Лебедь(СИ

-Да. Вот на въезде в Слободку, если идти налево и чуть к центру, то выйдите как раз к парку, потом к пруду.

-Лебединому озеру, - перебила Анастасия Павловна свою сестру.

-Да. А потом уж и имение графа Коршунова.

Я вздрогнул от этого имени. До сих пор я относился к нему как к чему-то не совсем реальному, а тут... Вот оно, рядом. Как будто мы приехали в сказку.

-А вы что-нибудь о графе знаете?

Старушки переглянулись и усмехнулись.

-Вы никак сокровища решили искать?

-Какие сокровища? - спросил Лешка.

-Да это легенда местная, - объяснил Павлик, - нет они не за сокровищами. Вы по существу отвечайте, раз вас спрашивают.

-Наша мать работала у графа кухаркой. Поэтому мы кое-что о нем знаем, - сказала Анна Павловна.

-Вот это да! - моему восторгу не было предела, - расскажите нам все.

-Да мы уж половину не помним. Вот Анастасия помнит больше. Рассказывай, что молчишь?

Она как будто спала, а потом проснулась и заговорила:

-Я его помню. В детстве видела. Такой высокий был, стройный, красивый... Все его боялись. Головы не могли поднять, когда он мимо проходил. Говорили, он все насквозь видел. Очень богатый был. Все время ездил то в Париж, то в столицу.

-А жена, дети?

-Жена у него умерла. Трагически. Упала в озеро и утопла. Был сын, кажется. Одно время, мать говорила, он чуть второй раз не женился. В какую-то польку или немку влюбился. Тут у нас много немцев и поляков жило раньше. Сейчас уже почти никого не осталось. Раньше тут и конезавод был у него, и вино делал, даже пиво делал, в город возил.

-Тут виноградники были?

-А что ты удивляешься. Тут имение было. И все при нем жили. А граф, он всем управлял. Да еще как управлял! Умнейший человек был.

Я в этом и не сомневался и продолжал направлять разговор в нужное русло:

-А что-нибудь интересное про него, может, вспомните?

-На машине однажды приехал. Мы все высыпали смотреть. А он как глянет на нас, так две девки аж-нок замерли от испуга, еле потом отживели. Вот такой был. Все про всех знал.

-Ты расскажи, как он находил воров, - сказала Анна Павловна, - помнишь?

-А-а... Вот кто-нибудь по мелочи украдет что-нибудь у другого, идет обиженный к графу, если, конечно, хватит смелости, бьет челом. А он ему и говорит, кто вор. "На воре", - говорил, - "шапка горит". Однажды украли гармонь у нашего гармониста. А она ж дорогая вещь-то. Пошли мужики к нему. Он обещал помочь. А на следующий день сам им вора привел. Они его избили, конечно...

-А как же он все узнавал? - спросил Лешка.

-Так ведь он колдун был, - сказала Анна Павловна, - в церковь не ходил. Таким нельзя в церковь. А потом он немного тронулся, как раз перед революцией. Все ходил на пруд этот лебединый и кричал что-то. А потом взял ружье и всех лебедей перестрелял зачем-то.

-Говорили, что он первую свою жену утопил в Болотном пруду, чтобы на польке женится. А полька с другим сбежала, - добавила Анастасия Павловна. Она как будто бы проснулась и ожила от этих воспоминаний, и даже щеки, до этого мертвенно-бледные, стали розоветь, а глаза заблестели.

-Да нет, она не сбежала. Она ж ему сына родила. У графа два сына было.

-Нет, один, - заспорила Анастасия Павловна.

-Два, ты забыла, один от графини, а другой от польки.

-Тот не считается, он незаконнорожденный. Значит, не имеет прав.

-А куда же они потом делись? - спросил Лешка.

-За границу. Как революция тут случилась, так все богатые сбежали. В Париж. С собой граф сына увез. А этот от польки, он остался вроде, - рассказывала нам Анна Павловна, - мы тогда детьми были. Второй-то сын Настин ровесник вроде. Так мать говорила. Они рожали даже в один месяц. Эта Марыся, так ее звали, что-ли? И мама. А я позже родилась.

-А расскажите нам легенду про сокровища графа, - попросил Лешка.

-Да ее каждый знает, - сказал Пашка, хрустя бубликом.

-Но мы-то не знаем, - сказал я.

-Люди все это понапридумывали, - стала рассказывать Анна Павловна. - Слухи ходили, что граф свои несметные сокровища спрятал где-то в доме, чтобы вернуться, когда смута кончится. Он ведь продуманный был. Хитрющий. Взял только часть, чтобы во Франции устроиться с сыном. Но, видать, боялся, мало ли что. Написал завещание и отдал его младшенькому. А тот жил у своей тетки пани Иоанны. Да такое завещание непростое - в стихах, а, может, он просто позабавился.

-А где же мать этого второго сына-то была? - спросил я.

-Слухи ходили, что граф ее убил из-за своей ревности. Уж больно красивая она была. Мать говорила, такая белокурая, вся в кружевах. Настоящая панночка. Вот он и влюбился. А ей, поди, лет семнадцать-то было. Так он от своей жены отделался, а с этой стал жить. Да, люди много, что говорили тогда.

Тут опять в разговор включилась Анастасия Павловна. Своим скрипучим голосом она сказала:

-Там, под имением, у него был ход подземный на завод и на ту сторону Выстрицы, это река наша. Может, там и зарыл он эти сокровища, не знаю. Только охотников много было их найти. Все в округе перекопали. Но ничего не нашли.

Больше ничего ценного мы так и не узнали. В конце разговора уставшая уже Анна Павловна подала нам хорошую идею:

-Вы бы к Дусе сходили, почтальонше нашей. У нее мать еще живая. Она вроде тоже что-то знает. Их семья в имении жила. Отец приказчиком был у графа, пока тот его не выгнал.

-А можно сейчас?

-Да она завтра придет к нам утром, мы уж попросим. А вы бы сходили покупались. Что сидеть-то дома?

И мы пошли купаться.

Имение

Честно говоря, я бы сразу побежал в имение, но ребята явно хотели купаться. И мы пошли к реке. Выстрица была небольшой, но очень красивой рекой. Берег ее порос рогозой и камышом, но местами был песок. На том более высоком берегу виднелся какой-то поселок.

-Это что за селение? - спросил я у Пашки.

-Это же хутор Малые Бугры, а рядом с ним Михайловский мясокомбинат.

-А-а, свинина по-Михайловски! Пробовали. Вкусно. Вот, значит, где это делают, - сказал Лешка.

-Сардельки, сосиски Михайловские высшего сорта, - вспомнил я.

-Хватит, - застонал Пашка, - я опять есть хочу.

-А вода не очень. Еще не прогрелась, - сказал я, вынимая свою голую ступню из реки, словно это был термометр.

-Сейчас подогреем, - Лешка разбежался и прыгнул в воду, обрызгав нас с ног до головы. Лешка плавал как крокодил и любил всех топить.

-Холодно, бр-р-р, - опять застонал Павлик, - и солнце куда-то ушло.

Я понял, что если сейчас сам не залезу в воду, рискую быть опять не только обрызганным, но и полуутопленным. Поэтому я быстро окунулся и поплыл. Постепенно ощущение холода уходило. Река успокаивала и снимала усталость. Пашка слегка побарахтался у самого берега и уже сушился, лежа на теплом песке. У меня вдруг появилось ощущение настоящих каникул. Что для этого нужно? Очень мало - речка, песочек и друзья.

Просохнув, мы решали, куда направиться дальше. Я, конечно, грезил имением. И мы пошли туда. Оказывается, можно было пройти вдоль реки. Постепенно берег поднимался. Почва становилась местами какой-то белой.

-Здесь меловые горы везде. В доисторическое время тут было море, - сказал Пашка.

-Так что, граф мог прорыть туннель на тот берег?

-Скорее всего, его прорыли давно, вернее нашли природный ход,- пояснил Павлик, - на том берегу раньше монастырь был подземный в пещерах. Его, правда, засыпали, чтоб никто не провалился и не потерялся. Граф на его месте конезавод держал и еще какие-то мастерские, что-ли. Не знаю.

Мы переглянулись с Лешкой. Все это мне не нравилось. Там, в пещерах можно что угодно спрятать. И кого угодно. Наконец, минут через тридцать, мы пришли.

Графский дом, вернее то, что от него осталось, представлял полуразрушенный дом культуры. На дверях висел огромный ржавый замок. Часть окон были заколочены, а часть - просто отсутствовали. Зрелище, конечно, не очень приятное... Надписи на стенах свидетельствовали о каких-то Косте и Вике, между которыми стоял жирный плюс, о Викторе Цое, которого написавшие обещали помнить всю жизнь. Остальное было неприличным, и мы это читать не стали.