Страница 11 из 38
-- Ха-ха-ха - хищник, это ты точно сказал. У него не синапсы, а осьминоги какие-то, так облепить подсадку.
-- Ну что извлекаем?
-- Можно подумать, мы можем отказаться.
-- Эх, -- мечтательно произнес Петя, -- а я бы посмотрел, что с ним произойдет, когда он подсадку растворит.
-- Я вам посмотрю. -- Вмешался в разговор третий голос.
Говорившего я не видел, он стоял за моей спиной. Но сочный и властный баритон я узнал. Обладатель голоса уже говорил со мной по телефону. Пахан - как называл его Кай. Или шеф, по словам Ники. Я попытался повернуть голову чтобы посмотреть на него.
-- Объект, сидите, -- недовольно воскликнул Петя, всплескивая руками, -- все настройки собьете, а у нас и так времени мало.
-- Сидите, молодой человек, сидите, -- на мое плечо легла рука, -- раз уж вам так не терпится меня увидеть, я предстану пред ваши ясные очи.
Обладатель баритона обошел кресло. Высокий и статный. Карие глаза под покатым лбом, но не влажно-томные, как бывает у обладателей темных глаз, а жесткие, словно режущая кромка охотничьего ножа. Прямой нос, неожиданно пухлые губы над квадратным, с ямочкой, подбородком. Прическа - волосок к волоску. На вид лет пятьдесят, вон виски словно снегом припорошенные. Но лицо гладкое, только две глубокие складки идущие от носа к подбородку, да морщинка между густых бровей. Темно-серый костюм стоимостью пару тысяч баксов. Туфли небось тоже не дешевые.
-- Меня зовут Аркадий Петрович.
-- Я...
Аркадий Петрович поднял руку:
-- Филипп Торов, я все о вас знаю.
-- Если можно, просто Фил.
-- Можно, -- Аркадий Петрович улыбнулся.
-- У нас все готово, -- почтительно обратился к нему толи Вася, в может Петя, они постоянно перемещались и я путал их, -- можем начинать.
-- Начинайте. -- Вот вроде обычное слово, произнесенное спокойным тоном, а становится ясно кто тут хозяин, а кто только указы исполняет.
Аркадий Петрович отступил в сторону.
Толи Вася, толи Петя закричал:
-- Никки, дорогуша, давай в соседнее креслице, голубушка. -- Тон масляный, так и хочется засандалить ему в глаз, а лучше в оба.
-- Она зачем? -- Я напрягся, увидев как Ника, усаживается в стоявшее напротив меня кресло. -- Подсадка, у меня.
Вокруг нее тут же засуетился Петя, или Вася, прилаживая к голове датчики.
-- А без нее никак?
-- Видите ли, молодой человек, когда делается подсадка, ходоком создается код, или шифр без которого достать ее нельзя. -- Объяснил Аркадий Петрович.
У меня родилось два вопроса, которые я и озвучил.
-- А как же она, мне ее передала?
-- От человека к человеку сколько угодно, а вот чтобы подсадку в прибор вытянуть и нужен шифр.
-- Пусть она его скажет. -- Я почему то упорно не называл Нику по имени.
Аркадий Петрович, улыбнулся:
-- Я понимаю ваше беспокойство, за эту юную особу, но... но, во-первых с ней ничего плохого не случится, а во-вторых, код к сожалению не буквенно-цифровой, а скорее образный, то есть шифр - это ряд образов, возникающий в мозгу ходока, в момент загрузки подсадки.
-- Фил, не волнуйся, -- я все таки посмотрел на Нику, тепло улыбающуюся мне, -- все будет хорошо. Я проходила это, и не раз. Больно не будет.
Я отвел глаза.
Петя, а может Вася поставили между нами треногу с закрепленной на вершине зеленой, многогранной призмой, похожей на ту, с помощью которой Ника перекинула подсадку мне, только раза в два побольше.
Петя с Васей повозились с минуту настраивая свет, а после скомандовали хором:
-- Смотрим на призму, глаза не отводим. Раз. Два. Три.
Зеленый луч ударил мне в глаза, в мозгу образовалось сосущее чувство, какое бывает если поднести шлаг работающего пылесоса к руке. Только шло оно из глубины головы. Чувство нарастала, из меня словно выдирали что-то. А потом миг краткой боли и все исчезло. Буквально все. Я потерял сознание.
-- Вот срань Господня, такое первый раз, клянусь Аркадий Петрович, -- сквозь вату заложившую уши, я слышал как блажит толи Вася, толи Петя, -- это нонсенс, объект потерял сознание, это до чего же ему не хотелось подсадку отдавать.
-- Что с ним? -- Голос Ники встревоженный, на грани истерики.
Я чувствовал ее ладони на своем лице.
-- Да все нормально, он уже очнулся.
Я открыл глаза, проморгался.
Вокруг меня столпились все. Аркадий Петрович, Кай, Санек и конечно же Ника. Девушка гладила меня по щекам. Я чувствовал ее, странно сладкие, слезы на своих губах. Только Вася с Петей держались в стороне, что-то рассматривая на просвет.
-- Аркадий Петрович, вы только посмотрите, -- голос Васи-Пети, удивленный, как у монашки, обнаружившей что она в один миг лишилась девственности, -- он не всю ее отдал.
Они передали Аркадию Петровичу стеклянный куб с заключенным в нем сферой. Вася или Петя бросился к монитору, лихорадочно защелкав клавишами.
-- Глядите, я такое первый раз вижу. Она растворяет... Все, он всосал ее в себя. И еще жив, и даже не сошел с ума. Чудеса.
-- Что случилось? -- На удивление я чувствовал себя бодро, и самое главное здраво.
Молча Аркадий Петрович протянул мне призму. В глубине ее я разглядел сферу, размером чуть больше мячика для пинг-понга. Приглядевшись внимательней, я понял что сфера была не цельной, а состоящей из большого количества шариков разного диаметра. Размером от сантиметра до нескольких миллиметров.
-- На правый нижний угол смотри, -- голос Аркадия Петровича спокойный, но напряженный, -- если слово угол применим к сфере.
Я всмотрелся в шар. В нем был изъян. В сфере явно не хватало, маленького шарика, примерно миллиметрового диаметра.
-- Как ты себя чувствуешь? -- Осторожно поинтересовался Кай.
Я подвигал головой, осторожно высвободился из Никиных рук и встал. Сделал пару шагов.
-- В норме.
-- Голова не болит? Тошнит? Видений никаких нет? Воспоминаний, вроде как чужих? -- Ко мне подскочил Вася-Петя. Начал щупать мою голову, заглядывать в глаз.
-- Нет.
Я освободился от его цепких лапок.
-- Ну что же, молодой человек, будем считать что вам неслыханно повезло. -- Задумчиво произнес Аркадий Петрович пристально глядя на меня.
-- Будем. -- Я кивнул и посмотрел на Нику. -- Может быть теперь вы объясните, что все это значит. Ходоки, подсадки?
-- Конечно, а как же, -- Аркадий Петрович словно передразнивая меня кивнул ухоженной головой, -- обязательно расскажем.
7
Я грел в руках толстостенный бокал с виски, и слушал Аркадия Петровича. Слушал и почти не удивлялся. Себе, так спокойно воспринимающему странную информацию, удивлялся, а тому что мне рассказывал Аркадей Петрович - нет. Он сидел напротив меня, с таким же бокалом виски в холеной руке, и задумчиво, глядя куда-то поверх моей головы, говорил. Кай, Санек и Ника разместились на небольшом диванчике за его спиной.
-- Мы мнемоны. Так мы себя называем. Продавцы памяти - так нас зовут другие.
-- Какие другие?
-- Те кто у нас покупает эту самую память. Только это не память конечно. Вернее не совсем память. Скорее чувства, эмоции, переживания отраженные в воспоминаниях. Да не абы какие, а настоящие, истинные так сказать. Правда и это, не совсем правильное определение. -- Он грустно улыбнулся, пригубил бокал и продолжил. -- Мы сами до конца не знаем чем торгуем.
-- А кто знает? -- Виски приятно обожгло горло.
-- Боюсь, что никто. Тот, кто первый открыл возможность переноса... -- он замолчал словно подбирал слово, -- памяти, пусть будет памяти, для краткости, мертв. Мы лишь продолжатели дела.
-- Значит есть и другие продавцы?
-- Есть. В нашем городе, кроме нашей группы и Стига, работают еще две группы. В любом городе миллионнике их не меньше трех. Мы со Стигом работаем в разных плоскостях.
-- А что становится с теми, у кого вы забираете память?