Страница 82 из 96
Если это так, то в Красной Армии должна была быть развернута массовая пропагандистская кампания, которая довела бы до сведения всех и каждого, что линии старых УРов уже нет и в тылу рассчитывать не на что. Но никаких свидетельств этой кампании найти не удалось. Наоборот, в первые дни войны многие были уверенны, что как только немецкое наступление дойдет до укреплений старой границы, оно захлебнется. То, что немцы прошли старую границу, даже не заметив укрепрайонов, вызвало у многих настоящий шок.
Другую причину назвал Виктор Суворов. Оказывается «линия Сталина» «мешала массам советских войск тайно сосредоточиться у советских границ, она мешала бы снабжать Красную Армию в ходе победоносного освободительного похода миллионами тонн боеприпасов, продовольствия и топлива. В мирное время проходов между Урами было вполне достаточно для экономических нужд, но в ходе войны потоки грузов должны быть рассредоточены на тысячи ручейков, чтобы быть неуязвимыми для противодействия противника. Укрепрайоны как бы сжимали потоки транспорта в относительно узких коридорах. Это и решило судьбу уже ненужной «Линии Сталина». [Суворов, 4, с.104–105].
Но как УРы, находящиеся в 200–400 км от границы могут помешать развертыванию войск? Войска первого эшелона находятся впереди их. Войска второго эшелона должны были пересечь «линию Сталина» в вагонах по железным дорогам или походными колоннами по автомобильным дорогам, которые свободно проходят через линии УРов. Или армии второго эшелона должны восточнее Киева, Минска и Пскова разворачиваться в боевые порядки и несколько сотен километров топать к границе? Точно также и проблема снабжения. Предположим, Красная Армия начала победоносное наступление. В этом случае линия фронта стала бы перемещаться на запад. Расстояние от «Линии Сталина» до передовой, стало бы быстро увеличиваться. Господство в воздухе, по мнению того же Суворова, принадлежало бы нашей авиации. Как немцы могли бы воспрепятствовать снабжению Красной Армии по существующим железным и шоссейным дорогам, если они не смогли сделать это в условиях своего господства в воздухе? Ведь всю войну именно железнодорожный транспорт играл основную роль в снабжении армии. Первое, что делали на освобожденной территории, это перешивали железнодорожные пути с узкой немецкой колеи на широкую, советскую. Неужели, при победоносном наступлении, стали бы разгружать вагоны со снарядами в нескольких сотнях километров от передовой, перегружать снаряды на телеги и везти их на фронт по проселочным дорогам. Только при такой нелепой тактике «Линия Сталина» могла мешать. Да и то, вряд ли. Что, телега, ДОТ не объедет? Так что никакой необходимости уничтожать старые УРы не было, и быть не могло. Ну, сняли из ДОТов пушки и пулеметы, ну замки на двери повесили, но зачем в преддверии войны взрывчатку тратить? Стоят ведь до сих пор на Карельском перешейке ДОТы, и пусть стоят. Может и пригодятся когда–нибудь. Вот, например, немцы построили в тридцатых годах на западной границе «линию Зигфрида». А в 1940 г. завоевали Францию. «Линия Зигфрида» стала не нужна. Немцы стали строить «Атлантический вал» против угрозы вторжения с моря. Сняли с «Линии Зигфрида» пушки, пулеметы и перевезли на новые укрепления. Но старые взрывать не стали. И они нисколько не мешали снабжению немецкой армии во Франции, даже в условиях полного господства авиации союзников. Но вот союзники высадили такие превосходящие силы, что пришлось немцам из Франции драпать со всех ног. В то время многие полагали, что война закончится осенью 1944 г., что союзники на плечах бегущих немцев ворвутся в Германию. Но нет. Добежали немцы до «Линии Зигфрида», посрывали замки с законсервированных ДОТов, установили пулеметы и остановили победный марш союзных армий. И хотя превосходство у англо–американцев было подавляющее, они несколько месяцев не могли преодолеть брошенную когда–то линию. То есть, видимых причин взрывать линию Сталина не было. А уничтожали ли ее? Было ли что уничтожать?
Вот как сам Григоренко описывает строительство неприступных укреплений:
«Наиболее характерной приметой фортификационного строительства является длительная его незавершенность. Хотя и в гражданском строительстве этой болезни хватает. Выполнят огромный объем работ, останутся лишь мелочи внутреннего оборудования и их никак доделать не могут. Один начнет, не закончив, бросит. Пройдет время и надо начинать сначала. А тем временем припасенные предыдущим исполнителем детали где–то запропастились, а запасных нет. И снова бросят. Идет и идет время, а оно работает не на улучшение сделанного руками человека, а на разрушение.
Когда я пришел на «ансамбль», там царила мерзость запустения. Двери не закрывались, ни один механизм не работал, все позаржавело, обтюрации (герметизации) не было. И вообще был мертвый железобетон и помещения, непригодные даже для овощехранилища. Чтобы вдохнуть во все это жизнь, надо было потрудиться, имея при этом все детали и детальки, необходимые для работы. А их уже успели поломать, порастерять или засунуть в такие уголки огромных складов, откуда их не достать без специальной экспедиции. Розыски или поделка всего этого стали основным содержанием моей работы в предстоящие два месяца» [Григоренко, 2].
Куда «порастеряли или засунули» отвечает М. Н. Свирин:
«Большинство долговременных сооружений в УР постройки 1931–37 гг. были возведены из несортового бетона, нередко даже без стальной арматуры (и во времена Сталина воровали и приписывали (Выделено мной. Эту фразу с разрешения М. Свирина я взял как общий эпиграф своего сериала — Е. Т.)). Из–за традиционного в нашей стране (и особенно — в те годы) долгостроя, некоторые долговременные сооружения к моменту окончания строительства автоматически переходили в разряд «требующих капитального ремонта и реконструкции»… Вооружение 90 % построенных ДОТ и ДОС должно было составлять один, реже — два пулемета «Максим». Лишь до 10 % огневых точек (точнее — 9,3 %) имели орудийные полукапониры конструкции генерала Дурляхова обр. 1904 г. для 76‑мм пушек обр. 1900 и 1902 гг., но пушек к 1 января 1939 г. было установлено лишь треть от потребного количества и те были изьяты со складов длительного хранения и были большей частью некомплектны».
Ну а как же государственный и партийный контроль? Неужели не проводился? Отчего же не проводился. Проводился, да еще как. М. Свирин приводит несколько протоколов инспекций НКВД, подписанных Л. Берией или Б. Кобуловым. Вот наиболее интересные выписки из протоколов 1939 г, то есть перед самым перемещением границы на запад.
«Из 91 объекта, намеченного к строительству по плану 1938 г. построено только 13…
Работа была развернута со значительным опозданием, так как чертежи и планы объектов были высланы из Инженерного управления с опозданием в несколько месяцев…
Из 284 намеченных по плану сооружений на 2 декабря было забетонировано 86… 60 сооружений, в том числе 30 ДОТ и 30 командно–наблюдательных пунктов из–за отсутствия чертежей, не представленных отделением инженерных войск КОВО, со строительства совершенно сняты…
Присланные Инженерным управлением чертежи внутреннего оборудования сооружений имеют целый ряд серьезных недостатков, вследствие которых нарушается не только нормальная работа в них, но и пользование ими…