Страница 81 из 96
После начала Великой Отечественной войны потребовались уже не тысячи, а миллионы пистолетов–пулеметов. Вместо ППД стали выпускать более технологичный ППШ, но благодаря инициативе вождя, «одним из наиболее сложных и дорогих в этой конструкции был упомянутый дисковый магазин, взятый без всякого изменения от ППД…
Для тех, кто осваивал выпуск ППШ, самым трудным оказалось производство дисковых магазинов. Оно начало заметно отставать. Однажды на совещании наркомов машиностроительных отраслей, заводы которых изготовляли ППШ, — я был туда приглашен как руководитель промышленности боеприпасов, — меня попросили высказать свое мнение о целесообразности использования коробчатых магазинов. Я сказал, что это один из лучших выходов из положения на то время, пока заводы освоят и полностью наладят производство дисков.
Тогда ко мне обратились с просьбой написать об этом Сталину. Я высказал сомнение в том, что он одобрит вмешательство наркома боеприпасов в данную область. Но мне ответили, что Сталин отклонил уже ряд подобных представлений, а это письмо может оказаться более действенным, так как он, мол, внимательно прислушивался к моему мнению.
Такую записку я написал. Это было вечером, а ночью мне по телефону сообщили, что Сталин согласился с моим предложением. После этого ППШ стали комплектовать и коробчатыми магазинами, что позволило уже тогда намного усилить поставки мощного оружия фронту, тщательно освоить производство пулеметов–пистолетов на многих заводах и полностью обеспечивать ими армию в течение всего периода войны» [Ванников, 2, № 2, с.138–139].
Как мы видим, когда Сталина по настоящему припирало, он все же соглашался с разумными предложениями. Но расплачиваться за прихоти вождя приходилось отнюдь не Сталину.
Литература.
[1] Болотин Д. Н. Советское стрелковое оружие. М.: Воениздат, 1986
[2] Ванников Б. Л. Записки наркома. Знамя, 1–2'1988.
[3] Жук А. Б. Винтовки и автоматы. М.: Воениздат, 1987
[4] Зимняя война. 1939–1940. Кн. 1–2. М.: Наука, 1999
[5] Тайны и уроки Зимней войны. Под ред. Золотарева В. А. СПб, Полигон, 2002.
[6] История Второй Мировой войны. Т.2. М.: Воениздат, 1974.
[7] 1941 год. Документы. Т.2. М.: Апрель–июнь 1941. Международный фонд «Демократия», 1998.
ЧЕМ СТАЛИНУ МЕШАЛА «ЛИНИЯ СТАЛИНА»?
Десять лет, с 1927 по 1937 г. укрепляли западную границу СССР. Было построено 13 укрепленных районов (УР). Система получила неофициальное наименование «линия Сталина».
«В предвоенные годы вокруг этих укреплений была развернута большая пропагандистская шумиха. Укрепления старой госграницы назывались несокрушимыми и сравнивались с французской «Линией Мажино». Я помню рассказы отца, деда и многих других ветеранов, которые в первые дни войны были абсолютно уверены в том, что немцев обязательно остановят на линии старой границы» [Свирин, 3].
Но в 1939 г. граница переехала на запад. На новой границе принялись строить новую линию укрепрайонов. А что сделали со старыми?
«Их взорвали, не дав сделать ни одного выстрела по врагу.
Я не знаю, как будущие историки объяснят это злодеяние против нашего народа. Нынешние обходят это событие полным молчанием, а я не знаю, как объяснить. Многие миллиарды рублей (по моим подсчетам не менее 120) содрало советское правительство с народа, чтобы построить вдоль всей западной границы неприступные для врага укрепления — от моря и до моря, от седой Балтики до лазурного Черного моря. И накануне самой войны — весной 1941 года — загремели мощные взрывы по всей тысяча двухсот километровой линии укреплений. Могучие железобетонные капониры и полукапониры, трех, двух и одноамбразурные огневые точки, командные и наблюдательные пункты — десятки тысяч долговременных оборонительных сооружений — были подняты в воздух по личному приказу Сталина. Лучшего подарка гитлеровскому плану «Барбаросса» сделать было нельзя. Но ответьте вы, читатель, как это могло случиться?
Ну, за Сталина мы можем оправдаться, предположив, что он был сумасшедший, давший безумный приказ в пароксизме психического затмения. Но как оправдать и объяснить действия тех десятков, а может и сотен тысяч людей, которые изготовляли и доставляли взрывчатку, закладывали ее, тянули провода и включали рубильники. И это на глазах «соратников» «великого кормчего» и многих других людей, понимавших преступность этой акции. И никто, подчеркиваю, НИКТО не решился сказать, что если укрепления не нужны сегодня, то есть очень простой способ избавиться от расходов на них — произвести консервацию, положить, так сказать, в запас, на всякий случай — может еще пригодится» [Григоренко, 2].
Объяснение дано, и не какими–то будущими историками, а прямым наследником товарища Сталина:
«Сумасбродный Мехлис, пользовавшийся безграничным доверием Сталина, став начальником Главного политуправления РККА, подбросил Сталину идею о том, что нужно разрушить старые оборонительные рубежи: Киевский укрепленный район и другие. Надо, потому что военные ориентируются здесь защищать страну и мало делают и думают о том, как разбить противника на новых границах. Эти железобетонные доты были разрушены, артиллерия и пулеметы извлечены из них. Это же нужно дойти до такого! Потом, когда немцы пришли под Киев, нам приходилось искать буквально все, что можно было всадить в эти самые доты, чтобы организовать его оборону» [Хрущев, 5, с.278].
То есть затем, чтобы бойцы и командиры знали, что позади них никаких оборонительных сооружений нет, и бились бы на новой границе до последнего патрона. Мысль не лишена смысла, так же рассуждал и Гитлер:
«Мы не можем позволить себе приступить к инженерному оборудованию тыловых позиций по чисто психологическим проблемам. Как только в войсках станет известно, что в ста километрах от боевых рубежей возводятся оборонительные сооружения, никто уже не сможет заставить их пойти в бой. Они не только не окажут сопротивления противнику, но при первой же возможности побегут назад» [Шпеер, 6, с.371]