Лебедь(СИ

Мы обошли дом вокруг, так и не найдя признаков жизни. Ступени, которые вели в оба флигеля, были практически полностью разрушены. Кругом царило запустение. Если Коршун существует, почему же он не восстановил имение предков? Он, наверняка, тут был и все это видел. Что же он ждет? Ждет... Он именно ждет. Меня? Мне вдруг стало не по себе.

Я развернул свой отксерокопированный план этого дома столетней давности, и мы стали сравнивать бумажный эскиз с реальным домом. В принципе, все было похожим. Двухэтажный дом в форме летящей птицы. Только голову ей как бы отрезали. Наверное, центральный вход в виде выдающейся вперед лестницы и колонн снесли, или просто время не пощадило.

Тут Леха сказал, ткнув на край карты, где была обозначена река:

-А почему дом по плану стоит ближе к реке метров на двести, чем в реальности? Здесь-то он прямо на берегу должен быть, а в реальности до реки топать и топать.

-Да, странно, - сказал я. Но объяснение этому мы тогда придумать так и не смогли.

Я аккуратно отодвинул груду разбитых стекол с подоконника и полез в дом. Ребята последовали за мною.

-Жаль, фонарь не взяли, - бормотал Пашка, - Эх, голова, два уха.

-Ничего, завтра подготовимся, как следует.

Внутри дом был такой же, как и снаружи.

-Видимо, в советское время здесь крутили фильмы и были дискотеки, - вещал нам Лешка, осматривая интерьер графских развалин, - А потом финансирование прикрыли, и культура приказала долго жить. И до сих пор эпоха бескультурья продолжается. Представляете, как нам трудно. Мы дети этой эпохи. А требуют с нас, чтобы мы и то, и это знали... Где ж нам взять эту культуру?

-Да, ладно, хватит прибедняться, - сказал я.

Мы брели по видавшему виды, частью выломанному паркету, непонятного цвета. Вдруг я услышал какой-то стук. Глухой такой.

-Стойте. Вроде стук.

Мы прислушались.

-Айда наверх! - закричал Леха, и мы поднялись на второй этаж. Мы обошли все комнаты, одну за другой. Две из них оказались закрытыми на ключ. Мы с трудом, но смогли открыть их. Выбили плечом. Но там кроме стульев и какой-то макулатуры ничего не было.

-Наверное, это ветер был, окно и стукнуло, - сказал Пашка.

Мы покрутились еще немного. Стука больше не было.

-Давайте еще завтра придем, с фонарем, - сказал я, когда мы вылазили наружу тем же способом, что и пришли.

Обследуя округу, мы наткнулись на массив коттеджей, окруженный забором.

-Ого, - сказал Пашка, - понастроили тут. За два года, что меня тут не было, целый поселок вырос.

-Коттеджи тут крутые, - добавил Лешка, - смотрите, охрана на въезде, кругом сигнализация. Это не простой поселок. Может, какая-то организация крутая понастроила.

Мы не стали подходить близко, чтобы не привлекать внимание охранников.

-По московским проектам, - сказал я, - я помню, когда отец выбирал нам проект, он приносил много. И на компьютере, и так. Вот эти там были точно, - и я показал им на три коттеджа в форме замков, - и еще вот этот. Да, мы такой хотели сначала выбрать. Красивый.

Пашка заныл:

-Что-то уже в животе булькает. Может, пойдем? Приготовим что-нибудь. Только то, что побыстрее готовиться.

Я дал ему конфету, завалявшуюся в джинсах, и мы пошли домой, то есть к бабушкам Павлика. Я вспомнил, как однажды отец рассказал мне удивительный случай, который произошел с ним вскоре после их с мамой свадьбы, еще до моего рождения.

-Слушайте, - сказал я, пока мы шли, - давайте приготовим уху по-монастырски. Это очень быстро. Этот рецепт мне рассказал отец. Когда он был еще молодой, он ехал из командировки на попутке. Машина сломалась, а у него и деньги закончились, да еще в такой глуши оказался - машин нет. Шофер и говорит ему, что недалеко есть монастырь. Там могут покормить и дать ночлег. Отец пошел и нашел вскоре остатки разрушенного монастыря. Там всего пять монахинь жило. Он попросился переночевать. А еды у них не было готовой. Так они ради гостя сварили за десять минут ему уху.

-Из чего? - спросил Лешка.

-Они бросили в кипящую воду одну рыбную консерву, немного гречневой крупы, картошку, морковку, лук. Как только крупа сварилась - уха была готова. Отец говорил, что ничего более вкусного он в жизни не ел.

-Это просто он проголодался сильно, - сказал Павлик.

По этому рецепту мы и сделали уху. Пригласили старушек. Я поискал иконы, но не нашел, и осторожно спросил у них:

-Вы же крещеные?

-Да, но неверующие мы. Мы же учительницы были. Нам нельзя.

-А в Бога верите?

Старушки замялись.

-Мать наша верила. Значит, есть Бог. Но коммунисты, когда пришли, сказали, что Бога нет, - сказала Анна Павловна. А ее сестра добавила:

-Дуся говорит, в Буграх в церкви все иконы мироточат. Посмотреть бы. Но мы уж неходячие...

-Старые мы. Ничего не соображаем уже...

Уха всем понравилась. Съели за пять минут.

-Слушайте, - сказал я парням, - а не сходить ли нам в эти Бугры? Сегодня же суббота. Вечерняя служба будет. Заодно спросим про завод. Что-то он мне подозрительным кажется.

-А что? Давай! - обрадовался Лешка и добавил:

-Эх, отец сейчас очень занят на работе, его бы сюда, мы бы у местной милиции что-нибудь ценное узнали про местных мафиози. Может, здесь и есть наследник графа. Живет себе в каком-нибудь коттедже и в ус не дует.

Решили перебираться вплавь. Пашка отказался ехать, сказал, что он некрещеный. Мы оставили его на берегу. Он вызвался ловить раков.

Выстрицу переплыть непросто. Нужно было одежду и обувь перевезти на себе сухими. Мы их связали в узлы, над водой держали и плыли.

Без труда мы нашли в центре Бугров маленький храм, построенный еще в 1876 году в честь Святителя Николая Мир-Ликийского Чудотворца. Это мой любимый святой. Я прочитал его житие. Скольким людям помог он в жизни! У ворот сидел дядька, прося милостыню. Мы дали ему немного денег. Он поблагодарил, а потом стал ворчать:

-Всех нас скоро купят, всех сожрут! Граф-то вернулся. Он тут все скупит и всех съест. Я сам видел!

Лешка спокойно сказал:

-Граф Коршунов давно умер.

-Я сам видел. Живехонький! Машина у него черная. На крышке - коршун маленький. Сам он важный с охраной. На завод приезжал. А потом на ту сторону через паром. У него же коттедж там. Но он имение свое восстановит и всех сожрет!

Вдруг глаза мужика закатились и его начало бить-колотить.

"Это эпилепсия", - шепнул я Лешке. Бабушки, проходившие мимо, сказали:

-Это бесы его так крутят. Он же одержимый. Вы бы подальше от него.

Я поразился их спокойствию. Вскоре мужика отпустило, и он отполз за кучку дров и свернулся калачиком. Мы побоялись к нему подходить.

В храме было человек пятнадцать старушек в беленьких платочках. Священник был уже пожилой, он помазал нам лбы Святым маслом в виде крестика. Мы решили достоять до конца, чтобы спросить у него про графа, про завод.

Я шепнул Лешке: "Давай по-настоящему помолимся, попросим Святителя Николая, Пресвятую Богородицу помочь нам". Лешка кивнул.

Я шепотом искренне попросил у Бога прощение за себя и за своего отца - за все, что мы сделали не так в этой жизни, и попросил помощи, чтобы найти его живым.

-Смотри, - шепнул мне Лешка, - иконы у них мироточат.

Мы увидели капли прозрачного масла - мира, на поверхности икон. На некоторых их было очень много, и миро стекало на подносик, на котором стояли эти иконы.

-Вот чудо-то, - сказал я Лешке.

Прошел час. Служба кончилась. Мы поцеловали крест и рассказали отцу Сергию, так его звали, о двух старушках - наших бабульках, живущих на том берегу. Отец обещал посетить их и побеседовать, а поскольку возраст их был весьма почтенный, то при их согласии - соборовать и причастить их Святых Таин. Потом он благословил нас на поиски моего отца и обещал помолиться. Сведений о наследниках графа Коршунова и мясокомбинате у него, к сожалению, не было.

Одна словоохотливая бабулька, услышав наши вопросы, уже на улице рассказала нам, что мясокомбинат пользуется дурной репутацией. "Дело темное! Колбасу из ничего делают. В неделю одну машину-то всего привозят, а вывозят продукции каждый день - несколько машин! Собаки с кошками пропадать стали. У нас же полный хутор был этой живности, а теперь - ни одной собаки да пара кошек!"