Остенландия

мной, мисс Чарминг?

– Что? – Замерла она на месте, – Что-что? То есть, конечно.

Тут наконец изволили появиться джентльмены разделить с дамами второй завтрак, за

которым последовали такие неслыханные развлечения, как шарады и пересуды. Джейн

оказалась рядом с полковником Эндрюсом. Какая все-таки у него улыбка, как говорят, рот

до ушей. Она опасалась, что скоро ушам не останется места на голове.

Таким образом, после завтрака неспешные разговоры и занятия незаметно подвели день к

обеду, неизбежный послеобеденный отдых сменился ужином, и эти мирные занятия, под

гипнотический шум дождя, подействовали на Джейн удивительно умиротворяюще. Она

еще воспринимала свой театральный наряд как некое инородное тело, что не

способствовало поверить в то, что она переживет три недели нон-стоп-фарса. Но впереди

восемнадцать дней. Хватит, чтобы помахать ручкой Дарси на прощание. Пока можно

отдохнуть – она не могла припомнить, когда ложилась подремать после обеда в последний

раз.

С ума сойти!

Однако на третий день потоков дождя за окном стало очевидно, что просиживать свое

место она уже не в состоянии. Последний раз она пользовалась мышцами ног по их

назначению, пожалуй, с неделю назад, не менее. Она вовсе не сдвинута на здоровом

образе жизни (сами знаете, как невыносимы эти люди), но нормальная физическая

нагрузка ей просто необходима; в противном случае она начнет пожирать тоннами

всяческую сладкую смерть. Она обошла кругом огромный дом, но ничего похожего на

гимнастический зал не обнаружила (ну разумеется, образцовые клиентки миссис

Уоттлзбрук и дня не проживут без косметики, а вот о шведских стенках можно легко

забыть). Поэтому, уничтожив завтрак из неизбежных сосисок с омлетом, она откланялась

под предлогом прогулки по парку. Она была в не очень любимом повседневном, том

самом розовом с цветочком у выреза (похожим на пятно от кетчупа). Поэтому, оказавшись

вне зоны обстрела любопытными взглядами из окон дома, она, не заботясь о траекториях

полета комьев грязи, стрелой понеслась по дорожкам парка.

Впрочем, бег в тяжеловесных ботинках и платье с корсетом оказался настолько

утомительным, что она вскоре перешла на энергичный шаг; но даже в этом случае, в

истинно английский холодный осенний день ей стало жарче, чем в техасский летний

полдень. Но когда она опустилась на скамью, задрав юбки выше колен и позабыв о

нелепых панталонах, то услышала мужской голос.

– Э-э, думаю, мне пора намекнуть, что вы здесь не одни.

Джейн поспешно одернула юбку. Конечно, дурацкие штанишки все же лучше, чем их

полное отсутствие, но тем не менее, такая поза для дамы в наряде начала девятнадцатого

века… Теперь можно и обернуться. Но она никого не увидела.

– И кто здесь?

Из-за кустов появился Теодор, партнер по урокам танца. Его внушительный рост

потребовал достаточное количество времени для полного распрямления тела. Словно кто-

то растягивал огромную ириску.

– Что вы там делаете в кустах?

– Я же садовник, – потряс он лопатой в качестве вещественного доказательства. –

Работаю, как видите, а не шпионю.

– Ну все равно, вы застали меня в таком неуместном для дамы виде, что почтенная миссис

Уоттлзбрук никогда мне этого не простит.

– Потому я и предпочел материализоваться, пока не поздно.

– Не поздно для чего?

– Для чего-то еще более неприемлемого для дамы. – И вдруг он рассмеялся. – Я не знаю, честно, просто меня тоже застали врасплох, и я… – вдруг он замолчал. – Извините. Мне

не положено разговаривать с вами.

– Поздно, ужасное свершилось. Мы тут одни, и миссис Уоттлзбрук вряд ли прячется за

следующим кустом, так что можем спокойно перепрыгнуть в наше время. Я просто

Джейн.

– Теодор, садовник. – Он вытер руку и протянул ей.

Она пожала эту руку, в ту же секунду вспомнив о реверансе, но черт, разве садовнику леди

делают реверанс? Разговор с ним – уже запретный плод, тайная, вырванная рукой Джейн

Остен из романа глава, которую нашли только что среди затхлых бумаг.

– Прекрасный у вас парк.

– Благодарю, мадам.

Хм, мадам? Ну и ну.

– Значит, – сказал он, глядя куда-то мимо нее, – Вы родом из бывших этих колоний?

Она с изумлением всмотрелась в его лицо. Он это всерьез? Парень взглянул на нее,

отвернулся, потом попытался поклониться. Она рассмеялась. Он в сердцах вонзил лопату

в землю.

– Все, я не могу больше ломать комедию. Я чувствую себя полным идиотом.

– Но вам-то зачем выламываться?

– Нам положено быть незаметными. Все уши прожужжали. Исчезать вовремя с пути,

опускать глаза и не мешать гостям. А сейчас я боялся застрять в кустах на полдня, пока вы

не уйдете, или пока вы меня не обнаружите, решив, что я вам под юбки подглядывал. Ну, все, короче, как дела, Джейн? Меня зовут Мартин Джаспер, родился в Бристоле, вырос в

Шеффилде, обожаю рок семидесятых и прогулки под дождем – но ради Бога, не

рассказывай об этом миссис Уоттлзбрук. Мне правда чертовски нужна эта работа.

– Не думаю, что мне понравится исповедоваться миссис Уоттлзбрук, так что не

беспокойся, Мартин.

– Спасибо. Но мне лучше уйти, кажется. – И, прихватив свои инструменты, он и правда

ушел.

Джейн задумчиво смотрела ему вслед, гадая, вполне ли нормален этот красивый парень.

Но наверняка немало богатых дамочек в возрасте и в том далеком, как и в самом

недалеком прошлом западали на молодых лакеев. Так что неудивительно, что у него такая

реакция. Но она совсем не хотела бы, чтобы он принял ее за одну из таких. Просто это для

нее глоток реализма, как стакан воды после лишних порций приторных десертных

напитков.

Но пора спешить в дом, принять желанную ванну перед обещанным визитом обитателей

коттеджа. Она свернула на другую дорожку и почти налетела на мистера Нобли с

полковником Эндрюсом, шедших ей наперерез.

– Извините меня, – отпрянула она от неожиданности. И еще и от страха, что после

пробежки она наверняка вся в поту. Хотя, ехидно подумала она, по законам жанра щекам

ее положено разрумяниться, а глазам ярче блестеть после прогулки.

– И есть за что! – воодушевился полковник. – Как я и сказал мистеру Нобли, эта

очаровательная мисс Эрствайл убежала на прогулку совсем одна. Мы просто обязаны

были разыскать вас.

Джейн была в нерешительности. Встреча с реальностью как-то выбила ее из колеи.

Платье на ней обвисло, чепчик смялся, и все это выставлено на обозрение при ярком

солнце. Не представляю, как я вынесу все это, то ли подумала, то ли прошептала она.

– Вы что-то очень молчаливы сегодня, мисс Эрствайл, – продолжал трещать неуемный

полковник, – похоже, вам есть что скрывать от нас. Положительно, мы должны знать, в

чем дело!

– Прекрати, Эндрюс, – вдруг сказал мистер Нобли, беря ее под руку, – Разве не видишь, что ей нехорошо? Лучше принеси воды.

Полковник сразу стал совершенно серьезным.

– Простите меня, ради Бога. Присядьте, мисс Эрствайл, я мигом вернусь. – И он поспешил

к дому.

Мистер Нобли решительно отвел ее к скамейке и, почти обняв рукой сзади, усадил на

скамейку. Похоже, противиться этому человеку было бесполезно.

– Если вы позволите, – вдруг сказал он, склонившись к ней, – я отнесу вас в дом.

Она не удержалась и засмеялась.

– Простите, это и правда смешно, ведь я вполне в порядке. Это не болезнь, просто я

здорово не в своей тарелке, так что незачем меня еще и поливать водой.

– Вы так скучаете по дому?

Джейн вздохнула. Конечно, вместо этого зануды с бакенбардами – кто спорит – лучше бы

сейчас здесь оказалась Молли. Но он хотя бы готов ее выслушать. И, наклонившись к

нему (а вдруг повсюду, даже в кустах тут микрофоны?), она зашептала: