Страница 17 из 93
После первого остолбенения, переходящего в катарсис, все как-то оттаяли, кстати, и принялись шутить. Кроме Реви, она все еще посматривала на меня с какой-то странной настороженностью. С чего бы это? А еще Датч сообщил, что по первости рассматривал вариант нейтрализации меня с помощью клюшки для гольфа и занавески — настолько непредсказуемо я выглядел. Наверное, тоже пошутил.
И что, интересно, делает у меня в доме клюшка для гольфа?
Алиска, отлипнув от меня, наконец, рассказала, что это она, бродя в мое отсутствие по базару, наткнулась на Рока и Реви, которые тоже туда по каким-то своим надобностям приехали — да и пригласила их к себе. Одно за другое — и вот у нас уже оттягивается и оттопыривается весь экипаж «Черной Лагуны». А я и не против, в общем — толковые местные друзья нам не помешают.
А подарочные пакеты я запинал пока в соседнюю пустующую комнату — пускай там ждут своего часа, сейчас не совсем до них. Вместо этого поковырялся немного с присутствующим в доме оборудованием, подключил древнюю аудиосистему с усилком, и теперь у нас из отличных пятидесятиваттных колонок громко веселились Ramones. А то сидим тут, как на похоронах, в тишине, прерываемой только напряженным скрипом мозга о черепную коробку.
Патлатый Бенни, в свою очередь, оказался записным шутником, но довольно толковым парнем, с его помощью мы быстро организовали стол из двух кафешных столиков и трех досок, случайно завалявшихся на заднем дворе у бабушки Бутракхам. А тут вернулся и последний член команды «Черной лагуны» — белорубашечный Рок. Его, как выяснилось, на базар посылали за овощами. Рока с овощами мы пристроили на кухню к девчонкам, которые затеяли легкую закуску, а мы пока вчетвером с Датчем, Бенни и Реви, заявившей, что она готовить ничего не умеет, и учиться не планирует, угнездились с пивом снаружи, в палисаднике. Изнутри дома доносилось какое-то приглушенное кулинарное бряканье, тянуло вкусными запахами, из колонок пилила Аланис Мориссетт — в общем, хорошо было.
— Слышал, вы с Балалайкой хорошо сработались? — полуутвердительно обронил Датч, когда первые бутылки уже опустели на треть, а солнце начало клониться в закат, нацеливаясь на покатые зеленые горы. — Обычно она более подозрительна.
Изнутри дома Роб Зомби начинает протяжно орать о том, как здорово ползать по канавам и сжигать ведьм.
Я на секунду задумываюсь.
— Думаю, дело в том, что я очень, очень харизматичен и обаятелен, — излагаю я свою основную версию. Бенни хихикает. Реви закатывает глаза. Датч остается невозмутим. — Плюс соотечественник, опять же. Это всегда сближает.
— Это возможно, — соглашается Датч. Очки его поблескивают на солнце. А я опять забыл себе купить такие же. — Но на этот счет есть одна поучительная история. Пару лет назад в Роанапур приехала пара. Парень и девушка, оба, насколько я понимаю, русские. Вин-нитс-ийя — как-то так их город назывался. Оба, конечно, мошенники, шулера — клейма негде ставить. Деваться им было некуда, поэтому они отправились к Балалайке — дескать, имеем желание работать с вами в силу того, что соотечественники. И что сделала Владилена, как думаешь?
Я провожаю взглядом случайного прохожего — крупного прихрамывающего европейца, судя по внешнему виду. Еще один турист в этих славных землях.
— Думаю, она приняли его в свою организацию, примерно как нас, — выдаю предположение. — Славянское единство, все дела.
Датч не спеша отпивает пива. Реви положила свои длинные ноги на спинку стула Бенни и, кажется, вообще забыла о нас, наслаждаясь закатом. А это отвлекает, между прочим.
— Не угадал, — огорчает меня Датч. — То есть формально она его приняла, да. Парня, я имею в виду. И на следующий же день послала разруливать какую-то разборку с итальянцами. Там его и пришили. Слепой случай, сам понимаешь.
В голове звенит тревожный звоночек.
Слушайте, но как тяжело быть идиотом в современном жестоком мире! Думаю организовать общественный фонд «В защиту прав идиотов» и загребать под это дело нешуточные гранты. Граждане косяками будут ломиться в ряды.
А ведь меня Балалайка тоже засылала на разборки — целых два раза за два дня. И оба раза не обходилось без непредвиденных осложнений. Совершенно случайных, да. Это что же получается, меня тоже должны были — того-этого?
— Хочешь сказать, это по ее приказу? — интересуюсь я прохладным тоном.
Датч пожимает плечами.
— Хочу сказать, она прожила здесь так долго и стала тем, кем стала, потому, что никому не доверяет. Понятия не имею, кем был тот парень. Может, и правда, внедренным агентом. А может, просто дурачком, который полез туда, где ему ничего не светило. Я о другом хотел сказать. Если Владилена внезапно потеряла чутье, проявила мягкость, а ты этим воспользуешься…
— Я не внедренный агент, и не замышляю никакого вреда для организации, — говорю я самым честным тоном, каким могу. А заодно пытаюсь применить свое могучее умение «Открытая книга» на этом здоровяке. Убедить его, что я говорю правду, залезть ему в душу, проникновенно посмотреть в глаза…
Но глаза Датча скрыты непроницаемыми очками.
— Надеюсь, что так, — говорит он и ставит опустевшую бутылку под стол. — Не пойми превратно, я не то чтобы беспокоюсь за здоровье Владилены по доброте своего черного сердца. Просто мы тоже с ней работаем. Работаем постоянно, довольно давно, и меня, как бизнесмена, нынешнее положение дел вполне устраивает. Не хотелось бы разных… ненужных изменений в данной ситуации. Тем более со смертью Ченга…
Датч пожимает плечами. Погрустневшая Реви бросает на него быстрый взгляд. Похоже, они и с этим неведомым мне китайцем тоже плодотворно работали.
— А что с девушкой стало? — спрашиваю я зачем-то. — Той, которая с парнем приехала?
— А ничего особенного, кстати, — Датч усмехается. — Девушка все поняла правильно, в организацию лезть не стала, открыла турагентство. Как раз напротив «Отеля Москва» находится.
— В общем, честное слово… — говорю я, но уже не совсем уместно, наверное, потому что из дома выплескивается наконец-то разнонаправленная толпа девчонок, вооруженных подносами, тарелками, столовыми приборами и бутылками.