Страница 17 из 68
— Может быть самосожжение феминистки? — осторожно подсказал Анри.
— Наши читатели: добропорядочный семьянин и рачительная домохозяйка, — внушительно произнёс редактор. — Зачем им весь этот ужас? Ну? Что, по–вашему, должно их увлечь?
— Распродажа! — щёлкнул пальцами Пьер. — Нет, бесплатная раздача всем желающим.
— Тёплое бельё, — Анри возбуждённо зашагал по кабинету. — Весна, склады забиты товаром, вот они и решили раздать бельё. Надо только придумать название фирмы.
— Нет–нет, — Пьер остановил брата. — Это должен быть скоропортящийся товар, вот от него и избавляются.
— Я знаю! — Анри просиял. — Это куры. Или, нет! Пусть будут утки. Каждой домохозяйке по утке.
— Но, не каждой…, — редактор поднял палец.
— А только, замужней.
— С кошкой на руках.
— С тремя зонтиками.
— Без двух передних зубов.
Троица изнемогала от смеха, и было решено сделать перерыв на рюмочку перно…
— Резюмирую, — редактор положил перед собой лист бумаги и взял перо. — В связи с банкротством сельскохозяйственной компании, э–э–э…, название придумаете сами, первого апреля, на площади, э–э–э…, подберёте что–нибудь поближе к нам, состоится бесплатная раздача уток. Каждая дама, пришедшая…
— В красном берете, — подсказал Анри.
— В красном берете, получит утку в подарочной упаковке.
— Браво, патрон, — воскликнул Пьер, — через час будет готово.
— Вы же, — редактор дружески подмигнул братьям. — Купите пару уток и отправитесь, так сказать, в гущу событий. Вечером, первого числа жду с репортажем.
— А зачем нам утки?
— На случай, если там окажется какая–нибудь слишком ретивая дамочка. Заткнёте ей рот и отправите домой, — мудро закончил шеф…
В полдень первого апреля, Анри ворвался в редакторский кабинет.
— Патрон, — прокричал он с порога. — Мы разворошили улей. Их там тысячи! И все в красных беретах.
— Отлично, надеюсь, Пьер там?
— Вы не понимаете, патрон, — Анри испуганно переминался с ноги на ногу. — Пьер пытался их остановить и ему здорово досталось. И сейчас эти фурии идут сюда.
— А что им тут делать? — растерялся редактор.
— Я не знаю, но они в ярости. Лучше бы вам отсюда уйти.
Распахнулась дверь, впуская Пьера. Воротник его плаща был наполовину оторван, в руках вошедший держал увесистый пакет с торчащей наружу утиной лапой.
— Через пять минут они будут здесь, — он обвёл полными ужаса глазами кабинет, словно ища, где бы спрятаться.
— Быстро пакет! — скомандовал редактор.
Он вырвал уток из рук перепуганного репортёра, надел шляпу и стремительно вышел из кабинета…
— Хладнокровие, ребята. Главное, в работе газетчика, хладнокровие. — Редактор налил себе ещё рюмку и не спеша отпил глоток. Братья, словно провинившиеся школьники, пристыжено стояли у стола, не смея присесть. — Я повстречал их уже в начале квартала. Вынул птиц из пакета и поинтересовался, не за утками ли направляются милые дамы. После чего пояснил, что как раз возвращаюсь с раздачи. Сказал, что в газете ошибка и отправил этих дур в красных беретах на другой конец Парижа.
— Гениально, — прошептали братья.
— Одного не пойму, — редактор допил коньяк. — Приличные же дамы, хорошо одетые. Многие, даже, недурны. Откуда такая страсть к дармовщине?..
ГАЛОПОМ ПО ЕВРОПАМ
— Вот ты, объясни мне, Данилыч, — Пётр взял из миски солёный огурец, помял пальцами и бросил обратно, — как мне с детьми дворянскими поступать? Отправляешь их, недорослей в Европу учиться, деньги, чины по возвращению сулишь. — Царь невесело усмехнулся. — Одного требую, учитесь там, сукины сыны, дабы Отечеству затем пользу принесть. Уедут, молодцы. Глядишь, а через полгода опять тут. Чему там за это время научишься то?
— Галопом по Европам, — Меньшиков согласно покивал.
— Что?
— Так они, мин херц, промеж себя, говорят, — Данилыч ехидно улыбнулся.
— Но почему? — Пётр уставился круглыми глазами на Меньшикова. — Ведь те же немцы с голландцами сущий рай на земле строят. Чистота, ночью улицы освещены, на дорогах никто не озорничает, люди приветливы, науки знают, над копейкой не трясутся, а в дело пускают.
— Истинно говоришь, мин херц, — согласно затряс головой Меньшиков. — Настоящий плезир и парадиз, не то, что у нас. Вот, только чарочки там не выпьешь, пиво, да вино кислое. Квасу днём с огнём не сыщешь. И капусту не квасят. Да вместо баньки, в кадушках моются. Дома зимой не топят, в колпаках спят. На улице пхнёшь кого, так он сразу в магистрат бежит жаловаться. Девки, первым делом не на кавалера, а на его кошель пялятся. А если пожрать захочешь…
— Ты, что мелешь–то, дурак! — Пётр хватил кулаком по столу.
— Да я что ж? — струхнул Меньшиков. — То и говорю. Варвары мы, мин херц. Как Бог свят, варвары.
ГАННИБАЛОВА КЛЯТВА
— Запомни, сынок, — учил старый полководец Гамилькару юного Ганнибала, — настоящий правитель может лгать, лжесвидетельствовать, карать невинных, предавать друзей. Может делать всё, что угодно, лишь бы это было на благо его стране. Благодарные же потомки простят и поймут.
И Ганнибал врал без стыда и зазрения совести.
Придут к нему солдаты просить прибавки к жалованию.
— Обещаю, ребятушки, — бьёт себя кулаком в грудь наш герой, — деньги будут. Месячишко потерпите и всё будет.
Через три месяца солдаты опять волнуются, мол, где обещанное?
— А я думал, вы хотели, что бы я себе прибавил, — не моргнув глазом, удивляется Ганнибал…
Или взять случай с египетскими купцами.
— Торгуйте смело, без поборов и пошлин, — вручает им грамоты Ганнибал. — Если кто с вас денег потребует, вмиг головы лишится. Клянусь!
А сам пишет указ драть с египтян три шкуры.
— Как же так? — опять приходят к нему купцы. — Ты же обещал!
— Обещал–то, обещал, — смеётся Ганнибал. — Но, когда говорил, то пальцы, вот так, за спиной скрестил. Значит присочинил.
И такая слава о нём пошла, что народ уже ни одному его слову не верил. На этом то и попались несчастные жители Турина в 217 году. Узнав, что Ганнибал поклялся захватить и разрушить город, комендант преспокойно отправил офицеров в отпуска и отложил на неопределённый срок починку крепостных стен. А через неделю уже стоял на коленях с верёвкой на шее пред светлыми очами захватчика.
— Ничего не понимаю, — изумлённо шептал комендант, — ты же поклялся нас захватить.
— Ганнибал обещал, Ганнибал сделал, — гордо отвечал полководец.
ГАННИБАЛ У ВОРОТ
За время Второй Пунической войны карфагенский полководец Ганнибал стал настоящим кошмаром Рима. То разгромит отборные легионы, то выставит впереди войска боевых слонов, то подойдёт к самым городским воротам. А, главное, где не появится со своей армией, обязательно соберёт местных жителей и объявит, что его главная цель — уничтожение Рима. Дошло до того, что мамаши стали пугать Ганнибалом своих детей.
— Не будешь есть кашу, придёт Ганнибал и заберёт тебя.
— Не будешь учить греческий, отдам тебя Ганнибалу.
— Вот придёт Ганнибал, я ему обязательно скажу, кто амфору разбил.
Дети же, в свою очередь, придумали игру «ГАННИБАЛ У ВОРОТ». Участники выстраивались перед водящим, а тот выкрикивал:
— Ганнибал идиот,
— Ганнибал обормот.
На словах же «ГАННИБАЛ У ВОРОТ» надо было немедленно сесть на корточки и закрыть голову руками. Кто делал это последним, выбывал из игры.
Надо отметить, что подобная игра была и в Древней Руси («Татаро–монгол пришёл на двор»), и в Аравии («Идут хазары грабить базары»), и в Египте («Семит у пирамид»).
ГВОЗДЬ ПРОГРАММЫ (ЧЕГО-ЛИБО)
Эта крылатая фраза пришла в наш язык из далёких времён, когда на Руси свирепствовало крепостное право.
Крестьянин, следуя наказу «плодиться и размножаться», в один прекрасный день понимал, что его изба начинает напоминать муравейник. Престарелые родители, вечно беременная жена, десять–пятнадцать детей (имён которых уже и не упомнишь), старшие сыновья с супругами и пара дальних родственников, так плотно забивали дом, что хозяину негде было просто прилечь после тяжёлого дня на барщине. Подсчитав семейные сбережения и посоветовавшись со старостой, крестьянин шёл бить челом к барину, с просьбой на постройку нового жилища. Помещик, обычно, милостиво разрешал и в знак своего согласия вручал просителю ГВОЗДЬ, своеобразный символ, благословляющий на строительство. Этот ГВОЗДЬ, становился неким талисманом нового жилища и не должен был ни в коем случае покидать его. Вокруг него, естественно, было создано великое множество суеверий и примет. Вбитый над кроватью хозяина, он приносил ему обильное потомство. Помещённый в красном углу, под иконами — прибавлял жильцам благочестивости. Ружьё, висящее на ГВОЗДЕ, приносило удачу в охоте, коса — в косьбе, молотилка — в молотье, серп — в серпении. Как вы понимаете, выбор места для ГВОЗДЯ всегда был непростым и назывался ЗАГВОЗДКОЙ.