Оппозиция

- Площадь перекрыта, - гонцы, посланные ещё раз вперёд и назад, вернулись, - Болотная перекрыта. Двойной кордон. Не пройти.

Человек с мегафоном опустил руку и сказал тихо, как только мог:

- А митинг?

- Сорван, - так же шёпотом сказал гонец.

- Сзади тоже всё перекрыто, - добавил второй.

- Что значит перекрыто?

- Хвост отрезан. Сюда никого не пускают и не выпускают.

- И что это значит?

- Они хотят, чтобы мы стояли здесь и ничего не делали. Потом скажут, что митинг не состоялся, что нас кинули, что расходимся. Согласованное время до семи. В семь часов начнут вязать.

- Ясно. Что делать?

Они осмотрели толпу. Люди бы не ушли, даже если бы открыли выход. Это было понятно с самого начала. Может, поэтому их и закрыли на Якиманке, не дав дойти до Болотной.

Активист снова взял мегафон.

- Вход на площадь перекрыт. Болотная перекрыта. Митинга не будет. Шествия не будет. Организовываем пикеты.

- Какие пикеты? - кричали люди, - где наша оппозиция? Где наши лидеры?

- Ещё немного и начнут прорывать, - активист опять опустил мегафон.

- А потом скажут о беспорядках. Это провал.

- Это война.

Данил услышал над собой шум - вертолёт летал прямо над ними.

- Газ! - крикнул кто-то, - они распыляют газ!

Кто-то закричал, кто-то побежал вперёд.

- Никакого газа нет! - кричал парень в мегафон, - всё нормально! Просто стоим здесь!

Но просто стоять никто не хотел.

- Мы не уйдём! - теперь скандировали люди.

- Мы здесь власть!

- Под суд! Под суд! Под суд!

- Позор! Позор! - кричали в лица полицейских.

- Долой полицейское государство!

От Калужской площади до Болотной по Большой Якиманке стояли люди. На два километра. Люди, запертые со всех сторон, скандирующие лозунги и не собирающиеся уходить.

- Мы здесь власть! Мы здесь власть!

- Холуи!

- Позор! Позор!

- Ночь на асфальте! Ночь на асфальте!

- Вы предатели народа!

- На Болото! На Болото! На Болото!

- Стоим спокойно! - орал мегафон, - не надо драться! Не надо провокаций!

Призывать стоять спокойно в этом замкнутом пространстве, полном ненависти, было бесполезно. И Данил испугался. Он был среди них - и чувствовал всю эту ненависть. Димке бы понравилось. Он бы точно отличился. Но Димка исчез где-то в толпе. Не вернулся. Может быть, он на баррикадах - как и хотел.

Что делать дальше - не понятно.

С той стороны - город. Здесь - оппозиция. Там, дальше, за Болотной - Кремль. И между ними - люди в касках, отгородившиеся щитами.

- На Кремль! - крикнул кто-то, - впереди Москва!

- На Кремль! - тут же подхватили люди. - Это наш город! Это наша страна! Кремль будет наш!

- Идём вперёд! Прорываем оцепление!

И вся эта тысячная толпа двинулась вперёд.

- Не надо идти вперёд! Там всё перекрыто! Стоят автозаки! Остаёмся на месте! - кричал мегафон.

Но его уже никто не слушал.

Масса двинулась.

Данил прижался к какой-то спине.

- Держись, парень, прорвёмся, - сказал ему кто-то.

Данил слышал, что толпу не остановить. И он не сопротивлялся. Он шёл вместе с ними - хотя он понимал, что впереди - не Кремль. Впереди - ОМОН.

- Цепь прорвали! - крикнул кто-то.

И тут же пронеслось по толпе.

- Оцепление прорвали! Площадь свободна! Площадь наша! Россия будет наша! Россия будет свободной!

- Бросаем Болотную! На Кремль!

- Кремль будет наш!

- Россия будет наша!

- Мы не уйдём!

Даниил понимал, что впереди что-то происходит. Толпа стала двигаться быстрее, несмотря на то, что вся улица, а по ширине она была в четыре автомобильные полосы, была заполнена людьми.

- Вы предатели народа! - люди уже кричали полиции, стоящей сбоку.

Они уже встали плотнее, чтобы люди не перелезали через заграждение. Но пока никто не пытался.

Все хотели вперёд.

- Там не пройти! Там люди! - кричали в мегафон уже несколько человек.

Данил понимал, что если и прорвали цепь ОМОНа, то так быстро толпа не разойдётся по площади.

Да и ОМОН не будет спокойно на это смотреть.

Понимал это не только Данил.

Но всем, казалось, наплевать. У них у всех появилась цель. И это цель - бежать вперёд.

- Кремль будет наш! - скандировали люди. - Власть будет наша!

Все эти флаги - красные, чёрные, оранжевые - все эти маски - Гая Фокса, чёрные повязки до глаз, цветные колготки на лицах - все они вдруг объединились под одним лозунгом, который не был написан на их плакатах. Его только что выкрикнули.

- Кремль будет наш! Кремль будет наш!

И люди шли вперёд.

Но снова остановились.

- Цепь замыкают! - кричали люди, - нас хотят рассечь на группы и винтить по одиночке! Это война! Нам объявлена гражданская война! Мы окружены ОМОНом! Они защищают не нас! Они защищают их! Они предатели народа! Впереди наши ложатся на асфальт! Мы не сможем прорваться и помочь им! С нами правда!

Никто не видел, что происходит впереди, но было ясно, что людей опять отрезали от площади.

Наконец, люди, словно под действием какого-то несказанного слова, повернулись не вперёд, а в стороны. Туда, где всё это время стояли солдаты. Они стояли уже плотной линией. За двойным заграждением.

Данил развернулся тоже. Точнее, развернулся вместе со всеми, потому что сопротивляться сейчас толпе было так же страшно, как прорывать цепь.

Несколько секунд они смотрели друг на друга - люди, замкнутые в этой дикой страшной давке, и полиция - охраняющая их от всего города.

- Пустите людей! - сказал кто-то в мегафон. Сказал не своим, страшным голосом, полукриком, полушёпотом, - уберите заграждения!

Полиция не шелохнулась.

- Кто у вас главный? Кто отдаёт вам приказы? Мы хотим переговоров!

Они молчали.

- Переговоров не будет, - сказал он и опустил мегафон, - ничего не будет.

Тогда они с криками бросились друг на друга.

Люди и полиция. Они смешались - и цветные спины людей было уже не отличить от серо-чёрных спин полицейских.

Данилу отбросило в сторону - он отлетел, но удержался на ногах. Он понимал, что если упадёт - это конец. И он старался протиснуться подальше - вперёд или назад - всё равно - сейчас было важно уйти подальше от всех.

- Долой полицейское государство!

- Вы предатели народа!

- Они бьют свой народ!

- Откройте заграждения!

- Мы не отступим!

- Фашисты! Фашисты! Фашисты!

- Газ!

Раздался женский визг.

Данил протискивался сквозь людей. Он уже не понимал точно - куда.

Стало тяжело дышать, казалось, что, и правда, пустили газ.

Люди залезали на заграждения, перелезали через них, отбрасывали, словно щепки. Они пытались прорваться.

- Сюда! За мной!

Кому-то удалось прорвать цепь.

Тогда полиция стала окружать людей группами, выхватывать по одному и оттаскивать в сторону.

Люди кричали. Женщины визжали.

- На обочину! Кладите на обочину! - это уже были голоса не толпы. Это была полиция.

- Успокойтесь! Расходитесь! - кричал в мегафон уже омоновец.

- Не надо драться! Просто прорывайтесь! Сюда идут люди! Это наши!

Но уже сложно было понять - где наши. И кто есть кто.

- Бей народ! - скандировали люди. - Бей свой народ! Холуи! Предатели! Фашисты! Вешать!

- Расходитесь!

- Бей! Бей! Бей!

Рядом с Данилой упало древко с флагом. Белая звезда на красном фоне. И чёрные слова, которые Данил уже не мог разобрать.

Крики были повсюду. Кому-то удалось прорваться и вырваться сквозь двойную блокаду.

Кто-то уже лежал на асфальте. Кто-то пытался перелезать через заграждение. Кто-то прорывался вперёд. Кто-то назад.

- Пробита голова! Расступитесь!

Молодой парень оказался зажатым между двумя заграждениями. С одной стороны на него давила полиция, с другой - люди. Его рука вся в крови торчала в решётке.

- Снимайте с них шлемы и надевайте на себя!

- В атаку на свой народ!