, случилась с ним одна неприятная любовная история. Не хочу даже о ней говорить! Противно! Мерзко! Любимая женщина от него неожиданно ушла! БАРОН очень сильно переживал, а потом замкнулся в себе, пропал, обрубил неожиданно все контакты, связи, перестал пользоваться телепортацией. Послал всех куда подальше, короче говоря. Он, хоть и дезертир, но мне его жалко. Ох, уж, — эти бабы! У, суки! Они кого угодно и до чего угодно доведут!

— О, как!? Любовная история, говорите!? Крайне печально… — задумчиво произнёс я. — Меня одна сука в своё время тоже почти чуть не сгубила.

— Вот как, Сир?! — ужаснулся мой собеседник. — Вы, Ваше Императорское Величество, могли быть погублены какой-то сукой?!

— Да, да! Увы… Идиотом я был полным! Но, вообще-то, в то время я ещё не являлся Императором…

— Сир!?

— Что, Сир!? Идиот, он и в Африке идиот! Ладно… Вернёмся к БАРОНУ. Хоть и является наш витязь пострадавшим в этой трагической любовной истории, хоть и испытал он невыносимые душевные муки, хоть и покинул ряды Морской Пехоты, но всё-таки он настоящий мужик, воин, глыба! Первый Мастер меча! Преданный мой соратник. Вовремя почувствовал, где настоящая сила! Молодец, умница! Ах, сколько сражений мы с ним пережили и выиграли! Ну, а насчёт любовных страданий… Не застрелился, не утопился и не повесился же! Ну и хорошо! Ну и славно! Молодец! Сам я значительно труднее вышел из любовной передряги, о которой я упомянул ранее… Спасло меня только то, что пистолет дал осечку. Вот так… Представляете!?

— Сир!? — с неподдельным ужасом воскликнул ПОЭТ.

— Да, что было, то было! А вообще, пожалуй пора даровать нашему другу титул Графа!

— Наверное, Сир.

— Но всё будет зависеть от моего разговора с ним, — задумался я. — А почему же КООРДИНАТОР и вы дезертира нашего не приструнили, не наказали, не обязали, не доставили на базу, не отдали под трибунал, не расстреляли, наконец?

— Его приструнишь! Первый Мастер Меча на двух Островах! Ускоренный, да ещё и один из самых способных, да ещё и со своим отрядом. Чем мы его приструним? Вы видели его замок? Кроме этого, он с недавних пор, по сути, постоянно находился под Вашей защитой. Чем закончились попытки приструнить Вас, всем известно. Короче, оставили мы БАРОНА в покое. Пока…

— Это вы бросьте! — возмутился я. — Теперь я определяю судьбу мира! «Пока»! Я вам дам «пока»! Мало не покажется!

— Виноват, Сир!

— То-то же! Да, представляю, как во время наших совместных странствий вы за моей спиной смотрели друг на друга! А как вы общались в моё отсутствие, о чём говорили?! — я захохотал. — Два клоуна поневоле в одной карете!

Командир и его заместитель! Полковник и подполковник! Боже мой, бред какой-то! Теперь я понимаю, почему БАРОН вас как-то хорошенько и от всей души встряхнул, помните?

— Помню. Фантасмагория какая-то, Сир… — поморщился ПОЭТ.

— Совершенно правильно, полная Фантасмагория! Комедия из комедий! — я вытер слёзы, появившиеся на моих глазах после неудержимого и продолжительного смеха.

— Я бы назвал ситуацию не комичной, а трагикомичной, Сир, — печально произнёс ПОЭТ.

— Да, вы правы!

— Сир, а помните, как-то, вроде бы совсем недавно, Вы спрашивали меня о верности?

— Конечно, помню. Это вы к чему?

— Вы спросили меня о возможности предательства с моей стороны. Помните, Сир?

— Да. Я прекрасно помню, что вы мне ответили, Барон.

— Так вот, знайте, Сир, что за всё время нашего знакомства я Вас ещё ни разу, ни на йоту не предавал. Были всякие мысли, но я их решительно отметал и отвергал. Поступали всякие указания, рекомендации и инструкции. Так вот, я на них просто плевал. Но плевал грамотно, конечно, не так, как БАРОН. Я же Глорианин, у меня своя, особая миссия. А причины моего отсутствия на корабле во время последней битвы я уже Вам объяснил.

— Благодарю за верность, Советник.

— Рад Вам служить, Сир! — бодро произнёс ПОЭТ, а потом вдруг неожиданно рассмеялся. — Боже, как же всё странно!

— Я это слово в последнее время слышу уже сто тысячный раз из тысячи уст, — усмехнулся я. — Если бы на этом свете не было странностей, то в чём тогда заключался бы смысл нашего существования? Парадокс, неожиданность, непредсказуемость и, как я раньше уже говорил, интрига лежат в основе прогресса!

— Цитатник пополнен, Сир!

— За разум!

— За разум!

Мы выпили, потыкали вилками в безнадёжно остывшее мясо и картошку, похрустели ядрёным солёным огурцом, одним на двоих.

— Полковник, как говорят в Одессе, у меня к вам имеется ещё один крайне интересный и чрезвычайно задевающий меня вопрос.

— Да, Сир? — засмеялся ПОЭТ.

— Какого чёрта вы свалились на мою голову с этого долбанного дерева? Что, нельзя было внедриться в мою свиту каким-либо другим способом? Почему так сложно? И вообще, какова ваша роль во всей этой истории со мной? Не поверю, что Командир Особого Отряда, Полковник, просто так, ради контроля, сопровождал меня в моих скитаниях по этим убогим, Богом забытым Островам! Ведь вы могли следить за мною сотнями других способов. Ну, например, со спутников. О какой это миссии вы упомянули только что?

— Сир, ну, во-первых, Острова не убоги и не забыты Богом. На сегодняшний момент они — центр ВСЕЛЕННОЙ! Но об этом чуть попозже… Во-вторых, я сыграл в Вашей судьбе особую и очень важную роль.

— Какова же была эта роль, стихоплёт вы наш? — усмехнулся я.

— Как Вы точно выразились, Сир! Какой из меня Поэт?! Так, недоразумение какое-то! Я бездарен в стихосложении по изначальной сути своей. Нет у меня такого таланта! Увы, нет! И ничего не могу с этим поделать! — Полковник грустно опрокинул в себя рюмку рома и не стал закусывать.

— Но вы же неоднократно читали очень неплохие стихи, сударь! А знаменитая Поэма «Власть, война и любовь»?!

— Что касается упомянутой Вами сейчас Поэмы, Сир, то это полное дерьмо! Вы совсем недавно выразили свою точку зрения по поводу этого бессмертного произведения. Я с нею полностью согласен. Дерьмо, оно и в Африке дерьмо!

— Бедная Африка…

— И вообще, если Вы заметили, Сир, ранее я неоднократно совершенно искренне высказывал свои переживания по поводу моих поэтических способностей!

— Да, помню. Сцены в замках, в библиотеке БАРОНА. Было очень душещипательно, — усмехнулся я.