Страница 130 из 212
Отец Серафим перед своей благодатной кончиной передал духовных чад отцу Виталию, выдающемуся подвижнику нашего времени, в будущем архимандриту. Будучи в юности странником, которому приходилось ночевать даже в сугробах, а затем став труд-ником в Троице-Сергиевой Лавре и подвизаясь в самоотречении и молитве, он постоянно искал места для молитвенного уединения, прячась для этого в нетопленых сырых помещениях или в кабинах насквозь промерзших грузовиков монастыря. Такая ревностная жизнь закончилась туберкулезом легких, который быстро перешел в последнюю стадию. По благословению Глинских отцов отец Виталий уехал к кавказским пустынникам умирать. Так как неизбежная скорая смерть была уже заведомо предсказана врачами, подвижник не щадил себя в служении братьям и отцам.
Вопреки диагнозу докторов, все произошло совершенно наоборот. Монах не только полностью исцелился, но и сумел стяжать великую благодать, став прямым наследником духовного опыта Глинских старцев. К нашему приезду он вышел из пустыни и жил в Тбилиси в полном здравии под покровом владыки Зиновия, Глинского старца, окормляя многочисленных духовных чад. В ту пору матушка Ольга состояла в переписке с этим удивительным человеком и благодатным духовником. Как-то само собой получилось, что он стал в Абхазии нашим духовным покровителем и защитником.
Со слов матушки, под большим секретом, нам стало известно, что в Сухуми живет в затворе очень известный лаврский духовник.
— Он даже выше отца Кирилла! — шепотом сообщила нам матушка. — Он большой друг вашего батюшки, но никого просто так не принимает. Только тех пускает к себе на исповедь, о ком известит ему Бог…
Нам с архимандритом пока не было необходимости разыскивать этого знаменитого духовника, живущего в городе в полном затворе. Но что-то из этого рассказа запало в мою душу, и встреча с этим старцем произошла в скором времени, когда ее благословил Господь.
Еще один удивительный человек жил до нас у верующих супругов и скончался у них на руках за несколько лет до нашего приезда. Его звали Ленечка. Все его тело было парализовано, он мог только говорить. Но людей он видел насквозь и даже то, что совершалось на расстоянии. Когда в калитку стучали паломники, Ленечка просил матушку:
— Ольга, скажи им, пусть выкинут газеты. Они их с собой принесли!
Другой женщине, пришедшей за советом, он сказал:
— Варвара, сейчас пост, а ты вчера съела пирожок с мясом!
— Так я же путешествующая, Леня… — оправдывалась та.
— Какая ты путешествующая? По базарам, что ли?
Мне запомнился рассказ о том, как Ленечка на расстоянии увидел, что бандиты убили пустынника иеродиакона Исаакия, бросив его в пропасть. Отправленные на поиски люди нашли тело погибшего в камнях под обрывом. Все произошло именно так, как рассказывал прозорливый. Удивленный рассказами о чудесном даре Ленечки, я спросил по телефону у отца Кирилла:
— Батюшка, как понимать прозорливость Ленечки?
Старец ответил:
— Есть люди, которые имеют такой дар от рождения. Они все говорят правильно, но духовно окормляться у них нельзя.
— Почему, батюшка?
— Потому что у них нет духовного опыта…
В первые же дни нашего пребывания в Сухуми мы отправились на могилку старца Серафима на окраине города. Церковь и кладбище находились в ведении грузинского священника, который принял нас очень доброжелательно. Он указал нам место упокоения старца. Такая благодать и такой мир почивали над этим местом, что не хотелось уходить. Высокие кипарисы осеняли надгробие преподобного. Легкий ветерок тихо шумел в их вершинах. Долго мы стояли у могилы светильника Божия, прося у него святых молитв.
— Хорошо было бы лежать неподалеку от старца, пусть даже где-нибудь в уголке этого кладбища! — неожиданно для самого себя произнес я.
Архимандрит согласно кивнул головой:
— Если таковы плоды пустынной жизни, то стоит попытаться и нам, недостойным, хотя бы стать тенью их святой и богоугодной жизни… — задумчиво произнес он.
С горячей признательностью любви и благодарности мы поднялись на Иверскую гору к часовне в честь чудотворной Иверской иконы Матери Божией. С умилением в сердцах отслужили молебен и пропели акафист у иконы Пресвятой Богородицы. Сколько раз мы молились перед ней в юности, прося помощи и заступничества. Эта святая икона вошла в мою жизнь и стала верной спутницей во всех жизненных обстоятельствах. Поэтому наш будущий скит мы вверили нашей Владычице и Заступнице, надеясь с ее помощью обрести в горах место для строительства монашеского скита. Единодушно мы решили назвать его в честь Иверской иконы Матери Божией. С собой я вез в небольшом киоте фотографию популярной в то время Монреальской иконы Богородицы, которая была написана в афонской келье на Катунаках.
Матушка Ольга упросила знакомого водителя, заядлого охотника, помочь нам с транспортом ради Христа. Этот человек, отрывая время от своих дел, целую неделю возил нас по святыням Абхазии. Большая поездка с ночевкой без всякой спешки состоялась у нас в Команах, где скончался в ссылке святитель Иоанн Златоуст. Каменная гробница, у которой мы благоговейно молились в прошлый раз, была перенесена в городской собор. Разрушенный храм в Команах наконец-то дождался восстановления. Нас приветствовал послушник-абхаз, который жил рядом с храмом. Неподалеку из земли по-прежнему бил очень холодный источник, образующий небольшое озерцо невероятно голубого цвета. По преданию, он забил на месте мучения и казни святого мученика Василиска. Вода, даже на теплом весеннем солнце, оказалась очень холодной, но после погружений сильное горячее тепло окутало наши тела с ног до головы. Вслед за нами к источнику подъехала на автомобиле группа людей, по облику — абхазов. Наш спутник с восторгом рассказывал о многочисленных случаях исцелений на этом святом месте людей, одержимых душевными расстройствами.
Метрах в трехстах от источника высокие кипарисы указывали место погребения святого мученика Василиска, мощи которого и поныне пребывают под спудом. Над гробницей некогда возвышался древний греческий храм. От него сохранилась только часть апсиды алтаря и фундамент. Здесь мы пробыли до вечера. Святость этого места глубоко вошла в душу, которая благодарно насыщалась благодатным покоем и умиротворенностью, источавшихся от мощей угодника Божия.
По длинным железным мосткам-переходам, сооруженным над непролазными зарослями верующим инженером-греком, мы поднялись к месту третьего обретения главы святого Иоанна Предтечи. Оно представляло собой небольшой грот в скале с великолепной панорамой далеких хребтов, переходящих своими кручами в вечные снега. С благоговением прочитав акафист Предтече и Крестителю Господа, мы вдоволь насытились благодатной тишиной и горным безмолвием. Заночевать нам посчастливилось в небольшой пристройке возле восстановленного храма святителя Иоанна Златоуста. Внутри домика мы увидели паломников, которых приютил на ночь послушник, присматривающий за церковью.
От паломников за чаем мы услышали удивительную историю, связанную с источником мученика Василиска. Этот случай для множества людей явил благодатную силу угодника Божия. В долине, чуть пониже святого места, протекала горная река. Министр строительства, местный грек-богач, решил перекрыть ее плотиной, чтобы в образовавшемся озере разводить форель. Несмотря на протесты и просьбы верующих, несколько бульдозеров очень быстро возвели плотину из речного галечника. Осталось закончить насыпь на противоположном берегу, и река должна была затопить источник мученика Василиска. Собралось множество народа, протестующего против затопления.
— Прекрати стройку! Бог накажет! — умоляли министра верующие.
— Наплевать! — отмахивался тот. — Продолжайте работать! — приказал он бульдозеристам.
Но, хотя другая сторона широкой долины находилась выше, на глазах у людей и самого министра река стала переливаться через борт плотины на противоположном берегу, оставив незатопленным святой источник.
— Этого не может быть! — остолбенел министр. — Теперь я верю, что Бог есть!